Наконец этот великий маскарад подошел к финалу. Кардинал Уолси отслужил большую мессу на открытом воздухе перед обоими королевскими дворами, состоялся прощальный пир, отгремел великолепный фейерверк, и встреча королей закончилась.

Все гадали, останутся ли короли друзьями, ведь прощальные слова монархи произнесли достаточно тепло. После чего широко раскинувшийся лагерь был свернут – свиты Франциска и Генриха упаковали вещи и отправились восвояси.

Анна ехала в Париж с двором Маргариты. Она надеялась, что у отца будут для нее хорошие новости, прежде чем они попрощаются, однако, когда пришло время расставания, сэр Томас сообщил, что кардинал Уолси был слишком занят и повидаться с ним не удалось, поэтому вопрос о ее браке придется отложить до возвращения в Англию.

– Но вы думаете, все будет хорошо? – спросила Анна.

– Все будет зависеть от слова короля, – ответил отец.

– Но вы сделаете это для меня?

– Я еще размышляю, – сказал сэр Томас. Он никогда не признал бы поражения.

На службе у мадам Маргариты скучать не приходилось. Кроме искрящих остроумием бесед и увлекательных споров, которые велись в роскошных покоях герцогини, имелась еще масса занятий, в которые можно было погрузиться с большим удовольствием. Анне невероятно нравилась ее новая госпожа: Маргарита с напором выражала вроде бы давно устоявшиеся мнения, однако за внешней решительностью таилась неуверенность в себе, а за умением ответить хлестко скрывалась ранимая и чувствительная натура. Анна поняла, насколько предана герцогиня брату; ее любовь к Франциску была сильна, может быть, даже с избытком, вот почему люди неверно судили об этом ее чувстве. Казалось непостижимым, что Маргарита просто обожала человека, который, по ее собственному признанию, и пальцем не пошевелил, чтобы отомстить за унижение собственной сестры. Однако Анна ее понимала: она тоже простила бы Джорджа, если бы оказалась в подобной ситуации, хотя ее брат не проявил бы такого бездушия.

Переписка с Джорджем не прекращалась. Ему исполнилось девятнадцать, он стал настоящим мужчиной, что было трудно себе представить, и ждал скорого продвижения по службе. Благодаря услужливости и влиянию отца он наверняка его получит. По Джорджу Анна скучала. Размышляла, какой он теперь, сильно ли изменился, однако в письмах брат оставался таким, как прежде. И надеялась, что когда-нибудь он приедет в Париж навестить сестру.

Теперь у Анны появилось свободное время, и на досуге она со страстью предавалась своей любви к литературе и поэзии. Маргарита с удовольствием читала своим дамам написанные Анной стихи, пьесы, пикантные короткие рассказы и побуждала фрейлин подражать компаньонке. Узнав, что герцогиня покровительствует ученым-гуманистам и является большой почитательницей Эразма Роттердамского, Анна прониклась к Маргарите еще бо́льшим почтением.

– Он переводит Писание, и это прекрасно! – восхищалась герцогиня. – Он подает пример отваги. Как я уже много раз говорила вам, леди, Церковь сильно нуждается в реформах.

Анна жадно внимала. Если такие образованные и мудрые женщины, как регентша и эрцгерцогиня Маргарита, придерживаются подобных взглядов, значит к ним нужно относиться с уважением.

– Церковь продажна и развращена! – заявляла Маргарита. – Нужно тщательнее изучать Библию и вернуться к чистым доктринам ранних христиан. Нам необходимы евангелисты, которые распространят новое слово.

Анна подала голос:

– Мадам, жадное духовенство побуждает людей покупать спасение и продает индульгенции. Церковь, которая допускает это, должна быть реформирована. Как могут князья этой Церкви – увы, даже сам папа – оправдывать накопление богатств и великолепие, когда должны во всем подражать нашему Господу, а Он был скромным плотником?

Маргарита одобрительно улыбнулась:

– В ваших словах заключена великая правда, мадемуазель. Дамы, мы вместе должны изменить мир!

