– Дайте ей время, – утешала его Анна. – Она постепенно смирится.

Генрих сглотнул:

– Я в этом не уверен. Когда я встретился с ней сегодня после обеда, она сказала, что не сомневается в законности нашего брака и что я не прав, подвергая его сомнению.

– Если папа выскажется против, ей придется это признать.

Генрих покачал головой:

– Анна, она намерена сражаться со мной.

– У вас сильная позиция.

– Да, потому-то я и не сомневаюсь в победе. Ради всего святого, мне ненавистны эти распри. Я не виноват, что папа совершил ошибку, – жалобным тоном произнес Генрих.

– Вы упомянули обо мне?

– Боже, нет! Я хочу держать вас в стороне от этого, пока папа не вынесет решение. Я не упоминал о вас даже в разговоре с Уолси. Нет, Анна, пока это дело не завершится, я намерен демонстрировать, что между мной и королевой все в полном порядке. Я хочу предстать на суде в выгодном свете, потому что боюсь, как бы Екатерина не начала подстрекать императора к войне, раз уж она считает, что с ней поступают несправедливо. Положитесь на меня. Я знаю, как с ней обращаться.

«Он ее боится», – догадалась Анна.

– Не падайте духом, – сжимая ее руку, уговаривал Генрих. – Многие при дворе меня поддерживают. Архиепископ Уорхэм сочувствует делу. Он стар и ненавидит перемены, но сказал Уолси, что, как бы ни относилась к этому королева, решение папы придется исполнить. Анна, я абсолютно убежден, что прав, требуя аннулирования брака. И я намерен жениться на вас, кто бы мне ни противостоял. – Глаза короля потемнели от страсти. – Я схожу с ума из-за вас. Но прямо сейчас вы должны уехать домой.

Странно было находиться в Бьюли. Этим особняком в Эссексе когда-то владела семья Болейн. Анна помнила, как приезжала сюда ребенком, но тогда дом был гораздо меньше. Пока она находилась во Франции, отец продал его королю, и теперь это был огромный дворец, облицованный модным красным кирпичом, во дворе бил фонтан, а окна остеклили цветными стеклами.

Похоже, Генрих отбросил в сторону всякую осторожность, раз вызвал ее сюда. Анна отсутствовала при дворе всего пять недель, и за это время мало что могло измениться. Удивительно, но сразу по приезде Анну проводили в личные покои короля, и Генрих обнял ее на глазах у всех своих джентльменов. Видя выражение лица Анны, он принял решительный вид:

– Я прибег к уловке, Анна! Моя любовь к вам – вещь почетная, и я покажу всем, как высоко ценю вас. Это не причинит вреда вашей репутации. Весь мир должен видеть, что вы добродетельны, вас не в чем упрекнуть и, – он понизил голос, – достойны стать моей королевой.

Король вложил ей в руку маленькую серебряную шкатулку, в которой находились кольцо с изумрудом и другие дорогие украшения. Анна улыбнулась и поблагодарила. Она понимала, с каким вниманием следят за этой сценой находившиеся рядом мужчины, которым, вообще-то, не следовало отрываться от игры в карты, кости и музицирования. Среди джентльменов короля находился и красавец сэр Генри Норрис. Глаза их на миг встретились. Анна почувствовала, что краснеет, и быстро отвела взгляд.

Генрих пригласил ее прогуляться по его личному саду. Как только они вышли на улицу, Анна поведала ему, как ее расстроило то, что главной темой разговоров в гостинице, где они с отцом останавливались по пути в Бьюли, было Великое дело.

– Люди не могут поверить, что ваша милость приведет в исполнение столь злое намерение. Женщины высказываются в поддержку королевы с особым жаром. Говорят, вы ищете повод отделаться от нее только ради своего удовольствия.

Генрих нетерпеливо махнул рукой:

– Они просто неотесанные глупцы, к тому же имеют наглость порицать своего короля. Дорогая, я призвал вас сюда не для того, чтобы обсуждать пересуды неверных подданных. Я хочу немного побыть наедине с вами, прежде чем уступлю вас королеве. – Он наклонился и поцеловал ее в губы, привлекая к себе. Анна соединила руки у него на шее, желая ощутить что-нибудь похожее на ее чувства к Гарри или Норрису. Конечно, ей очень хотелось получить корону, но в такие моменты, когда становилась реально ощутимой цена, которую придется заплатить, у Анны создавалось впечатление, что неудержимый поток влечет ее в бездну.

