Раньше я никогда не позволял без боя взять над собой верх тому состоянию, что правило во мне где-то на краю сознания.

Никогда до этого момента.

Теперь я приветствовал его, как старого доброго друга, который был единственным, кто мог помочь, мог спрятать от одного безумия за другим. Эта тьма, зло, вечный мрак и насилие, которое хотело лишь одного, забирая контроль над телом себе.

И наши желание в первый раз совпали.

Я бросился вперёд, ревя так, что вибрировало само сердце. Я не видел, не чувствовал, не понимал. Я хотел лишь убивать, и я убью. Я убью её. Я убью её, несмотря ни на что. Размажу её по всей округе, вырву позвоночник и затолкаю его ей так глубоко в глотку, что она пожалеет, что вообще когда-либо рождалась. Я сожру её живьём, заставлю наблюдать за тем, как это делаю.

Я уничтожу Люнь, чьей бы половинкой она ни была. И боль не утихнет даже после её смерти. Я убью всех, до кого смогу дотянуться.

Люнь тыльной стороной руки отбросила меня в сторону, едва я приблизился, и отправила в полёт. Я проломал с десяток стволов и, даже не заметив этого, вскочил вновь на ноги.

У меня потемнело в глазах. Я не видел никого и ничего, кроме Люнь, которая вышагивала в мою сторону с неотвратимостью смерти. Я не чувствовал боли, когда в меня врезалась её техника, и не заметил, как удар вновь отбросил меня в сторону, резко вскочив. Я был готов насадить сучару на её же собственные рёбра…

Когда мне на помощь бросилась Мимань. Не Совунья, не Стрекоза, а Мимань, которой Джа была вообще чужим человеком…

— Умри!!! — взвизгнула она, метнувшись вперёд.

Знала ли Мимань, что нужно делать? Бывала ли вообще в таких переделках, когда надо трезво оценивать силы свои и противника? Не знаю.

И уже, походу, никогда не узнаю.

— НЕ-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!! — это был не мой рёв и ревел не я, а что-то, что ещё осталось во мне от человека.

Люнь просто сделала вальяжный взмах в сторону Мимань, не глядя покончив с девушкой.

Стрекоза бросилась к Мимань, чтобы прикрыть её от удара, но… не смогла. Тот срубил ей сразу две паучих лапки, заставив брызнуть во все стороны бурую жидкость. Даже техника дублирующих атак, которую я бросил между Люнь и Мимань вместе с пятёркой щитов, не помогли.

Вспышка меча срезала Мимань прямо по поясу, заставив запнуться и просто развалиться пополам, как куклу.

Следом за ней с жизнью распрощалась бы и Стрекоза, если бы я не бросился прямо на Люнь, заставив отвлечься на себя. И всё полетело кувырком повторно, когда Люнь отправила меня ударом в полёт. А потом ещё и ещё, пока я бросался на неё, словно волна на камень. Она могла бы стереть меня в порошок, но не могла — Люнь была со мной. Она бы могла стереть с лица земли остальных, но я бросался на неё раз за разом, словно назойливый комар.

В этот момент я совсем перестал соображать, словно само сознание спешило убежать от ужаса, который стал неожиданно реальностью. Единственное, что от меня осталось сейчас — это тело, пропитанное чем-то чёрным и страшным. И желающим лишь одного — смерти.

— Я не могу убить его, но я могу убить всех остальных, — тихо произнесла она, глядя даже не на меня, а на свою половинку. — Вернись ко мне, Люнь, и я убью только его.

Я не мог говорить, и я не услышал, что ответила призрачная сука, её тупая копия, но это было и не важно. Кровь и слюна капали изо рта, а глотку покидали не человеческие звуки. Я хотел её крови, и я пущу ей кровь, едва появится такая возможность. Мне просто надо дотянуться до неё, просто…

Ещё один удар, и я пропахал землю, оставив в ней глубокую борозду. Я давлюсь собственной тьмой и кровью, рычу и пытаюсь встать, когда она наступает мне ногой на горло.

— Остались ещё две. Я могу отобрать и её жизнь, мне-то всё равно, — пожала тварь плечами. — И я так или иначе верну тебя об…

Её слова оборвались, когда я выкрутился и сделал ей подсечку. И едва падаль оказалась в воздухе, даже не успев коснуться земли, пинком отправил ей в полёт так, что она оставила самую настоящую просеку.

