Кэтрин рассердилась, бросила ветки остролиста, которые связывала лентой, и пошла искать Фрэнсиса. Нашла она его в винном погребе, осушающим кружку рождественского эля.

— Как вы посмели говорить всем и каждому, что можете жениться на мне!

Фрэнсис засмеялся:

— Вы так прекрасны, когда сердитесь.

— Нет, Фрэнсис, я серьезно! Вы не имели права.

Он встал и обнял ее:

— Если бы ваша бабуля смилостивилась, вы вышли бы за меня завтра же.

Кэтрин брыкалась и била его кулаками в грудь, но Фрэнсис держал ее крепко.

— Признайтесь, моя милая львица. — Он поцелуем заглушил все ее протесты, потом отстранился и с улыбкой посмотрел на свою возлюбленную. — Теперь лучше?

— Нет, пока вы не пообещаете быть более осмотрительным! Кто-нибудь может войти.

— Я буду, если вы признаетесь, что хотите стать моей женой.

— О, вы невозможны! Хорошо, да, я хочу стать вашей женой, но боюсь, что скажет герцогиня.

— Тогда давайте пока дадим друг другу слово, что поженимся когда-нибудь в будущем, — не отступался Фрэнсис.

— Если это вас успокоит, то да, — согласилась Кэтрин.

Гнев ее утих; в конце концов, это так приятно, когда любимый мужчина просит твоей руки.

— Скажите, что даете честное слово. — Глаза его потемнели от страсти.

— Я обещаю! Клянусь, Фрэнсис, верой и правдой, что стану вашей женой.

— И у вас не будет другого мужа, кроме меня.

— И у меня не будет другого мужа, кроме вас.

Фрэнсис засиял улыбкой победителя:

— А я обещаю, клянусь верой и правдой, что женюсь на вас, Кэтрин Говард, и другой жены у меня не будет. Теперь мы помолвлены, и я могу называть вас женой!

— Я не знаю, — с сомнением проговорила Кэтрин, но душа ее пела. Она будет принадлежать ему навечно. Они придумают, как им пожениться, это точно. — Может быть, лучше пока держать нашу помолвку в секрете?

— Я буду осмотрителен, как вы хотите, — обещал ликующий Фрэнсис.

В ту ночь он овладел ею с удвоенной страстью и силой. Это была одна из немногих ночей, когда они лежали в объятиях друг друга полностью обнаженные. Какое блаженство!

Придя в спальню камеристок в новогоднюю ночь, Фрэнсис принес Кэтрин подарок. Она этого не ожидала и, получив еще один изысканный шелковый цветок, очень обрадовалась.

— Это фиалка, на память, — сказал Фрэнсис. — Надеюсь, нося ее на платье, вы будете вспоминать обо мне.

— Как я могу забыть вас? — выдохнула она. — Она так прекрасна. Спасибо! Я пришью ее на свое лучшее платье. Но, увы, Фрэнсис, у меня для вас ничего нет.

— Ничего? — Он уныло повесил голову, но на губах играла улыбка. — Неужели Говарды не соблюдают новогодние обычаи?

— Мы соблюдаем, но у меня нет денег. — Кэтрин расстроилась. Вдруг она придумала — стянула с запястья тонкий серебряный браслет. — Вот, это для вас, я хочу, чтобы вы взяли. Это подарок моей сводной сестры Изабель, и он очень дорог мне.

Фрэнсис взял браслет:

— Вы уверены?

— Конечно!

— Тогда позвольте мне показать, как я вам благодарен…

Несмотря на обещание, Фрэнсис не мог держать язык за зубами. При дворе герцогини уже пошли разговоры, что они с Кэтрин поженятся, хотя те, кто недолюбливал его за властность и бесцеремонность, отпускали язвительные замечания: мол, они не думают, чтобы Кэтрин Говард могла опуститься так низко, или утверждали, что не верят в намерение Фрэнсиса сделать ее честной женщиной. Слухи распространялись. Однажды вечером в начале января Гарри, который не пытался увидеться с Кэтрин после той ужасной сцены у привратницкой, явился в дом герцогини и потребовал встречи с мистером Деремом, как позже, лежа в постели в пустой девичьей спальне, рассказал ей сам Фрэнсис.

— Он был очень зол и вел себя так, будто вы ему обещаны!

— Никогда этого не было! — возмутилась Кэтрин.

