— Я пресмыкаюсь перед ним, и он постепенно смягчается, так что да, наши отношения улучшаются.

— Рада слышать это. Я начинаю понимать, что король бывает весьма заносчивым и нетерпимым, к тому же легко выходит из себя. Думаю, скоро он проявит больше дружелюбия, особенно если вы заговорите с ним об Эразме! Ну а чем я могу быть вам полезна сегодня?

— Тут, скорее, дело в том, что вам следует узнать некоторые вещи, мадам. Король настаивает на добавлении нового пункта к брачному договору. Его величество хочет, чтобы ему гарантировали заблаговременное предупреждение на случай, если ваш брат затеет войну против императора. Герцог же опасается, что король хочет таким образом избежать вовлечения Англии в конфликт.

— Но он обещал помощь Клеве! — Анна была шокирована.

— Да, мадам. Вероятно, ему нужно время, чтобы подготовить и вооружить войска. Но герцог очень не хочет соглашаться. Он боится открытым согласием спровоцировать императора и короля Франции. Тем не менее он желает приватно уступить требованию короля.

— Король удовлетворится этим?

— Нет, мадам. — На лице Харста было написано, как ему трудно с Генрихом. — Но я должен постараться убедить его. У меня есть и хорошие новости. Ваш брат издал нотариально заверенный сертификат, подтверждающий, что предварительное соглашение с Лоррейном расторгнуто. Герцог уверен, что этот документ удовлетворит короля. — Харст помолчал. — Больше меня заботит, что, по моему впечатлению, реформаторы как здесь, при дворе, так и за границей радуются перспективе, что вы станете защитницей протестантов.

— Невероятно! — Анна встревожилась. — Разве они не видят, что я никогда не отступалась от обрядов своей веры?

— Они полагают, вы просто подстраиваетесь под ожидания, мадам, и будете стараться привести короля к поддержке их взглядов на религию, как делала покойная королева Анна.

— Я не имею желания ни в чем подражать королеве Анне, и меньше всего в защите лютеранской веры, — заявила она.

— Тем не менее завязавшаяся дружба между королем, Клеве и Шмалькальденской лигой подвигла многих к тому, чтобы возлагать на вас большие надежды. Люди уже говорят, что с вашим воцарением гонения на протестантов прекратились.

— Это простое совпадение, доктор Харст. Я замужем всего два месяца. Боюсь, реформисты разочаруются, потому что я не смогу оказать поддержку их делу.

— Я знал, что вы так ответите. Будет разумно не вовлекаться в религиозные распри, которые рвут на части английский двор и всю Европу.

— Это хороший совет, мой добрый друг. Я запомню его.

Покинув капеллу, она увидела в галерее лорда Кромвеля. Он разговаривал с двумя клерками и следил за ней взглядом. Анна заново осознала, какой здравый совет дал ей доктор Харст.

1540 год

Стоя у стола в своих личных покоях, Анна вскрыла пакет. В тонкую бумагу был завернут миниатюрный алый берет, украшенный золотыми пуговками и изящным пером.

— Это прекрасно подойдет принцу Эдуарду, — сказала она портному. — Благодарю вас за труды.

Она не могла дождаться момента, когда сможет передать шапочку Генриху, который через два дня отправлялся в Ричмонд встречаться с детьми, но должен был вернуться и провести Пасху с ней в Хэмптон-Корте. К тому моменту пост завершится, и он сможет вновь делить с ней ложе. К своему удивлению, Анна обнаружила, что ждет этого с нетерпением. «Как все меняется», — размышляла она, вспоминая свой ужас при первом появлении перед ней Генриха в Рочестере. Но с тех пор Анна поняла, что привязанность не имеет ничего общего с внешностью: завоевывает сердца скрывающаяся за ней личность человека. Она ни на мгновение не принимала это чувство за любовь, но любезность и доброта супруга произвели переворот в ее чувствах по отношению к нему.

Когда Генрих в тот вечер пришел ужинать, Анна показала ему маленький берет.

— Что за милая идея, Анна! — воскликнул он, любуясь вещицей. — Это прекрасно подойдет Эдуарду. По-моему, вы придумали отличный подарок. — Генрих поздоровался с Сюзанной и сел за стол, очень довольный. — Жду не дождусь встречи с детьми. Нечасто случается, что они собираются в одном месте.

Генрих сказал Анне, что старается держать Эдуарда и Елизавету как можно дальше от двора, в отведенных им загородных дворцах, где воздух более здоровый.

— Я сожалею об этом, сир, потому что хотела бы стать для них матерью, — сказала Анна, стараясь не выдать своей тоски по материнству.

— Скоро их привезут ко двору, — пообещал Генрих.

— Мне особенно хочется встретиться с леди Марией, — продолжила Анна. — Мы с ней почти одного возраста.

Бедная Мария. Судя по тому, что Анна успела узнать, ей пришлось пережить тяжелые времена, после того как брак ее родителей расстроился. На первый план один за другим выдвигались все новые наследники престола и так же быстро отвергались. Марию объявили незаконнорожденной, как и ее сводную сестру Елизавету, и она теперь не считалась завидной невестой. Анна слышала, что Мария то и дело чем-нибудь болеет. Ничего удивительного. И она надеялась сделать что-нибудь хорошее для своей падчерицы. Раз у Генриха появился сын и наследник, не осталось причин, чтобы не вернуть ее в очередь на престолонаследие. Это невероятно повысило бы шансы Марии на обретение супруга.

— Мы вскоре пригласим ее ко двору, — сказал король. — Я знаю, ей не терпится увидеться с вами.

Анна надеялась, что до Марии не дошли слухи о том, какие надежды испытывают реформаторы. Девушка была крепка в старой вере, как и ее мать, королева Екатерина. Она может плохо подумать о мачехе, которая якобы питает симпатии к лютеранам.

— Я слышала, ее милость наделена многими добродетелями, — сказала Анна, накалывая на нож кусок куриного мяса. — Генрих, вы не беспокоитесь, что они могут пропасть понапрасну?

— Пропасть понапрасну? — нахмурился он.

— Выйдя замуж за какого-нибудь могущественного принца, она могла бы быть принести вам пользу, — осмелилась намекнуть Анна. — И, учитывая ее превосходные качества, могла бы содействовать продвижению ваших интересов за рубежом, особенно если принять во внимание кровное родство, ведь она кузина императора. Кажется упущением, что ей до сих пор не нашли подходящего супруга.

— Это как посмотреть. — Генрих пронзил Анну стальным взглядом. — У меня всего один сын, и я должен думать о том, что будет, если, не дай Бог, с ним что-нибудь случится. Амбициозный муж может начать усиливать притязания Марии на трон.

— Но она следующая в ряду наследников вашей милости.

Глаза Генриха сузились.

— Вы не понимаете, Анна. Мой союз с ее матерью не был законным браком. Бастард не может наследовать трон.

— Но если надежды на принца не оправдаются, она лучший выбор, так как родная вам по крови?

Генрих стукнул кулаком по столу, и Анна подскочила.

— Довольно, мадам! Не вмешивайтесь в дела, в которых ничего не смыслите! Мария — моя дочь, и я буду поступать с ней так, как считаю нужным.

— Простите меня, сир. — Анна нервно заламывала руки. Она зашла слишком далеко и понимала это. — Я только хотела помочь.

— Это не помощь, мадам! Я имел дело с королевами, которые слишком много вмешивались в политику. — Он встал, вытирая рот салфеткой. — Я оставлю вас подумать о том, как следует вести себя жене.

Когда Генрих ушел, Анна бросилась в слезы.

В ее покои пришел граф Ратленд. Видя мрачное выражение его лица, Анна поняла, в чем дело.

— Король опять пожаловался на меня, — ровным голосом сказала она. — Я знаю, что обидела его, хотя и ненамеренно.

— Да, боюсь, это так, мадам. — Камергер вздохнул. — Я знаю, что ваша милость никогда специально не стали бы злить его величество. Но лорд Кромвель сегодня утром сказал мне, что король пожаловался ему на ваше упрямство и своеволие.

— Я предложила восстановить леди Марию в правах на наследование, — призналась Анна.