Теперь настал мой черёд убивать эту суку.

Отравленная, но не понявшая ещё этого, она смотрела на то, как я к ней приближаюсь, и в первый раз за нашу встречу её надменность сменилась на настороженность.

Люнь вскочила, вжарив какой-то техникой, но её спокойно отбил её же щит.

— Ублюдок… — только и вырвалось из неё, а через мгновение я оказался прямо перед ней. Люнь аж моргнула от неожиданности.

Какая-то печать, но я легко увернулся, отправив её пинком в дерево. И просто проигнорировал какую-то способность, которая за мгновение превратила округу на десятки метров в серую, как пепел, пыль. Она успела сделать ещё пару техник, от одной из которых я увернулся, а другую отбил. И когда падаль занесла руку с мечом…

Я уже был рядом.

Удар, и теперь её рука сгибается в другую сторону. Крутанулся на месте и с локтя впечатал ей в череп так, что затылком она сломала ствол дерева позади, а потом ещё и добавил с ноги. Где-то под ухом кричала Люнь, чтобы я убил эту суку, порвал её на части раз и навсегда, и я был готов с радостью выполнить её просьбу.

Прошмандовка было бросилась куда-то в сторону, но её тут же нагнала моя печать, и она рухнула на землю. Прямо на колья, что вырвались из почвы. Насадилась, как букашка на булавку, пытаясь вырваться.

Не вырвалась.

Моя рука легла ей на лицо и начала сдавливать его. Я наслаждался каждым мгновением, пока её череп трещал под моей ладонью. Как её глаза выпучились, а из ушей брызнула кровь. Как она забилась, пытаясь что-то сделать. Я не заметил призрачных мечей, которые нашпиговали моё тело с всех сторон, и морозного касания, от которого кожа на правой руке лопнула, обнажив кровавые мышцы.

Мне не больно, мне хорошо, я чувствую её предсмертный ужас и попытки убить то, что убить уже нельзя. Она сдохнет, все они сдохнут, все отправятся вместе со мной в ад…

А потом она сорвала с шеи свой медальон…

И через какие-то мгновения я улетел.

Почувствовал удар, то, как ломаются мои кости, как рвутся органы и мышцы. Я летел, казалось, вечность, но упал не на землю, а оказался в руках какого-то ублюдка, который был похож на друида. Он стоял с лицом настолько невозмутимым, что казалось, даже конец света его не тронет, какая-то помесь человека и дракона.

— Мы его искали?

Я не понял, как мы оказались вновь на поляне, но это было даже к лучшему — возвращаться не придётся.

— Не трогай его! — взвизгнула окровавленная Люнь, но для него уже было поздно.

Я вжарил своей Ци так, что из носа и рта брызнула кровь. В голове помутнело.

И тут же схватил человека-дракона за руку, которой он меня держал за шею, после чего резким движение выкрутил руку. Хруст рвущихся сухожилий, после чего ещё один хруст, и я вырвал конечность из плечевого сустава.

Друид даже не понял, что произошло, тупо пялясь на то, как я отбрасываю его руку, после чего бросаюсь вперёд. Удар левой, удар правой. Блок его удара и хук с левой прямо в челюсть. Хрустнули зубы, и он, кажется, откусил себе язык, а я уже схватил его за волосы, со всей дури врезав лицом об колено, после чего ударом отправил в дерево, в которое он врезался спиной.

— НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!!! — истошна завопила шалава…

Но было поздно.

Я оказался перед ним за считанные мгновения и ударами рёбер ладоней сделал ему ножницы, срубив голову вместе со стволом за его спиной.

— УБЕЙ!!! УБЕЙ ЭТУ СУКУ!!! — завизжала Люнь, когда я обернулся на недобрую Люнь.

— Я выдавлю из тебя всё… — прохрипел я, глядя на то, как она встаёт.

Метнулся вперёд и уклонился от удара меча. Врезал ей так, что она прогнулась на бок, схватил за голову и ударил в дерево, из-за чего то разлетелось в щепки. А потом о следующее и о следующее, ломая их друг за другом её башкой.

Когда я бросил её в землю, образовался самый настоящий кратер, и пришлось выдёргивать её тело. Я был готов изорвать её прямо сейчас, был готов вырвать ей руки и ноги, глядя на то, как она будет умирать. Я заставил бы её умирать очень долго…