Но несколько лет спустя, случайно забредя в Кранг-Дху, менестрель встретил старого знакомца по войне за среброносную жилу. Кухал Дорн-Куах к тому времени уже водил за собой отряд из полутора сотен отчаянных бойцов. Но Ланса он узнал и четыре дня поил местным вином, которое обитатель северного материка и вином бы назвать постеснялся. Перебродившая смесь яблок, слив, груш и доброй дюжины различных ягод, которые в великом множестве росли на каменистых осыпях, окружавших город-крепость — морские ворота Кринта. На вид не очень красиво, не сравнить с рубиновым оттенком бурдильйонского или нежно розовыми полутонами керайского. Но напиток неожиданно оказался вкусным, в меру крепким и давал лёгкое похмелье, несмотря на то, что пили его по обычаю кринтийцев чуть ли не вёдрами. Менестрель, привыкший получать оплату за свой труд, в кои-то веки играл бесплатно. Даже получал удовольствие, раздаривая безвозмездно магический дар. А кринтийцы плясали под его музыку зажигательные танцы, так лихо пристукивая каблуками, что посуда на столах прыгала, будто сама стремилась пуститься в пляс.

Какое же славное время было!

Воспоминания эти пронеслись в его голове за считанные мгновения.

— Суровые, но весёлые, — сказал Ланс, хлопнув юнгу по плечу.

— Говорят, у них девушки красивые.

— Смотря на чей вкус. Женщина на Кринте все, как на подбор, высокие, стройные и сильные. Черноволосые и синеглазые. Мне когда-то нравились…

— А сейчас?

— А сейчас нет, — с неожиданно решительностью бросил менестрель. — Мне перестали нравиться синие глаза. Мне перестали нравиться сильные женщины.

— Полагаю, сильные женщины переживут это совершенно спокойно, — послышался голос Дар-Виллы. — Сильные женщины и не такое переживали.

Юнга тут же склонился в почтительном поклоне. А Ланс слегка ухмыльнулся. Уж если ему захочется приударить за кем-то, но сухопутный капитан будет последней в его списке. Во-первых, браккарка. А во-вторых… Да нет уж, хватит с неё и «во-первых». Альт Грегор предпочитал не иметь с уроженцами островов никаких дел. Ни торговых, ни любовных, ни дружеских. Да и военных дел в последнее время вести не хотелось. Устал он, что ли? Всякий азарт пропал, осталось лишь безразличие.

Он развёл руками.

— Не смею возражать сильной женщине. Сильным женщинам нужны сильные мужчины.

Прана Дар-Вилла окинула его подозрительным взглядом, будто искала подвох не только в словах, но и в позе, в выражении лица, но Ланс не опустил глаза, глядя твёрдо и чуть насмешливо.

— Только не пытайтесь меня убедить, что в Аркайле живут слабаки.

— Ну, наверное, не совсем слабаки. Просто невежи, которые и комплимент прекрасной пране не могут толком отвесить.

— Да? Ну-ну… — Она недоверчиво покачала головой. Зашипела на юнгу. — У тебя работы мало? Быстро отсюда!

Мальчишка втянул голову в плечи и со всех ног кинулся прочь, скрывшись в недрах баковой надстройки.

Дар-Вилла опёрлась о релинг. «Лунный гонщик» благополучно прошёл через левентек, паруса перестали полоскать, напряглись и раздулись, а каракка набрала ход. Кринтийская крепость выделялась серым пятном, прилепившимся на зеленовато-жёлтой полоске берега. Жёлтый песчаник и зелёные пятна зарослей кустарника. И синие небо с морем, зажавшие их в борцовском захвате.

— Кранг-Дху — красивый город, — сказала она.

— И мощная крепость, — отозвался Ланс. — Как с Эр-Трагером у вас не получится.

— Вы уверены?

— Более чем.

— Скажите на милость! Адмирал Жильон альт Рамирез тоже был уверен в береговых батареях. Да вот не сложилось…

— Если бы вы не начали бомбардировать жилые кварталы, то не принудили бы великого герцога к сдаче.

— Если вы помните, пран Ланс, перед этим наша артиллерия уничтожила все форты трагерцев, защищавшие гавань.

— Но высадить десант не рискнули. Боялись, что его просто изрубят в капусту и сбросят в море.

— А зачем рисковать жизнью своих солдат, если можно обойтись без этого?

— И убить при этом сотни мирных жителей? Женщин, стариков, детей?

