К вечеру Екатерина поняла, что между ними лежит непреодолимая пропасть. Елизавета была развита не по годам и не по-детски мудра. Она обладала значительными познаниями о разных вещах. Екатерина не могла состязаться с ней в учености. Роднило их одно лишь тщеславие, а разговоры о моде не будешь вести вечно. О женщине, кровь которой текла в жилах у них обеих, по понятным причинам, не упоминалось. Кроме того, Елизавета проявляла норов. Она хотела ехать в Уолтхэм, где их ждал Генрих с принцем Эдуардом. Было вполне очевидно, что отец — ее герой, и на мачеху у нее мало времени. Екатерина попыталась сблизиться с Елизаветой, но это оказалось нелегко. Она напомнила себе, что у девочки уже были две мачехи, и ни одна не продержалась долго. Можно ли винить малышку за то, что она не желала отдавать свое сердце еще одной? «Ирония в том, — подумала Екатерина, — что я-то, вероятно, останусь ее мачехой надолго».

На следующий день они поехали в Далленс, королевское поместье в Эссексе, неподалеку от аббатства Уолтхэм. Там в холле их ожидал Генрих с леди Марией, державшей за руку принца Эдуарда. Генрих раскрыл объятия для Елизаветы, и та, забыв сделать реверанс, бросилась в них.

— Кэтрин, моя дорогая, приветствую вас! — воскликнул король, обнимая ее. От неловкости, разделявшей их прежде, не осталось и следа. Она поняла, что прощена. — Как же я скучал по вам! — сказал Генрих, отпустил Екатерину и легонько подтолкнул сына в ее сторону. — Позвольте представить вам принца Уэльского.

Екатерина зачарованно следила, как трехлетний крепыш протопал к ней и совершил удачную попытку изящно поклониться, затем, так как он был наследником Англии, она сделала ему маленький реверанс, отчего малыш гордо хохотнул.

— Какой вы милый мальчик, ваша милость! — воскликнула Екатерина. — Я привезла вам подарок. — Она вынула из кармана серебряную лошадку и всадника, уместившихся на ее ладони.

Генрих одобрительно улыбался.

— Что вы скажете, сэр?

— Благодавю вас, коволева Кефевин, — проговорил Эдуард. Его прелестное личико, похожее формой на сердечко, с пухлыми щечками и острым подбородком порозовело от удовольствия. Он показал игрушки своей сводной сестре Елизавете. — Смотви Бесс, пвавда квасивые?

Та вместо ответа крепко обняла брата и спросила у отца:

— Можно мы пойдем играть, сир?

— Идите. Миссис Эстли, отведите их в сад.

Няня подошла и взяла детей за руки. Несмотря на дорогие одежды и слуг, эти два ребенка, лишившиеся матерей, выглядели такими уязвимыми.

— Они неразлучны, — заметила Мария. — Трогательно видеть, как они любят друг друга.

— Какие чудесные дети! — воскликнула Екатерина. — И так похожи на вас, сир. У них ваша расцветка.

Ей хотелось бы быть матерью такого же.

Генрих надулся от гордости и сказал:

— К тому же они хорошие дети. Что ж, вы, наверное, проголодались после долгой дороги. Пойдемте к столу.

Они втроем обедали в личных покоях короля; прислуживали им Калпепер и еще один джентльмен. Екатерина осторожничала — не позволяла себе коситься на Тома, тем более открыто смотреть на него.

— Ваша милость выглядит очень хорошо, — сказала Мария, обращаясь к Екатерине.

— Благодарю вас. Надеюсь, вы сами здоровы?

— Я чувствую себя неплохо. Осень для меня — худшее время. Я почему-то всегда в это время подхватываю разные болезни.

— Я говорил вам, чтобы вы не прекращали принимать капли, которые я для вас приготовил, — сказал Генрих.

Он любил составлять лекарства и, казалось, был знатоком в этом деле. У него имелось наготове средство от любых недугов.

Король повернулся к Екатерине:

— Дорогая, я решил дать Марии разрешение на пребывание при дворе в любое время по ее желанию.

— Конечно, — милостиво согласилась Екатерина. — Мы будем компаньонками.

Мария исполнилась благодарности.

