Развод состоялся за считаные недели — намного быстрее, чем с королевой Екатериной: на то, чтобы отделаться от первой супруги, у короля ушли годы. При дворе шептались, мол, королева Анна проявила невероятную сговорчивость и втайне радовалась, что стала свободной женщиной. Конечно, она много выгадала на этом, так как король в благодарность осыпал ее богатствами и снабдил прекрасными домами.

Только успели затихнуть сплетни о разводе, как было объявлено, что его величество женился вновь. Невестой оказалась племянница Норфолка, Екатерина Говард. Она служила вместе с Анной при дворе бывшей королевы, и Анна говорила сестре, что эта девушка мила и добра, но не слишком умна — к тому же она на тридцать лет моложе своего жениха.

— Сколько еще жен будет у короля? — удивлялась Кэтрин. — Пока что пять!

Она стояла у стола в гостиной дома на Чартерхаус-сквер и составляла букет в вазе. Августовский день был жарким, так что Кэтрин сняла капор и нарукавники.

— Может, ему нужны еще наследники, — заметил Джон, высунувшись из-за карты землевладений, которую изучал. Кэтрин посмотрела на него, молясь про себя, чтобы это не был завуалированный упрек, но взгляд мужа вовсе не показался ей осуждающим. Он отложил карту. — Это, скорее, хорошая новость. Католики снова в седле.

Для Кэтрин это вовсе не было хорошей новостью, но для ее супруга — безусловно. Никто не требовал с него денег, положенных к выплате в середине лета: Кромвель отправился к праотцам, зарубленный тремя ударами топора в день свадьбы короля, и они освободились от вымогательства. Однако его величество по-прежнему заваливал Джона работой.

— Кромвель мертв, в постели короля — королева-католичка, — сказал Джон, встав и налив два кубка вина, — так что мы можем надеяться на возвращение к старым порядкам.

— Реформисты воспротивятся этому, — заметила Кэтрин.

— Самое время католикам сказать свое слово, — ответил ей супруг. — Нами пренебрегали слишком долго!

 Глава 13

1541–1542 годы

Энн бросила меня, — дрожащим от гнева голосом произнес Уилл, широким шагом войдя в холл дома на Чартерхаус-сквер благоуханным июньским вечером.

— Что?! — воскликнула Кэтрин. — Сядь и расскажи, что случилось.

— Как она могла вас бросить? — озадаченно спросил Джон.

В его книге жизни жены не совершали таких поступков.

— Сбежала со своим любовником — каким-то негодяем по имени Джон Люнгфилд, который был настоятелем приората Тандридж, пока его не разогнали.

Кэтрин посмотрела на Джона, качая головой. Если уж мужчины из святых орденов вели себя так, неудивительно, что король закрыл монастыри.

Уилл, не снимая накидки, тяжело опустился в кресло у очага.

— В каком-то смысле для меня это облегчение. Она никогда не была мне настоящей женой. Но я злюсь, что она покрыла меня позором. Не знаю, сколько времени это продолжалось.

Кэтрин могла бы побиться об заклад, что прошлой весной роман уже завязался, не зря ведь Энн тогда спрятала от нее письмо, которое писала.

— Стыдиться нужно ей, — сказала она.

— У них есть по четырнадцать фунтов в год на жизнь, — фыркнул Уилл. — Посмотрим, долго ли при этом протянется сладкий сон любви.

— И ты ничего не знал? — спросила Кэтрин.

— Оглядываясь назад, я понимаю, что были кое-какие признаки, но меня они не особенно заинтересовали. Она открылась мне сама, довольно бесстыдно. Ну и скатертью дорога, скажу я! Теперь я могу наслаждаться жизнью без этого жернова на шее.

— Аминь, — сказала Кэтрин. — Мне она никогда не нравилась.

— Вы обратитесь за аннулированием брака? — поинтересовался Джон, вставая и приказывая подать вина.

— Это может подождать. Я не спешу жениться снова, — ответил Уилл.

Вскоре они подкрепились добрым рейнским вином, и настроение Уилла улучшилось.

— Пусть этот проходимец получит от нее все радости, — пьяно проговорил он. — Она раскроет ему объятия.

Когда через пару недель Кэтрин приехала ко двору повидаться с Гербертами, Анна сказала ей, что Уилл ухаживает за Дороти Брей, одной из фрейлин королевы.

— Он темная лошадка, — заметила Кэтрин, — мне об этом даже не заикнулся.

