— Не годится мне писать брату, пока он не напишет мне, — ответила Саффолку Анна. — Но когда он пришлет письмо, король прочтет его, и сообразно с тем, что напишет мой брат, я отвечу ему охотно и с удовольствием. И я надеюсь, его милость останется добр ко мне, как бы ни отнеслись к этому делу Вильгельм или герцог Саксонский.

Лорды понимающе кивали.

— Ничего, мадам, — сказал Саффолк.

— Я не откажусь от моего согласия с аннулированием брака, — заявила Анна. — Буду честна с вами, я боюсь, что брат возложит на меня вину за случившееся. Если я вернусь в Клеве, он может убить меня. Вот почему я хочу остаться в Англии.

Лорды, эти очерствелые, опытные мужи, смотрели на нее с некоторым сочувствием и тревогой. Анна догадывалась, что прямота и честность — качества, которые нечасто встречаются при дворе.

— Я с трудом могу поверить, что герцог способен так обойтись с сестрой, — сказал Саффолк. — Тем более с такой милостивой леди. На вас в этом деле нет никакой вины, мадам.

— Надеюсь, мой брат посмотрит на это так же, — ответила Анна.

— Его величество позаботится об этом, я не сомневаюсь. Он отправляет в Клеве доктора Уоттона, чтобы тот сообщил герцогу о последних событиях.

Анна не завидовала Уоттону, но немного успокоилась, узнав, что ошеломляющую новость Вильгельму передаст этот опытный в дипломатии ученый богослов.

— Теперь позвольте нам отбыть, — сказал Саффолк. — Мы желаем вам всего хорошего, мадам. — Он изысканно поклонился.

Анна задержала их:

— Прежде чем вы уйдете, господа лорды, могу я попросить в качестве большого одолжения, чтобы мне позволили иногда видеться с леди Елизаветой. Она такое очаровательное дитя.

Снова выйти замуж и иметь собственных детей — такое счастье Анне было недоступно, и Елизавета могла заполнить это пустое пространство в ее жизни. Матерью девочке ей, конечно, не стать, но другом — вполне возможно. Она надеялась, что и леди Мария тоже будет ее навещать.

— Мадам, мы передадим вашу просьбу королю, — обещал Саффолк. — В свете вашего достохвального и примерного поведения я не вижу причин для отказа с его стороны.

1540 год

Анну не оставляла мысль: женится ли Генрих на Кэтрин Говард? Он должен обзавестись новой супругой, и как можно скорее, это несомненно. В его годы и при таком состоянии здоровья он не мог позволить себе тратить время зря.

Ну, теперь это не ее дело. Она постепенно привыкала к своим новым ежедневным тихим занятиям и удовольствиям, вела себя осмотрительно и в беседах с теми, кто выражал ей сочувствие по поводу развода, неизменно заявляла, что не желала ничего иного, кроме как радовать своего господина короля. Для себя она решила: то, чего нельзя исправить, нужно принять.

Через два дня советники Генриха вернулись. На этот раз они выглядели чуть более настороженными, чем раньше.

Саффолк откашлялся:

— Мадам, король все же хочет, чтобы вы написали своему брату и дали ему ясно понять, что согласились с решением епископов без принуждения и довольны выделенным вам содержанием.

Анна догадалась, что Генрих тревожится, как бы она вдруг не изменила своего решения, особенно если Вильгельм станет возражать против развода.

— Его милость предпочел бы, чтобы вы не откладывали письмо до того момента, когда ваш брат напишет вам, — добавил Риотесли. — Он считает, что, учитывая, как достойно и добродетельно вы повели себя в этом деле, чем снискали любовь и благоволение, лучше будет, если вы сами сообщите брату обо всех событиях, чтобы герцог не слушал никаких сплетен и досужей болтовни.

— Господа лорды, я не желаю ничего иного, кроме как делать то, что порадует короля, тем не менее я ясно объяснила вам причины, по которым не хочу первой писать брату, — возразила Анна. — После того как я получу от него известия и узнаю, каково его отношение к этому делу, я выполню просьбу короля, даю вам слово.

Саффолк почти приплясывал на месте от беспокойства.

— Мадам, не хочу обижать вас, но его величество уверен, что натура женщин изменчива. Имея в виду договор с Клеве и безопасность своего королевства, он опасается: если вы не напишете брату и не уверите его в том, что всем довольны, все будет зависеть от одного лишь женского обещания.