Она поспешила навестить Марию. Сестра, как и прежде, жила в комнатах Уилла. Анна хотела предупредить ее, что секрет скоро будет раскрыт. Но Мария встретила эту новость холодно.

– А мне какое дело? – фыркнула она. – Он ждет тебя с распростертыми объятиями.

– Но будет скандал.

– Ты застелила постель, вот теперь и ложись в нее! – Глаза Марии сверкали от ревности. – А если думаешь, что я стану преклонять перед тобой колени, как перед королевой…

– Я пришла сюда не для того, чтобы ругаться, – сказала Анна. – Давай не будем ссориться. Я не отнимала у тебя короля.

– Ты явились сюда властвовать надо мной! – Мария была настроена непримиримо.

Анна сделал еще одну попытку:

– По крайней мере, позволь мне повидаться с детьми.

– Они спят. Спокойной ночи. – И Мария закрыла дверь.

Екатерина ходила повсюду с решительной улыбкой на лице, однако улыбка ее тускнела, когда Анна не являлась исполнять свои обязанности. Король не принимал «нет» за ответ. Анне приходилось каждый день ездить с ним на охоту. Она должна была музицировать вместе с ним на галерее, смотреть, как он играет в теннис. Он говорил: «Королева знает, что это доставляет мне удовольствие, а раз так, то не станет жаловаться». Она и не жаловалась, потому что сначала явно не понимала, какое значение имеет Анна для Генриха; и даже когда фрейлины проинформировали ее, она не выказывала недовольства, но принимала происходящее без обиды и, по мнению Анны, с исключительным терпением.

– Вероятно, она думает, что я просто еще одна Бесси Блаунт и со временем буду сброшена со счетов, – однажды вечером сказала Анна Джорджу за ужином в его покоях. Комнаты были тесные, всего две да еще уборная, но зато находились рядом с апартаментами Генриха. Чем ближе к королю, тем выше статус придворного.

– Уже ходят разговоры о том, что ты гораздо значительнее Бесси, – возразил брат. – Мир полнится слухами. У людей разыгралось воображение.

– Что говорят обо мне?

Джордж фыркнул и сделал большой глоток вина:

– Только что король слишком увлечен тобой и в результате порядок в стране и все прочее пущено по ветру! Большинство, и это вполне предсказуемо, считают тебя причиной сомнений короля относительно его брака.

– Он уверяет меня, что это не так.

– Да, но как это выглядит со стороны?

Буквально за одну ночь Анна приобрела небывалое влияние. Она затрепетала от волнения, когда к ней подошел молодой писарь и попросил дать ему должность при дворе, вложив в руку заступницы мешочек с золотыми монетами. Анна получила большое удовлетворение, когда выговорила для него у Генриха место помощника лорда-управляющего. Это было совсем нетрудно. Король ни в чем не мог ей отказать, и проситель был очень благодарен. Он оказался первым из множества придворных, которые начали лебезить перед Анной, ища покровительства, потому что знали: ухо короля в ее распоряжении. Первый опыт реальной власти вскружил Анне голову. В ней появилась новая уверенность в себе, ведь как упоительно исполнять желания других людей и таким образом завоевывать их преданность, которая будет неоценимой поддержкой, когда она станет королевой.

Король осыпал Анну подарками: украшения, рулоны дорогого бархата и шелкового дамаста, собачки, дорогие вина… Одетая с роскошью, она выглядела королевой. Не прошло и двух недель после ее прибытия ко двору, как среди придворных поползли слухи о намерении короля на ней жениться. Начались возбужденные толки, причем не все люди судили одобрительно.

Когда Анна столкнулась с сестрой в галерее, Мария сделала насмешливый реверанс и сказала с усмешкой:

– О, как мы прекрасны! Слышала бы ты, что о тебе говорят.