— Я знаю. Этот парень — просто ревнивый болван. Я выпроводил его, не волнуйтесь. Показал ему вот это. — Фрэнсис сжал руки в кулаки. — Больше он нас не потревожит. Но, дорогая, мы должны заставить умолкнуть эти злые языки. Пожалуйста, разрешите мне называть вас женой и сами зовите меня мужем. Тогда люди поймут, что мы действительно принадлежим друг другу и мои намерения серьезны и честны, если вы не против.

«Хуже от этого не будет», — решила Кэтрин и согласилась:

— Хорошо, муж мой.

Фрэнсис жадно поцеловал ее и хозяйничал языком у нее во рту, пока Кэтрин не отстранилась, чтобы глотнуть воздуха. Потом он снова прильнул к ее губам. Тут вошла Дороти.

— Мистер Дерем, похоже, вам никогда не нацеловаться вдоволь с мистресс Кэтрин! — громко сказала она.

— Вы что же, не позволяете мне целовать собственную жену? — возразил он, отрываясь от Кэтрин, чтобы вдохнуть.

— Я вижу, скоро что-то случится! — встряла Мэри.

— Что именно? — спросил Фрэнсис.

— Свадьба! — Мэри засмеялась. — Мистер Дерем женится на мистресс Кэтрин Говард!

— Клянусь святым Иоанном! — взревел Фрэнсис. — Сколько бы вы ни гадали, лучше не придумаешь!

— Ш-ш-ш! — Кэтрин зажала ему рот рукой.

— Я просто шучу! — сказал Фрэнсис, убрав с губ ее пальцы.

Она наклонилась к его уху:

— Вдруг они начнут сплетничать, что вы зовете меня своей женой, и герцогиня это услышит?

Дерем задернул занавеску, отгородив их ото всех, и прошептал:

— Ну тогда придется сказать правду. Дело в том, Кэтрин, что мы с вами все равно что женаты, и она ничего не сможет с этим поделать. Дать друг другу обещание пожениться и после этого спать в одной постели — это равносильно венчанию в церкви. Многие люди поступают так. Теперь нужен церковный суд, чтобы разлучить нас.

Кэтрин в изумлении смотрела на него. О таких вещах она и слыхом не слыхивала. Все Говарды женились в церкви и, насколько ей было известно, вероятно, ждали этого, прежде чем окончательно скрепить свой брачный союз.

— Вы имеете в виду, что мы все равно что женаты?

— Да! — Он начал тереться носом о ее шею.

— И я по праву могу называть вас супругом?

— Да. А я по праву могу поступать с вами как с женой! — В доказательство он именно этим и занялся.

Кэтрин проснулась и увидела, что ночью выпало немного снега. Сад выглядел очень красиво, и она, завернувшись в накидку, вышла на улицу и прошлась по дорожкам, скрипя снежком и любуясь заиндевелыми деревьями. Фрэнсис нашел ее у реки. Пар от их дыхания смешался в холодном воздухе. Припорошенный мир казался зачарованным.

— Я кое-что принес вам, — сказал Фрэнсис. — Помолвки нужно отмечать подарками. — Он положил на ее одетую в перчатку руку изящную золотую цепочку.

— О, Фрэнсис, это, наверное, стоит уйму денег! Вы так щедры.

Она огляделась, проверяя, нет ли кого рядом, а потом обняла и поцеловала его.

— У моей жены должно быть все самое лучшее.

Отпустив Фрэнсиса, Кэтрин стянула с руки перчатку. На пальце у нее было материнское кольцо с рубином. Она носила его каждый день с того момента, как оно стало подходить ей.

— Это ваш подарок в честь помолвки, — сказала Кэтрин, отдавая кольцо Фрэнсису.

— Я не могу его взять. Вам оно очень дорого.

— Тем больше причин отдать его вам, — настояла Кэтрин и надела кольцо на мизинец Фрэнсису.

— Я люблю вас, — сказал он, вдруг посерьезнев.

— А я люблю вас! — крикнула она, вскинула руки ему на шею и поцеловала в губы.

После этого они часто обменивались подарками и знаками любви. Фрэнсис даже давал Кэтрин деньги, когда было что дать, ведь своих у нее не было ни пенни, и она полностью зависела от милостей герцогини. Часть их Кэтрин использовала, чтобы купить ему воротник и рукава для рубашки, которые заказала у портнихи в Ламбете. Фрэнсис, хотя и обрадовался подарку, упрекнул ее за то, что тратит подаренные деньги на него, и принес ей отрез розового шелка, который она отдала бабушкиному вышивальщику мистеру Роузу, и тот сделал из него стеганую шапочку. Когда она ее надела, Фрэнсис восхитился орнаментом из францисканских узлов.