И хоть бы кто-нибудь башку повернул!

Мы, постояв недолго, двинулись к стойке, по ходу невзначай расталкивая густо набившуюся толпу. Кое-как добравшись до места, Куп, звонко шлепнув ладонью по липкому дереву, попытался докричаться до стоящего рядом хозяина, о чем-то болтавшего с громадным парнем с цепью, в три ряда обмотанной на манер браслета вокруг левой руки.

Но сколько бы эльф ни надрывал горло, трактирщик и бровью не повел.

— Мож, врезать ему? — предложил я на ухо Айдо.

— Не поможет, — мотнул тот головой, — здесь надо что-то кардинальное.

— Правда? — по младости лет я еще не понимал некоторых слов. Но тут мне показалось, что я понял, о чем говорит бор-От.

Прищурив глаза, я начал пристально разглядывать местного раздавалу. Голова плешивая, с остатками волос по бокам. Длинный, плоский, как у вороны, нос. Правда, аж с целыми тремя горбами. Круглый, сразу переходящий в шею подбородок. На нижнем куске губы не то родинка, не то вечный чирей.

— Эй, ты, прыщ невыдавленный, поверни-ка сюда свою башку, когда к тебе обращаются добрые люди. Слышь? Кому говорю, схад гоблина!!!

Не знаю как на улице, а здесь меня услышали.

— Чего-чего? — прошамкал трактирщик. — К кому ты так обращаешься, сынок?

— К вам, милостивый… — якобы запнулся я и тут же проорал еще громче: — Хозяин прокисшего пива и протухшего вина и… — Здесь я поманил его к себе пальцем. Когда багровая потная рожа приблизилась ко мне, я от всей своей тролльей души шепнул ему на ушко: — Ты когда в последний раз зубы чистил, пожиратель жакхе?

Судя по всему остальному, Дырявый Мешок мог бы гордиться мной!

Нет, по большому счету я к нему ничего такого и не имел. Просто за несколько последних дней лично меня просто добило то, что таких, да и не таких, как я, в принципе, молча посылают в схад, а то и куда подальше. И делают это с таким выражением морды на лице, будто я пришел просить у них в долг, причем без энтих самых порцетов и всякого срока выплаты. Кто именно это делает? То есть посылает? Отвечаю: всякие трактирщики, старички из дворца и вообще.

Достало!..

Так или иначе, этот мужичок из-за прилавка довольно лихо перемахнул через стойку и с ревом озабоченного бычка попытался вцепиться мне в горло.

Естественно, безуспешно! Кто ему сказал, что я буду просто стоять и ждать, пока этот придурок будет безнаказанно выжимать из меня жизнь?

Как только его липкие от пива пальчики оказались у самого моего горла, я, моментально ухватив то, что было перед глазами, взял это на излом и отправил все остальное через плечо.

Вы знаете, где у меня плечо, а у обычного человечка голова? Правильно! Где-то рядом.

Трактирщик, не тратя лишних слов, упорхнул в надвигающуюся толпу. Вот после этого я и… запнулся… что ли? Нет, правда! Ну, отослал я хама восвояси, а дальше-то что?! Мужики… те… что вокруг, недобро хмурят брови и сжимают рукояти запоясных ножей. Айдо с Купом степенно так отступают к стойке, на ходу нащупывая свое железо.

Я не нашел ничего более умного, как, дружелюбно помахав ручкой смазливой подручной трактирщика, вежливо попросить у нее пивка.

Пока она туда-сюда суетилась, я нагло облокотился на стойку и, обведя оскалившийся народ глазами, нахально сплюнул им под ноги. Так делал дядюшка Берг, когда получал на пару со мной по кружке холодненького, дабы показать, что на халяву здесь больше никому не обломится и собутыльник нам пока не требуется.

Вот и я то же самое. В смысле хотел показать, что не стоит парням нарываться лишний раз, пока уши целы. Да вот только они не поняли. Совсем…

Первый же ближайший малый с помутневшими глазами и пеной на губах кинулся мне на грудь — не иначе как сердце мое вырвать.

Наученный горьким опытом, что с городскими дурачками, с сумасшедшими из солдафонов и другим взбешенным народом лучше не связываться, а раз связался — действуй! — я сделал шаг в сторону, заодно и отдавливая кому-то заднюю лапу. Между тем этот попрыгунчик со всего размаха рухнул грудью на стойку и, перевалившись через нее, скрылся с глаз долой под истошный вопль того, что с ногой.

