Арбалетчик, тело которого уволок конь, присоединился к остальным.

— И души сюда! — вопил колдун.

Фонтан золотой пыли ударил в четверку зомби. Их начала бить дрожь, тела изгибались, наконец, над каждым образовалось голубое облачко.

Окаменевшие пленники протерли глаза, им мерещились тонкие золотые нити между телом и душами несчастных…

— Жертвую тебе, но услуга на услугу… — прошептал колдун.

Золотая пыль забилась, словно пойманный в ловушку зверь, но первый из зомби уже вошел внутрь звезды и пропал в окутавших его золотых блестках, за ним второй… Когда последний несчастный растворился в мерцающем сиянии, неожиданно стало светло. Ничто, кроме пустых доспехов, не напоминало о кошмаре. Лэзи опустил руки, на цепочке теперь висела массивная скоба, похожая на букву «П», вырезанная из листа белого металла толщиной сантиметров пять. «Универсальная отмычка», — пронеслось в голове колдуна. Он пытался объяснить себе, как удался этот фокус, но ответа не находил. Все «голоса» молчали.

— Попробуем, — устало произнес Лэзи.

Пленники, давно седевшие в оцепенении, попытались отползти, но страх еще не отпустил, и они лишь вяло дергались. Колдун провел отмычкой вдоль выступа на скобах, сжимавших ногу пленника, раздался щелчок, и половинки захвата распались! Лэзи повторил это на всех. Ветер свободы мгновенно привел в чувство бывших рабов.

Очнулся командир и попытался отползти, но, расставшись с кандалами, люди лишились своей болезни. Он снова оказался прижат к земле.

— Кто ты, как имя твое, о благодетель?

— Я спустился с неба на ту гору, — произнес Лэзи, указав вправо.

Облачность окончательно рассеялась, в устье долины стала видна одинокая гора с развалинами на вершине, а за ней холмистая равнина до горизонта.

— Азырен… Посланник Азырен!

Лица бывших рабов посерели.

— Пусть так, — согласился Лэзи, не имея сил спорить.

Он очень устал, но еще оставался лежащим командир разгромленного отряда. Нога непроизвольно толкнула ведрообразный шлем…

— Ты трус. Сразись со мной в честном бою, при зрителях… — донеслось изнутри, видимо, воин решил идти ва-банк.

— Нашелся честный защитник справедливости? Добрый погонщик неразумных тварей…

— Они рабы и твари… Да.

— Сами разберемся. Значит, ты хочешь сразиться… Где?

— Через три дня турнир, на арене у замка Тонмен.

— Подумаешь…

Лэзи вспомнил другую арену, монстров, бои. Видимо, это отразилось на его «лице».

— Чужестранец, там призы, что и не снились тебе, много призов. По слухам могут и трон поставить на кон.

— Это уже интересно… А почему такая щедрость?

— Место вакантно, ищут достойного, — усмехнулся командир.

По тону незнакомца он почувствовал «конец грозы» и сел. У него появлялся шанс. Об участи, постигшей остальных, воин старался не думать.

— Хорошо, воин. Я приду! Только где он, этот ваш замок Тонмен?

— Там, у моря, рядом с сиятельной Абарой, — указал на равнину командир.

— Ты, видимо, будешь ждать меня с отрядом, — продолжил Лэзи.

— Нет. Призеров и участников турнира не судят, — ответил командир.

И подумал: «Если они не колдуны… А беглецов поймаем после праздника».

— Что ж, хорошо! Иди.

Воин поднялся и, не оборачиваясь, молча пошел в сторону долины. Он рассудил, — если клинок оставили при нем, то вряд ли в спину полетит трезубец…

— Зря ты его отпустил, посланник Азырен.

— Вы тоже свободны, — отмахнулся Лэзи и набросил на шею человека цепь с отмычкой.

Он присел в стороне на камень. Силы постепенно возвращались. Фигурка воина исчезла. Бывшие рабы тихо переговаривались.

— Освободить…

— Потом к нему…

— Страшно.

— Чем это хуже кандалов в рудниках бычьей головы?!

— Согласны! — донеслось несколько громче.

Лэзи встал.

— Мы вернемся и будем служить вам, — произнес раненый стрелой человек.

