Хотя я это и без него знал, если уж честно.

Но тем не менее первым делом я засел за печати, особенно те, которые были расписными — которые надо на листике написать и бросить в противника. Они были удобны по многим параметрам: их можно было написать заранее, а под конец просто дописать и бросить, они были мощнее, их было больше. А ещё, как я вычитал, их можно было активировать через какой-то промежуток времени. Иначе говоря, установить как мину.

Я тренировался рисовать их несколько дней подряд, вычитав довольно много всяких интересных вещей, которые могли бы мне помочь в будущем, начиная от самих печатей, заканчивая способами их применения. Я даже их опробовал на Бао. Конечно, не жахнул от всей души, но ему точно понравилось.

А вот что мне не понравилось, так это постоянная слежка от рыжей, которая и шагу не давала ступить, чтобы не встретить её взглядом или не наткнуться за углом. Я знаю, она специально так делала, чтобы всем видом показать, как она нам не доверяет, но тем не менее очень скоро это стало не важно.

Стрекоза очнулась.

Нам сообщил об этом стражник и быстрее, чем он успел вздрогнуть, я уже выскочил за дверь, прошмыгнув мимо него. Какие-то минуты и я уже стучался в дверь ведьмы. Не как сумасшедший, конечно, сдержанно так «стук-стук-стук», но тем не менее внутри у меня всё сжалось и трепетало одновременно.

— Ты быстро, — улыбнулась она, едва открыв дверь.

— Я всегда быстр, если речь касается близких мне людей, — ответил я.

— Что ж, проходи, проведай свою жену, — отошла она в сторону.

— Она не моя жена, — буркнул я, войдя в её идеальный до боли в зубах домик.

— Тебе виднее, — сказала она мне в спину голосом, пропитанным добродушным смехом.

Стрекоза всё так же лежала на кровати, как я её тогда оставил, укрытая одеялом с одной лишь разницей — теперь её глаза были широко распахнуты. Теперь она была в сознании.

Едва я вошёл, Стрекоза тут же перевела скучающий взгляд с потолка на меня. Ещё секунда, и она уже сидела, заставив одеяло спасть и оголить её грудь, но ни я, ни Стрекоза на это не обратили никакого внимания.

— С добрым утром, соня, — тепло улыбнулся я, не готовый признаться даже самому себе, насколько мне было всё это время неспокойно.

Казалось, её требовалось время, чтобы понять, что я говорю, да и реален ли я сам. Но тем не менее она улыбнулась, прострекотав в ответ.

— Да я смог прорваться на двенадцатый, — сделал я пару шагов ей на встречу. — С горем пополам и только благодаря тебе.

Стрекоза разошлась в широкой улыбке, чтобы через мгновение прыгнуть с кровати прямо ко мне в руки. Она осталась практически единственной помимо Зу-Зу, кого я бы обнимал с такой же теплотой и радостью.

Она что-то там стрекотала про то, что боялась, что мы больше не увидимся, про то, что рада, что у меня всё получилось и что всё-всё-всё будет хорошо. А я просто обнимал её, наслаждаясь моментом, когда всё хорошо. И именно в такой момент в голову лезли сплошные недобрые мысли про слова Бао, что в конечном итоге я погублю абсолютно всех.

Не погублю. Уничтожу всё в округе, а их сохраню — я это гарантирую.

Следующим на очереди к целительнице был Бао. В отличие от Стрекозы, у которой позвоночник был перекушен, ему предстояло не только восстановить глаз, но и отрастить заново руку, что ещё со слов Лисицы было не просто. Поэтому оставалось лишь запастись терпением и ждать.

А пока я его ждал, Стрекоза с радостью утащила меня в постель, продемонстрировав всю свою радость от встречи и того, насколько она рада меня видеть. Ей даже потерянные лапки восстановили, и теперь она карябала мне спину в постели всеми шестью паучьими лапками, которые по остроте не уступали добротным клинкам.

Но если честно, в тот момент меня больше интересовало то, что скажет Бао по поводу целительницы. Всё же и знаний, и опыта у него было явно по больше моего, и возможно он что-то да узнает о ней.

Он и узнал.

— Она дочь бога медицины и исцеления, — сказал он кратко, едва появился в домике.

— Дочь… бога?

— Медицины. Ты её имя и фамилию слышал? — поинтересовался он, бросив на меня косой взгляд.