Он орал так, что в правом ухе зазвенело, и только ради того, чтобы он заткнулся и не пугал народ своим непотребным воем, я сунул ему локтем меж глаз. Парень понимающе замолчал, невесть с чего разлегшись на грязном полу.

Мутно, но угрожающе блеснули многочисленные ножички.

Криво улыбнувшись в ответ, я мгновенно выхватил из-за пояса и голенища свое железо. Я так разумею, что именно его размеры и остепенили людишек. И я их прекрасно понимаю — один только стоул был выкован по моей руке и уступал размером разве что среднему людскому мечу.

Раздвинув народ в стороны, на меня вышел верзила с цепью на руке. Тот самый, что до заварушки беседовал с трактирщиком. Он встал за два шага от меня, не без неудовольствия рассматривая мою тушу.

— Я хотел бы узнать твое имя, — раскрыл пасть поединщик.

— А тебе оно надо? — вежливо осклабился я в ответ.

— Чтобы знать, как звали при жизни того, кто посмел нарушить покой нашего городка.

— Ты хочешь сказать, что эту забытую богами деревню, в которой нет места вежливости и учтивости, где забыли о законе гостеприимства, а потому всем глубоко наплевать на проезжающих путников, можно назвать городом? Прости, незнакомец, но сейчас мне крайне жалко, что я не спалил эту берлогу полтора года назад, когда был здесь проездом!

— Как твое имя, труп?!! — зарычал человечишка.

— Во-первых, не «труп», а Висельник. А во-вторых, Лукка. Мое имя Лукка, по прозвищу Висельник! Надеюсь, тебе стало легче?

Не могу точно сказать, стало ему легче или нет, но он тут же убрал лапу с рукояти клинка и отступил на полшага назад. Впрочем, как и все вокруг.

— Ты… тролль? — не то с надеждой, не то с опаской выдавил он из себя.

— А что, не похож? — искренне возмутилась моя гордость. — Вообще-то так называют всех, кто родился и вырос в Вечной Долине.

— Опоньки… — громко шепнул кто-то из толпы. — Никак сам «монастырский убивец» пожаловал!

Тогда я не обратил внимания на эти слова. Я был занят другим — решил добить всех еще присутствующих своим величием и вообще!

— А теперь позвольте представить вам моих друзей! Этого эльфа зовут Куп. Настоящее имя такое, что без бутылки и не выговоришь. А этого милого, лично мной многоуважаемого человека зовут Айдо. Или мастер Айдо. Лично для меня — просто учитель Айдо.

И, после того как мужики сделали еще парочку шагов назад, я, засунув стоул за пояс, проорал во все горло:

— Я хочу видеть того, кто отвечает за этот бардак, в смысле кто здесь главный. У нас есть пара вопросов к нему и одно-единственное предложение. — Я вдохнул в легкие немного воздуха: — Ну! Кто?!

— Я. А что? — Навстречу вышел воин, и только благодаря одежде и прическе я понял, что это был… была… девушка.

Черные густые волосы распущены по плечам. Мощные, но хорошенькие (по моему разумению) ножки в обтягивающих штанах из кожи буйвола. Сильные ручки, сжимающие меч за поясом. И, что самое главное, у нее такое миленькое, даже (и опять же по моему разумению) красивое лицо!!!

Я замер, заткнулся и напрягся, непонятно с чего обильно обливаясь потом и чувствуя, как дышать становилось все тяжелей. Во рту стало сухо, а сердце вдруг запросилось на волю, яростно застучав по решеткам ребер всеми своими кулаками.

«Вот она! Она! ОНА!!! — ударил гром в моей голове. — МОЯ!!!»

— Меня зовут Марга Вакара. Парни называют меня Рысь. Я приветствую тебя, Лукка-Висельник, в нашем доме. Тебя и твоих друзей. — Она подняла правую рученьку с вывернутой на меня ладонью.

Сердце сладостно заныло, лоб стал уж совсем мокрым, страстно захотелось чего-нибудь выпить и спеть.

— Добрый вечер, сударыня, — с легким поклоном вышел вперед Айдо.

— Приветствую вас, госпожа, — сделал шаг вперед эльф, за что заработал от Вакарочки милую улыбку, а от меня многообещающий скрип зубов.