Анна почувствовала, как в ней закипает возмущение.

— Я принцесса Клеве, милорд, и когда даю слово — держу его. Я боюсь своего брата, как вы знаете, и не осмеливаюсь писать ему сейчас.

— Мадам, для вашего успокоения его величество велел нам сказать, что, как бы ни повел себя ваш брат, пока вы не нарушите послушания ему, никакие беды вам не грозят.

— Я благодарю его величество. Но прошу милостиво позволить мне дождаться ответа моего брата.

Советники обменялись взглядами.

— Хорошо, мадам. — Саффолк вздохнул.

Три дня Анна терзалась беспокойными мыслями, не потеряла ли она милость и благоволение Генриха, отказавшись писать Вильгельму. Ей не хотелось, чтобы король посчитал ее недостаточно благодарной. Может быть, его ошеломила ее сговорчивость. После долгих баталий с королевой Екатериной он, похоже, с трудом верил, что она, Анна, могла сдаться без боя. Наверное, он рассматривал вариант, не задумала ли она нажаловаться Вильгельму, а это действительно поставило бы под угрозу отношения Англии с Клеве.

Анна не могла допустить, чтобы Генрих почитал ее способной на такое двуличие и, дабы продемонстрировать свои честные намерения, решилась написать ему.

Сев за стол, она послала за мистером Паджетом и мистером Кэри и сказала им:

— Я хочу продиктовать письмо. Обратитесь к королю так: «Его высочайшему королевскому величеству». И напишите: «Великолепнейший и благороднейший принц, мой добрый брат, я нижайше благодарю вас за вашу великую доброту, милость и великодушие, которые вам было угодно проявить по отношению ко мне. Не могу сказать ничего иного, кроме как заверить вас в том, что навеки останусь смиреннейшей сестрой и слугой вашего величества, как и передавала вашей милости через ваших советников, каковые намерения имела с самого начала. Я не отказалась от них, не откажусь и впредь. И если кто-нибудь сказал что-либо противное, заверяю вашу милость, что сделано это было без моего согласия. Также молю нашего Господа послать вашему величеству долгую жизнь, доброе здоровье и вечное счастье. Покорная слуга и сестра вашего величества».

Анна подписала письмо и с ним отправила Паджета в Уайтхолл, надеясь, что оно успокоит мятущийся разум Генриха.

Сенсационная новость о ее разводе, должно быть, уже разлетелась по всей Англии и вскоре достигнет европейских дворов. Анна думала, что император будет рад. Хотя он и проявил себя галантным рыцарем, когда она направлялась в Англию, ее брак с Генрихом являлся препятствием к дружбе двух властителей.

Реформистская партия при дворе, наверное, была недовольна известием об аннулировании брака. Леди Саффолк уже говорила Анне, что влияние реформистов ускорило падение Кромвеля. Католики Говарды теперь набирали силу. Но здесь, в Ричмонде, все это казалось невероятно далеким.

На следующий день после того, как Анна написала королю, в Ричмонд приехали лорды Тайного совета, чтобы освободить от должностей кое-кого из тех, кто служил ей, когда она была королевой, и взять клятву верности с остававшихся на службе у нее как сестры короля.

Анна расстроилась, обнаружив, что ее двор сильно сократится. Вместо ста тридцати должностных лиц и слуг теперь придется обходиться тридцатью шестью. Однако она выразила благодарность лордам, когда те сообщили ей об урезании штата. По крайней мере, ей позволят оставить при себе немцев. Матушка Лёве отныне будет в своем полном праве, без соперниц, бросающих вызов ее авторитету.

По настоянию Саффолка, Анна официально отпустила тех, кто оставлял службу у нее, и, прощаясь с ними, надела на лицо улыбку, когда они по очереди кланялись и делали перед ней реверансы. По большей части она не печалилась, видя спины своих английских дам и девушек. Некоторых она полюбила, в особенности Маргарет Дуглас и герцогиню Саффолк, но остальных — нет. Их присутствие в ее покоях ощущалось как вторжение, хотя они имели полное право находиться там. Кое-кто из них отличался язвительностью, и большинство почти не старались завязать знакомство с ее немецкими дамами и девушками, что разделяло двор и доставляло массу неудобств.