— По моему приказу для нее обустраивают новые апартаменты в Хэмптон-Корте, — продолжил Генрих. — Надеюсь, дочь моя, вскоре мы будем иметь удовольствие пользоваться вашим обществом, и летом вы отправитесь с нами объезжать страну. Тур будет величайший, потому что мы отправимся в Линкольн и Йорк. Я намерен привести своих подданных в этих краях к покорности после недавнего восстания.

Екатерина слышала про Благодатное паломничество, потому что ее дядя Норфолк участвовал в подавлении этого бунта. Четыре года назад так называемые паломники совершили марш в отчаянной надежде остановить начатые королем религиозные реформы и роспуск монастырей, но это народное выступление было безжалостно пресечено. На память приходили рассказы о массовых казнях, расставленных повсюду виселицах. Только бы им не пришлось ехать по враждебным территориям.

— И еще я хочу повидаться со своим племянником, королем шотландцев, — продолжил Генрих. — Он согласился приехать на юг, в Йорк.

— Я с удовольствием составлю компанию вашим милостям, — сказала Мария.

— Значит, решено. Я собираюсь отправиться в путь в конце июня. Лишь бы погода нам благоприятствовала. Поездка будет долгая.

Король с королевой вернулись в Гринвич готовиться к туру по стране. Он протянется несколько недель, и Екатерина занялась тщательным продумыванием своего гардероба. Ей понадобятся дюжины новых платьев, киртлов и капоров: список казался бесконечным.

Изабель помогала ей, но, казалось, была озабочена чем-то другим.

— Что-нибудь случилось? — спросила Екатерина.

Изабель улыбнулась ей:

— Я заметила, что ты стала проводить много времени с леди Рочфорд. Думаю, тебе стоит остерегаться этой женщины. У нее дурная репутация.

Екатерина обмерла, и ей понадобилось мгновение, чтобы собраться с мыслями.

— Ты имеешь в виду, что она выдвинула обвинения против своего мужа?

— Да, это, и еще невоздержанность в отношениях с мужчинами. В молодости она была печально известна своей распущенностью.

— Я ничего об этом не знаю, — твердо заявила Екатерина. — Значит, не так уж известна ее распущенность. Сейчас она не раздает милостей по своей прихоти.

— Что ж, просто будь осмотрительной. Есть в ней что-то неприятное.

«Изабель ревнует, — заключила Екатерина, перебирая украшения. — Она предпочла бы, чтобы я доверялась ей».

Но если бы Екатерина это сделала, последствия предсказать было нетрудно: Изабель велела бы ей прекратить всякие контакты с Калпепером. Именно поэтому Екатерина не посвятила сестру в тайну своей любви к Тому. Изабель постаралась бы убедить ее, что долг нужно ставить превыше удовольствия.

Екатерина трепетала от восторга, предвкушая, что долгое путешествие даст ей много возможностей для уединения с Томом. Генрих долго-долго перечислял те места, где они будут останавливаться; разумеется, там найдутся какие-нибудь укромные уголки, где можно побыть вдвоем. Джейн последит, чтобы рядом никого не было. Екатерина с истомой вздохнула. Желание в ней разгоралось, поскольку оставалось неудовлетворенным и, вероятно, никогда не будет удовлетворено. Генрих поправился и каждую ночь разделял с ней ложе, надеясь снова зачать ребенка, и Екатерина почти не виделась с Томом.

Теперь Генрих уехал в Уайтхолл заниматься неотложными делами государства и забрал Тома с собой. Она спала одна и — новый томный вздох — доставляла себе удовольствие сама.

Стоя на коленях в кабинете, она перебирала вещи в сундуке в поисках узора для вышивки, которой хотела украсить ночную сорочку, как вдруг услышала разговор фрейлин за дверью в соседней спальне.

— Я сегодня слышала на теннисном корте, как кто-то сказал, что его милость собирается отказаться от королевы и взять обратно леди Клевскую. Это правда? — спросила Элизабет Фицджеральд.

— Если она действительно бесплодна, тогда у него есть причина, — заметила Дамаскин Страдлинг. — Но что станет с нами?

— О Боже! — воскликнула Элизабет и прошептала что-то, чего Екатерина не расслышала.