Лэзи не был готов возглавить бунт, не разобравшись в обстановке, пожал плечами и зашагал в долину. Стража с трезубцами отправилась следом. Он даже не мог представить, какое осиное гнездо раскопал.

— У тебя будет армия, посланник Азырен, — прошептал бывший раб, потрогав амулет на цепочке, — наша свобода стоит этого. В подземельях проклятой долины много безымянных рабов, а в подвалах крепости — оружия. Придет день и бастионы Шиндже падут навсегда, а сиятельная Абара содрогнется…

Трое пленников одобрительно кивнули.

— Но это после, пока нужно собрать отряды и посетить нижние арсеналы. Стража туда не заходит.

— Как?

— По старым выработкам. У нас всего три дня.

Бывшие рабы спрятали следы боя, забрали оружие, коней и отправились вверх по долине.

Прошло три дня, если вести отсчет с ночи знамения. Эреб стоял на стене замка Тонмен и наблюдал… Утренний туман рассеялся. День обещал быть солнечным, теплым. Внизу, на склоне холма располагались сборные ложи. Верхняя — правителя, расположенная ближе всего к стене, несколько лет пустовала. Ниже шли ложи влиятельных членов совета, богатых горожан и сеньоров, вокруг огромного поля прямо на траве места для простых зрителей. Они уже начали заполнять склоны. Наконец, солнце полностью осветило низину, в которой располагалось ристалище. Эреб рассеянно наблюдал за развитием событий. Прошло несколько поединков, явно вяло. Сколько глашатай ни предлагал выйти на бой новым участникам, желающих больше не нашлось… Зрители предпочитали наблюдать, а не быть заколотыми на арене, даже если обещали большой приз. Турнир не складывался. Нанятые подстрекатели ничего не могли сделать, одного заводилу горожане даже приласкали дубиной… Народ собрался развлечься зрелищем и на сцену не торопился. Зрители предпочитали оружию красавиц и вино. «В такой ситуации глаза претенденту не отвести, толпа напоминает густую мастику, липкую и вязкую», — подумал Эреб.

К Эрлику подошел рыцарь в белых доспехах, что-то сообщил на ухо и остался стоять рядом. Такие доспехи из знаменитого сплава имели очень немногие… Говорили, будто в подвалах крепости Шиндже их заготовлено огромное количество.

— Сэр Эрлик, четверо беглецов не найдено…

— А перевал напротив горы с развалинами?

— Не проходили.

— Будем ждать…

— А он?

— Не объявлялся.

Эреб разговора не слышал, даже хорошая акустика арены не позволяла на фоне шума толпы разобрать слова, но заметил, как помрачнело лицо члена совета. Тем временем зрители одобрительно загудели. На арену вышел человек среднего роста, в кольчуге поверх куртки. Необычными были ботинки не местного изготовления да шлем с сильно выдвинутой передней частью. За его спиной стояли шестеро мрачных крестьян с вилами вместо пик. Один из городских стражников выехал навстречу с копьем наперевес, рассчитывая слегка развлечься. Боец вышел почти на середину поля. Стражник пустил коня рысью, направив тупой конец копья на противника, но тот легко увернулся. После третьего захода всадник начал злиться. Зрители подбадривали участников боя криками, но замирали, стоило древку приблизиться к груди пешего бойца. Симпатии зала оказались на его стороне. Но воин Альбхалибда не собирался отступать. Он пустил коня галопом. Пеший боец оступился, толпа взвыла. Но когда, казалось, лошадь вот-вот затопчет наглеца, несчастный быстро перекатился, выдернув клинок, и рассек подпругу седла… Закованный в железо блюститель властных интересов с грохотом связки пустых ведер покатился по земле, сломав древко копья, а его ловкий противник легко вскочил на ноги. Зрители закричали, приветствуя победителя… После того, как еще двоих стражников постигла та же участь, народ ревел. Видимо, стражники не пользовались особой любовью горожан.

— После трех поединков он имеет право выбрать противника! — прокричал распорядитель.

Толпа притихла. Голова в странном шлеме медленно поворачивалась, словно пришелец искал кого-то. Клинок медленно поднялся и указал на трибуну Эрлика. Зрители точно по команде повернулись к ней.