— Погромов не было, дерьмом ворота, где живут браккарцы, уже мажут, — улыбнулся лейтенант. — Да не переживайте за них так, пран Ланс. Они ушлые, разбегутся раньше, чем начнётся настоящая война.

— А она начнётся?

— Кто его знает? Великий князь в гневе. Ему не понравилось самоуправство адмирала. Рвёт и мечет. Потребовал, чтобы пран Жильон альт Рамирез явился в Эр-Трагер пред его очи.

— А что Жильон?

— Пока не явился.

— Ясно.

— Столица кипит. Половина пранов поддерживает великого князя, а вторая половина считает, что нужно драться. Сколько можно целовать задницы браккарцам?

— Если адмирал всё-таки ответит на приглашение князя Пьюзо, — заметил менестрель, — то может и под арест угодить. Князю, как я понял, война не нужна…

В это время принесли обед — седло барашка, вымоченное в уксусе, с подливой из барбариса и гвоздики. К нему, по обычаю Трагеры, полагалось целое блюдо маринованных оливок, нарезанный «кубиками» солёный мягкий сыр, а так же базилик и прочая зелень. Ланс мысленно вознёс молитву Вседержителю, что угощавшие его праны решили обойтись без рыбы. Рубиново-алое, молодое и кислое, вино прекрасно оттеняло вкус мяса.

Первую кружку Боас альт Фонсека поднял за дружбу между Аркайлом и Трагерой. Даже если бы менестрель и захотел, он не нашёл бы, что возразить. Их державы, в самом деле, чаще помогали друг другу, чем враждовали, за всю обозримую историю северного материка.

— Я случайно подслушал вашу беседу с другом, пран Ланс, — извиняющимся тоном промолвил комендант Эр-Кабечи. — Только не подумайте, мы не нарочно. Просто вы слишком громко разговаривали. Хотел бы сразу предупредить, через Кевинал дорога сейчас закрыта.

— То есть как? — удивился Ланс. — Почему?

— Ну, вы должны догадываться. Аркайл дружит с Трагерой. Кевинал вторгся в Аркайл. Таким образом, её светлость, герцогиня Мариза, попросила великого князя о помощи и поддержке.

— Как-то я не очень догадываюсь… Каким образом Кевинал вторгся в пределы Аркайла? Без объявления войны? Почему об этом не кричат на всех перекрёстках?

— Понимаете, пран Ланс, тут всё очень тонко. Великий герцог Валлио поддерживает мятежные провинции. Если бы не войско Кевинала, то бунт давно подавили бы. Ну, не считаете же вы, в самом деле, что два Дома могут противостоять всей державе.

— Насколько я знаю, против Маризы выступают больше двух Домов. При этом Дом Бирюзовой Черепахи, хоть и не столь знатен, но достаточно богат, чтобы нанять не большую, но очень надёжную армию. Кондотьеров на материке хватает и все они готовы предоставить шпаги, аркебузы и отвагу в обмен на звонкую монету.

— Всё так и есть. На стороне самопровозглашённой герцогини Кларины сейчас не менее четырёх кондотьерских рот. Основная ударная сила — Рота Стальных Котов.

— О! Я знавал когда-то капитана Жерона альт Деррена. — Менестрель решил, что собеседникам его совсем не обязательно знать о его дружбе с кондотьером и его офицерами. — Но он не служит великому герцогу. Только нанимателю.

— Эх, пран Ланс, герцог Валлио очень умён и дальновиден. Он просчитывает свои действия на десяток шагов вперёд. Не зря про него говорят — если тебе показалось, что ты выигрываешь у Валлио, можешь сразу сдаваться. Поэтому, ни одного солдата в цветах Кевинала там не будет. Всех переоденут в наряд наёмников. Ну, скажите, положа руку на сердце, может быть кондотьерская Рота в тысячу и больше человек?

Молодые трагерцы после этих слов одновременно рассмеялись и понимающе закивали. В особенности лейтенант. Он даже закашлялся от хохота и схватился за горло.

— Нет законов, писанных и неписанных, — пожал плечами альт Грегор, — которые ограничивали бы количество бойцов в Роте. В Стальных Котах до пятисот доходило порой.

— Ну, вот… Предположим, четыре роты по пять сотен дадут нам две тысячи солдат. И то, неизвестно, какова численность трёх других. А откуда взялись остальные? Откуда у Клеана альт Барраса такие силы, чтобы сдерживать армию Маризы?