В письмах к Джорджу Анна поделилась с ним своими взглядами на реформы и обнаружила, что брат придерживается того же мнения. Возможно, людей, утративших иллюзии относительно Церкви, больше, чем она думала? Анна размышляла, стоит ли рискнуть и поделиться своими соображениями с отцом.

Он писал ей редко. Больше года держал дочь в тревожном ожидании решения, состоится ее брак или нет. Потом, когда Анна уже едва не лишилась рассудка от этой томительной неизвестности и начала в отчаянии бросать взгляды на каждого молодого придворного, который мог бы сойти за более достойную пару, чем Джеймс Батлер, она получила худшую из возможных новостей. Кардинал передал отцу: король настаивает на том, чтобы брак состоялся. Смяв письмо и швырнув его на пол, Анна накинулась с яростными упреками на короля Генриха. Как мог он дать согласие на разрушение ее будущего? Как смеет обращаться с ней будто с вещью, которой вправе распоряжаться по своей прихоти?

Однако Англия и Франция снова находились на грани войны. Может быть, Джеймс Батлер пересечет Канал, чтобы сражаться за короля, и сложит голову на поле брани? Может, убьют самого Генриха или он настолько увлечется военными действиями, что забудет о ее замужестве. А может быть, ей стоит поторопиться – взять дело в свои руки и выбрать себе супруга самостоятельно? В поклонниках у нее недостатка не было.

Анна впала в отчаяние и, как обычно, решила посоветоваться с Маргаритой:

– Мадам, если вы одобрите партию для меня, тогда мой отец и король Генрих должны будут согласиться с этим выбором.

Маргарита покачала головой:

– Увы, я не могу. Вы английская подданная, Анна, хотя во всем остальном вы одна из нас. И… Я все равно собиралась с вами говорить. Ma chère, мне очень жаль, но вы должны нас покинуть. Враждебность между королями, о которой остается только сожалеть, нарастает. Ваш отец написал мне в самых вежливых и примирительных выражениях. Очевидно, английским подданным, проживающим во Франции, рекомендовано вернуться домой по возможности скорее. Ваши родители считают, что вам не стоит задерживаться здесь дольше.

Уже во второй раз английская политика вынуждала Анну покидать место, где она была счастлива. Это жестоко, жестоко!

– Нет, мадам! – запротестовала она. – Я не могу покинуть Францию! Мне здесь очень нравится. Прошу вас, напишите моему отцу! Скажите ему, что велите мне остаться. Он вас послушается!

На лице Маргариты появилась печаль.

– Увы, я не могу. Если вы останетесь, то попадете в сложную ситуацию. Вы должны уехать. Хотя мне хотелось бы, чтобы было иначе, правда.

Спорить дальше не имело смысла. Поборов слезы, Анна пошла укладывать вещи. Находясь при французском дворе, она обзавелась множеством платьев, так что ее багаж был огромный. Отец устроил так, чтобы ее сопровождала обратно в Англию группа торговцев из Кента, которые покидали Париж вместе со своими женами.

– Будьте сильной, – пожелала Маргарита Анне. – И оставайтесь верны себе.

Попрощаться с Анной пришел даже король Франциск.

– Вы хорошо служили моей супруге и моей сестре, – сказал он. – Я благодарен. Кажется странным, что вы уезжаете домой и что эта война разлучает друзей. Желаю вам всего хорошего. Возможно, когда-нибудь вы вернетесь во Францию. Вам здесь всегда будут рады.

Анна сделала реверанс. Франциск был единственным, по кому она не соскучится.

После просторных дворцов Парижа и замков Луары Хивер, освещенный неярким февральским солнцем, показался маленьким и очень провинциальным. Но тут был Джордж. Он перебежал подъемный мост, чтобы снять с коня и приветствовать сестру:

– Анна!

– О мой дорогой Джордж! Как приятно видеть тебя! – Она не могла отвести взгляда от этого высокого бородатого незнакомца.

Ее взрослый брат был вылитым Адонисом – прекрасен лицом, мускулист, элегантен.

– Ты стала настоящей француженкой! – воскликнул он, кружа Анну и восхищаясь ее платьем. Тут из ворот гейтхауса вышла мать: