1553–1554 годы

Король умер.

Ходили слухи о болезни Эдуарда, но сэр Джон утверждал, что его величество совсем недавно появлялся у окна во дворце Гринвич и заверял собравшуюся внизу толпу, что с ним все в порядке, поэтому внезапная новость потрясла всех. Умереть в пятнадцать лет — это невероятная трагедия. Анна не могла выбросить из головы мысли о несчастном мальчике, которого превратили едва ли не в божество и изолировали от мира.

Что теперь будет?

— Следующая в ряду наследников — Мария, — сказал сэр Джон, когда они в тот вечер угрюмо сидели за ужином в Блетчингли.

— Это значит, мы все снова обратимся в католичество, — заметил мистер Кэри.

— Первым, кого она свергнет, станет Нортумберленд, — предсказал сэр Джон. — У нее нет причин любить его. Он энергично противился ее желанию слушать мессы и многое сделал для укрепления протестантской веры в Англии.

— Не могу представить, чтобы он отдал власть без борьбы, — сказал Отто.

Слова его оказались пророческими. Три дня спустя они узнали, к своему изумлению, что в Лондоне была объявлена королевой леди Джейн Грей. Анна пыталась осознать произошедшее.

— Кто она такая?

— Внучатая племянница короля Генриха, внучка французской королевы, — пояснил мистер Кэри. — Она еще девочка.

— И вышла замуж за сына Нортумберленда всего несколько недель назад, — продолжил сэр Джон. — Думаю, герцог давно уже спланировал все это. Говорят, король Эдуард на смертном одре изменил порядок престолонаследия и лишил прав на него своих сестер.

— Интересно, что предпримет принцесса Мария, — задумчиво проговорила Анна, сильно тревожась и за Марию, и за Елизавету.

— А что она может сделать? — пожал плечами мистер Кэри. — Она всего лишь женщина, у нее нет в распоряжении никаких ресурсов.

— Но правда на ее стороне, — возразил сэр Джон. — Как законник, я могу заявить вам со всей определенностью, что воля, выраженная на смертном одре даже в письменной форме, не может отменить акт парламента. Так что леди Мария — наша законная королева.

Не успел он произнести эти слова, как входная дверь с грохотом распахнулась и в холле послышался какой-то шум. Явился сэр Томас Каварден, одетый и обутый для верховой езды.

— Миледи… — Он поклонился Анне, кивнул остальным, потом посмотрел на остатки мяса на столе.

Анна подумала: где он был и почему упорно приезжает в Блетчингли, когда она здесь? Все же с годами она пообвыклась с его манерами. По крайней мере, больше он не делал ей никаких сомнительных предложений.

— Присоединяйтесь к нам, сэр Томас, — сказала Анна, повинуясь правилам вежливости, которые обязывали пригласить гостя к столу.

— В холле лежит письмо для вас, — сказал Кавардену мистер Кэри.

Сэр Томас забрал его и вернулся, пробегая глазами написанное.

— Это от Совета, — сказал он, — всем помощникам шерифов, шерифам и судьям Суррея.

О сути послания Каварден ничего не сказал. Значит, он был не при дворе, иначе Совету не пришлось бы писать ему сюда. Может, объезжал округу, собирая силы в поддержку королевы Джейн?

Разговор вновь перешел на важные новости дня, но сэр Томас не проявлял желания участвовать в нем. Анна ожидала, что он с ликованием примет перспективу воцарения на английском троне очередного монарха-протестанта, но Кавардена, казалось, это не интересовало.

Прошла неделя, новых известий не поступало. Потом сэр Томас получил еще одно письмо, на этот раз с королевской печатью. Анна увидела Кавардена торопливо идущим на конюшню, пока собирала букет цветов для гостиной.

— Мне нужно ехать в Лондон! — крикнул он ей, оглянувшись через плечо. — Нужны палатки для гарнизона Тауэра, где находится королева.

Сэр Томас отсутствовал два дня, на третий к воротам Блетчингли подошел какой-то возчик и сказал привратнику, что леди Марию объявили королевой, а леди Джейн свергнута. Привратник схватил его за рукав и потащил к дому.

— Я слышал объявление на рыночной площади в Рейгейте, леди, — сминая в руках шапку, сказал мужчина Анне, вокруг которой в холле собрались все придворные. — Герольд сказал нам, что королева Мария подняла свой штандарт в Норфолке, и все местные объединились вокруг нее, остальные части королевства сделали то же самое. Изменник Нортумберленд взят под стражу.

— А что с леди Джейн? — спросила Анна, придя в трепет от известия о триумфе Марии.

— Она в Тауэре.

Анна отправила возчика на кухню, чтобы его там накормили, и повернулась к своим придворным:

— Мы все должны молиться за королеву Марию. Пусть Господь дарует ей долгое правление!

Казалось странным, что ими управляет королева, но Анна была уверена: Мария достойно справится с задачей. Она пришла к власти на волне широкой народной поддержки, это было очевидно.

Устроившись в кабинете, Анна написала письмо с поздравлениями новой королеве. За дверью матушка Лёве громко изъявляла радость по поводу того, что они теперь снова смогут открыто следовать обрядам своей веры. Анна немного посидела одна, наслаждаясь моментом, потом вдруг вспомнила о сэре Томасе. Он, вероятно, поскакал навстречу опасности. Неужели его схватили, когда он доставлял палатки в Тауэр? Или Каварден услышал новость о смене правительницы до того, как оказался в Блэкфрайарсе, и избежал ареста? Спасет ли это его от гнева королевы Марии, которая наверняка узнает о его близких отношениях с Нортумберлендом?

К своему ужасу, Анна поняла: ее собственные связи с сэром Томасом могли вызвать подозрения, что и она тоже поддерживала узурпаторшу Джейн. Но нет, Мария ни за что в это не поверит. Мария была ей другом.

Несколько недель Анна провела в тревожном ожидании. Наконец в Хивер пришло сообщение: ее вызывали в Лондон на коронацию королевы.

— Какое облегчение и какая радость! — сказала она Отто, показывая ему письмо. — Я глубоко тронута, что ее величество считает меня достойной такой чести. Она, конечно, понимает, что я с ней одной веры и меня обрадует возвращение Англии к истинной религии.

— Так вы полагаете, она в самом деле вернет королевство к покорности папе?

— Я в этом не сомневаюсь, Отто. Теперь дела у нас пойдут гораздо лучше!

Анна распорядилась, чтобы при ее дворе открыто служили мессы, и попросила всех присутствовать на них. Неделя шла за неделей, новости о начавшихся крупных изменениях достигали Хивера. Говорили, что Господь сжалился над Своими людьми и Своей Святой Церковью в Англии и проявил благую волю через деву по имени Мария. Анна подумала, будут ли выражать недовольство английские протестанты? Но пока никаких выступлений против восстановления старой веры не было. Несомненно, это произошло оттого, что королева опубликовала эдикт с обещанием не принуждать своих подданных к следованию католическим обрядам.

Анна представляла, как радуется Мария обретенной свободе почитать Господа так, как ей хотелось. По словам сэра Джона Гилдфорда, мессы при дворе теперь служили по шесть, а то и по семь раз на дню.

— А что с миледи Елизаветой? — спросила Анна. — Она ведь горячая сторонница протестантства.

— Леди Елизавета пока не появлялась при дворе, но я уверен, будет поступать так, как угодно королеве. Она не станет снова рисковать лишением права на престол.

Барка была наполнена дамами, которые выглядели экзотическими птицами в своих красивых нарядах и возбужденно обсуждали коронацию и предстоящие торжества. Снова чувствуя себя королевой, Анна, облаченная в пурпурный бархат, сидела в каюте и махала рукой собравшимся на берегу толпам людей. Они поймут, кто она, когда увидят развевающийся на ветру вымпел с ее гербом.

Возглавляла вереницу торжественно шедших к Тауэру судов барка королевы. Когда она повернула к Корт-гейт, пушки дали с пристани мощный залп салюта. Анна вспомнила о тех несчастных, которые томились здесь когда-то или встретили смерть: Кромвель, Екатерина Говард, братья Сеймуры, теперь вот леди Джейн Грей была замурована где-то за толстыми стенами крепости. Анна сошла на берег, и ее повели через внешний пояс оборонительных стен в отведенные ей апартаменты в королевском дворце. По пути она размышляла: как чувствует себя Джейн, слыша суету приготовлений и радостные крики, которыми люди встречали прибытие королевы. Но сейчас не время думать об этом. Сегодня нужно праздновать, и вот уже навстречу ей, раскинув руки для объятий, идет леди Елизавета.