— Откуда ж я знаю? Мне нужно посмотреть на месте, чтобы понять.

— Знаю, вы отважный и благородный пран, из древнего Дома, — кивнул комендант. — Уверен, вы поспешите зачищать своё отечество. Поэтому я и поясняю, что наш великий князь закрыл границы с Кевналом. Прекращена торговля и отозван посланник. Никогда Трагера не допустит усиления восточного соседа! До тех пор, пока последний кевинальский солдат не покинет окрестности Вожерона, не видать им нашей стали, нашего сукна, нашего зерна!

— В особенности, вина, — поддакнул Ланс, чтобы уменьшить накал страстей. — Все знают, что в Трагере изумительное вино. Кевинальские праны сами сбросят герцога Валлио, когда будут лишены «Рубиновой долины» или «Белого из Эр-Бранка»!

Чиро альт Фонсека воспринял его слова, как намёк и тут же наполнил кружки.

— За процветание Трагеры! — Поднял тост менестрель. — И за здоровье адмирала Жильона альт Рамиреза!

— Многая лета! — подхватили праны.

Ланс прекрасно знал, что в Трагере не принято отзываться добрыми словами о кевинальцах. Кстати, проводя по необходимости несколько месяцев в Роте Стальных Котов, он не заметил взаимной неприязни. Кевинальские праны, собираясь выпить вина и поиграть в кости, гораздо меньше «полоскали» соседей. Хотя, вполне возможно, это наблюдение объяснялось лишь тем, что в Роте прана Жерона собирались представители всех шести держав северного материка, не считая пришлых тер-веризцев и айа-багаанцев. Среди наёмников раз и навсегда установили правило — ты не должен презирать других из-за их бедности или недостаточной знатности, человек не может быть хуже тебя из-за цвета волос или разреза глаз. Только трусость, воровство и подлость достойны презрения. И людишки с гнилым нутром в Стальных Котах не задерживались.

И ещё Ланс знал, что великого герцога Кевинала в народе любили — и чернь, и дворяне. Дом Пурпурного Меча правил семнадцать поколений. Дольше, чем в любом из двенадцати известных государств. Да, великий герцог Валлио иногда был суров, как и его отец, дед и прадед (кстати, все они носили имя Валлио — такова уж традиция их Дома), но справедлив. Он ограничил вольности пранов, но не настолько, чтобы вызвать их недовольство. Он дал определённые права простолюдинам, но не так много, чтобы они возомнили, что от них в державе что-то зависит. Он противостоял подковёрным играм Трагеры, Аркайла и Вирулии, не допуская большой войны, а мелкие пограничные стычки не в счёт, они всегда были и будут. Его отец, великий герцог Валлио Шестнадцатый, правда, оттяпал землю, соизмеримую по размерам с немалым баронством, у деда нынешнего трагерского великого князя. Плодородные земли на южных склонах гор Монжера. И, как потом оказалось, с залежами медной руды. Но с тех пор Трагера и Кевинал открыто не противстояли, в отличие от Унсалы и Аркайла, которые сцеплялись по пустяковым поводам, как кошка с собакой, каждые пять-десять лет.

Вряд ли Валлио Семнадцатый поставил бы на кон мир и спокойствие подданных по просьбе самозванки Кларины. Но, с другой стороны, ослабление Аркайла пошло бы ему на руку. Если баронесса, провозгласившая себя герцогиней, окончательно отделит свои наследные земли от владений Маризы, и образует независимую державу, то для Кевинала это будет сплошная выгода. Ну, начать хотя бы с того, что крохотное государство станет искать помощи и поддержки. И у кого же, скажите на милость? Конечно, у Валлио. И, если правильно себя вести, а никто не сомневался, что великий герцог знает, что надо делать, то через какое-то время Вожерон с окрестностями запросится пол руку Кевинала. А это земли богатые. И люди, прошедшие через горнило войны особой любви к остальному Аркайлу испытывать не будут, а к кевинальцам, которые помогали им — военной силой тайно, а деньгами и товарами — не скрываясь, напротив, будут. А это значит, что у Валлио будет союзная армия — маленькая, но отчаянная. Вдобавок, у мастеровых и крестьян Кевинала появятся новые покупатели, а купцам из Вожерона придётся волей-неволей использовать для торговли порты южного соседа и большого друга.