— Это вызывает скандал, — проворчала Анна; сестры быстро шли по саду, так как, заболтавшись с Кэтрин, Анна опаздывала к королеве, которую должна была сопровождать у мишеней для стрельбы из лука. — Им, похоже, все равно, что думают люди. Вон она. — Анна указала на темноволосую женщину с красивыми, точеными чертами лица, стоявшую с краю группы окружавших рыжеволосую маленькую королеву юных дам, среди которых особенно выделялась оживленная герцогиня Саффолк. Во внешности Дороти была некая знойная томность, так привлекающая мужчин. Такое впечатление производила и королева.

— Ваше величество, прошу прощения за опоздание, — проговорила запыхавшаяся Анна, приседая в глубоком реверансе и утягивая за собою Кэтрин. — Приехала моя сестра, леди Латимер, из-за чего я и задержалась.

Королева мило улыбнулась. Она и правда была хороша собой и выглядела очень юной. У Кэтрин сжалось сердце: нелегко, наверное, быть замужем за ожиревшим, стареющим королем.

— Ничего, дорогая Анна, — сказала королева. — Леди Латимер, очень приятно видеть вас. — Она протянула руку для поцелуя. — Теперь вы можете пострелять вместе с нами.

— О, ваше величество, но я не слишком хорошо стреляю из лука, — запротестовала Кэтрин.

— Я тоже! — Королева с улыбкой протянула ей лук и несколько стрел.

Кэтрин нервно, ведь все наблюдали за ней, вложила стрелу в лук, встала перед мишенью и прицелилась. Вуш-ш! Стрела пролетела по воздуху и вонзилась прямо в яблочко. Не веря своим глазам, Кэтрин уставилась на мишень. Все зааплодировали.

— Вы не слишком хорошо стреляете из лука? — Королева засмеялась. — А я-то едва не поверила вам.

— Мне раньше никогда такое не удавалось! — воскликнула Кэтрин.

— Браво, миледи Латимер! — раздался у нее за спиной знакомый голос.

Внезапно сообразив, почему королева и другие дамы приседают в реверансах, Кэтрин обернулась и торопливо последовала их примеру. Король и его джентльмены в восхищении смотрели на мишень.

— В вас есть скрытые таланты, миледи. — Король улыбнулся ей. — Правда, любовь моя? — Он взял руку королевы и преданно поцеловал ее, а та встала на цыпочки и чмокнула его в щеку.

— Это была чистая удача, ваше величество, — сказала Кэтрин. — Но я слышала, сир, что вы прекрасный стрелок из лука.

Король расцвел:

— Я вам покажу. — Он взял у нее лук и прицелился. Стрела почти невидимкой чиркнула по воздуху и расщепила древко той, что пустила Кэтрин, надвое. Дамы захлопали в ладоши, а король покраснел от удовольствия. — Есть еще удаль в старом льве, — усмехаясь, сказал он своим джентльменам. — И королева может ручаться за это!

Та очень мило порозовела. Может быть, эта молодая женщина видела в нем то, что привлекало и саму Кэтрин: властную уверенность, галантную обходительность и преданность в любви. Многие жены довольствуются гораздо меньшим.

Король немного побыл с ними, рассказал о поездке на Север, которую скоро предпримет двор.

— Это даст нам возможность привести к покорности тех, кто недавно восставал против нас, — сказал он, обхватив жену за талию; руки у него сами так и тянулись к ней.

Кэтрин опустила глаза, вспомнив о роли Джона в событиях четырехлетней давности. Когда король ушел, простившись с королевой сердечным поцелуем, Кэтрин испытала облегчение.

Двор отправился на Север, а Кэтрин с Джоном поехали в Стоу. Той осенью после непродолжительной болезни внезапно скончался супруг Магдалены Лейн, и Кэтрин провела много времени в Орлингбери, утешая свою кузину и взяв на себя заботы о десяти потрясенных горем детях. Видя Магдалену, одетую в черное и погруженную в печаль, Кэтрин поняла, как отдалились они друг от друга с тех давних вольных дней в Рай-Хаусе. Ей самой в следующем году стукнет тридцать — довольно зрелый возраст. Это казалось невозможным. Но Магдалена, по крайней мере, имела утешение в детях — троих мальчиках и семи девочках, которые разнились по возрасту от Летиции, которой было шестнадцать, до младенца в колыбели. К тому же она осталась хорошо обеспеченной. Когда визит подошел к концу, Кэтрин сознавала, что может спокойно оставить управление поместьем в умелых руках Летиции, пока ее мать скорбит по мужу. Магдалена хорошо обучила своих дочерей всему необходимому.