— Пран Ланс, — Дар-Вилла поморщилась, — мы, кажется, это уже обсуждали. На войне, как на войне. Мы убиваем, нас убивают. Если великий герцог Трагеры не озаботился защитой своих мирных подданных, почему это должно заботить короля Ак-Орра?

— А может, стоит взглянуть с другой стороны? Убивая не солдат, а мирных подданных, легче принудить противника к капитуляции?

— Вы серьёзно верите, что жизни ремесленников, портовых рабочих и их семей волновали князя Пьюзо?

— Насколько я знаю, великий князь Пьюзо Третий альт Ортега из Дома Пурпурного Меча всегда отличался добротой и снисходительностью по отношению к подданным.

— Да что вы говорите? Имею на это счёт прямо противоположное мнение. Рассыпать медяки на площадях и быть справедливым и великодушным государем — несколько разные вещи, вы не находите?

— Я нахожу, что вряд ли мы придём к согласию в этом вопросе. Спорить с браккарцем…

— С браккаркой.

— Это ещё хуже.

— Я могла бы предугадать ваш ответ.

— Ну, что поделаешь. Такой вот я предсказуемый.

Они немного помолчали. Берег приближался. На рейде стояли десятка два пузатых корабля — явно купеческие. Флагов Ланс пока не мог разглядеть. С севера на юг, гораздо мористее, шла галера под кринтийским военным вымпелом, алым с двумя скрещенными золотыми мечами. Наконец, Дар-Вилла снова заговорила, решив, очевидно, сменить тему разговора.

— Мы потеряли слишком много времени на переход из-за встречного ветра. Нужно пополнить запас воды. Ну, и морякам размять ноги.

— Завидую, — покачал головой альт Грегор.

— Кому?

— Морякам, конечно. Не бочонкам же с водой.

— А чему там завидовать?

— Ну, знаете ли… Я люблю море и привычен к нему, но иногда хочется ощутить под ногами не зыбкую палубу, а прочную землю.

— Ах, вот вы о чём! — улыбнулась шпионка. — Так сходите, разомните ноги на суше.

— Правда? — искренне удивился менестрель. — Вы меня отпустите?

— Но вы же не в плену и не под арестом. Почему бы и нет?

— И вы не боитесь, что я сбегу?

— А вы мне дадите слово. Честное благородное слово, что не попытаетесь сбежать.

— Если бы вы знали, сколько раз я нарушал слово.

— Я знаю. Нарочно выясняла. Ни разу. И почему вы, пран Ланс, всё время стараетесь показать, что вы хуже, чем есть на самом деле?

— Не знаю. — Пожал он плечами. — Может, потому, что завидую тем, кто не стесняется пододевать кольчугу перед дуэлью?

— Ну, снова… Что ж вы взъелись так на этого мальчишку?

— А я ему должен хвалу возносить?

— Мне кажется, что замысел с кольчугой принадлежит его отцу.

— А мне-то какая разница?

— Вам-то никакой… Это правда.

— А кому есть разница?

— Браккарскому королевству, которое утратила талантливого живописца.

— По-вашему, лучше Аркайл остался бы без музыканта?

— По-моему, лучше, если бы дело решилось миром, — вздохнула браккарка. — Но, похоже, для пранов честь превыше гласа рассудка. Так вы сойдёте на берег?

— Сойду. Вам слово дворянина давать сейчас?

— А вы обещаете не сбежать?

— Ну, а куда мне деваться? Очень хочу повидать старого друга. Обещаю вам вернуться на корабль, как бы мне не препятствовали.

— А что, могут? Вы и на Кринте врагов нажили, пран Ланс?

— Хуже, верного друга. Боюсь, что, узнав о моём путешествии на Браккарские острова, он будет сильно против.

— Захочет удержать вас силой?

— Он может, — Ланс помимо воли улыбнулся. — Но он также знает, какой я упрямый.

— Полагаю, вам предстоит весёлый вечер.

— Думаю, да.

Менестрель хлопнул ладонью по релингу. Несмотря ни на что, предстоящая прогулка его очень радовала. С Кухалом Дорн-Куах он не виделся лет семь, а то и восемь. Конечно, с кринтийцем не связывала столько крепкая и давняя дружба, как в Коэлом или Регнаром, но, тем не менее, им было легко хоть за одним столом, хоть в бою против общего противника. И, коль представилась такая возможность, встретиться нужно обязательно. Пускай для этого придётся дать тысячу обещаний и все их выполнить.