— Хуйня или как-то там вроде… — попытался я вспомнить её фамилию.

— Хуа. Сурена Хуа. Её отец — Хуа То.

— Откуда тебе знать, что это именно её отец? Имя и фамилия явно не с этого континента, да и на ускоглазую она не похожа.

— Ага, ты тоже. Но у нас не так много разгуливает людей, которые обладают тайными знаниями исцеления и живут хрен знает сколько уже с фамилией Хуа, — заметил он.

— Могла учиться у него, и сама взять фамилию.

— Могла. Но мне кажется, что она всё же его дочь.

— Она тоже тебе что-то сказала, да? — догадался я. — Что-то, что знать не должна была, верно?

— Да. Сказала, что моя боль может стать в конце концов моей погибелью, — кивнул он невозмутимо. — Собственно, ничего нового.

— Как-то ты спокойно об этом говоришь, — недоверчиво нахмурился я.

— Да нет, почему? Просто меня радует, что участь тебя постигнет куда менее славная, чем меня, — оскалился он.

— Какая?

— А тебе скажи, — хмыкнул он. — Но теперь-то я спокоен, а то уже волноваться начал, что ты вообще из воды сухим выйдешь, погубив всех.

— Ну и как она тебе?

— Жуткая. Меня нервируют все, кто умнее меня, и знают больше, чем я, — ответил он со всей искренностью. — А теперь понимаю, чем она тебя смутила. Бабы…

— А ты не мог бы попросить научить её тебя исцелению, кстати говоря?

— Задал этот вопрос с порога, на что получил ответ, что это не мой путь. Не мой путь, блин… — фыркнул он, садясь за стол. — А вообще, она считает себя самой умной, и буквально купается в этой уверенности. Типа раз я самая старшая, значит самая умная. Поэтому я бы сильно не прислушивался к ней.

— Она тебе не понравилась, одним слово, — хмыкнул я.

— Как и тебе.

— Ну мне-то понятно, почему, а тебя зацепило, что она дала тебе от ворот поворот, так ещё и умнее.

— Может быть. А может и нет. Но ведьма остаётся ведьмой, а женщина женщиной, — он покосился на Стрекозу и хитро улыбнулся, после чего быстро сказал. — А он спал с ведьмой, пока ты была в отключке.

И спрятался за книгами.

Вот же говна кусок…

Я обернулся к Стрекозе, чьё лицо медленно серело от гнева. Причём, злилась она, судя по всему не на меня, а на ведьму Шонь, которой, к её собственному счастью, в домике не было. Иначе, судя по двигающимся лапкам за спиной Стрекозы, она бы получила по первое число. Не мне рассказывать, как она умеет ими орудовать.

— Стрекоза, погоди, — успокаивающе поднял я руки, — не горячись. Шонь тут не причём.

На что в ответ получил, что нам не стоило это ведьме доверять.

— Послушай, Стрекоза, я всё понимаю, однако ты тут не права. Я никому ничем не обязан, и никому ничего не должен. Как бы нас не называли, мы товарищи и вольны делать то, что хотим. Ты волна спать с кем хочешь точно так же, как и я, понимаешь?

Но в ответ получил, что она не хочет ни с кем спать кроме меня.

А ещё, что интересно, она тут же мне сообщила, как эта ведьма Сурена сказал, что мы с ней повязаны одной судьбой, и нам суждено пройти весь путь вместе.

Ну вообще, не так долг путь и остался, как я понимаю, а значит потом мы разбежимся, но вот что повязаны судьбой — это уже напрягает. Но самое главное…

— Да мало ли что она сказала, эта ведьма сама не знает, правду говорит или ей это кажется.

Но Стрекоза лишь упёрто топнула ногой, сказав, что мне не отвертеться от обязательств. Да и были бы у меня какие-либо обязательства перед ней…

И чтобы отвести разговор от неудобной темы подальше и не мусолить то, что может посеять вражду в нашей компании, я меня внезапно осенила одна идея:

— Слушай, Стрекоза, раз уж зашла речь про то, кто что говорит, ты бы сама не хотела научиться говорить на нашем языке-то?

Такая резкая смена разговора явно сбила её с толку, что мне и было нужно. Она удивлённо уставилась на меня, будто спрашивая, о чём это я, и на её немой вопрос я поднял со стола глиняную табличку и потряс ею перед Стрекозой.