Глава 18

1544 год

Обед затянулся. Генрих, насытившись, откинулся на спинку кресла и вытер рот, а Екатерина тем временем положила себе еще одну полную ложку сливок, взбитых с вином и сахаром. Они были одни, так как всегда отпускали слуг, когда обедали вдвоем. За окном завывала вьюга, снег вихрился вокруг башен и турретов Уайтхолла. Уже почти наступил февраль, было холодно, но не в ее личных покоях, где жарко горел огонь в очаге.

Теперь или никогда.

— Генрих, — начала Екатерина, — мне жаль, что до сих пор Господь не благословил меня ребенком.

Он нахмурился:

— На то Божья воля. Хотя я каждый день молюсь об этом.

— Вы, должно быть, беспокоитесь о наследовании престола, — продолжила Екатерина. — Эдуард — здоровый мальчик, но ясно, что вы боитесь за него.

Она вспомнила о тщательной уборке в комнатах принца, которую проводили трижды в день, о строгих ограничениях, наложенных на тех, кто его посещал, об одержимости Генриха тем, чтобы Эдуард дышал свежим деревенским воздухом.

— Беспокоюсь, — отозвался он. — Столько детей умирает.

— Но у вас есть две дочери, обе умные и одаренные леди, которые, я уверена, вполне способны управлять королевством, если что-нибудь, не дай Бог, случится с Эдуардом.

Генрих перекрестился:

— Аминь. Но, Кейт, женщина не может управлять страной и стоять выше мужчин.

— Королева Изабелла правила Кастилией и теперь считается великой правительницей. Женщины-регенты были во Франции и проявили себя способными к этому. Вы сами хвалили имперских принцесс, которые стояли во главе Нидерландов. Они все владычествовали над мужчинами.

Генрих покачал головой:

— Англичане не потерпят власти женщины. В пятнадцатом столетии они выпроводили императрицу Матильду из-за ее невыносимой гордости и недостатка здравомыслия. Как может женщина быть ребенком в глазах закона и обладать суверенной властью?

— Простите меня, Генрих, но я думаю, все зависит от личных способностей, и Мария с Елизаветой не обделены ими. В вашем собственном королевстве многие женщины управляют поместьями и делами. И подумайте: если род на Эдуарде прервется, на троне все-таки будет человек вашей крови.

— Хм… — Генрих огладил бороду. — Изабелла правила вместе со своим мужем, королем Фердинандом, но королева-регент столкнется с проблемой, когда дело дойдет до выбора мужа, а она должна будет вступить в брак, дабы обеспечить наследование престола. При естественном порядке вещей муж будет править от ее имени. Но кого ей выбрать? Иностранного принца? Тогда Англия может превратиться в окраину Франции или Империи. И не забывайте, англичане не любят иностранцев. Но если она выберет одного из наших дворян, то может вызвать зависть среди пэров.

Кэтрин улыбнулась ему:

— Понимаю. Я только хотела успокоить ваш разум. Это была просто идея, но я полагаюсь на ваше мудрое суждение.

Генрих немного посидел в задумчивости.

— Я уловил вашу мысль, — сказал он после продолжительного молчания. — Своим преемником я могу назначить любого, кого захочу, и парламент утвердит мое решение. Незаконнорожденность тут не помеха. Я бы назначил своим наследником юного Ричмонда, если бы он был жив.

Екатерина была близка к тому, чтобы победить в споре.

— Дочери — ваш ценный актив. Подумайте, как они обрадуются, узнав, что вы верите в них настолько, что готовы восстановить в правах на наследование престола. Они этого заслуживают. О, Генрих… — Она встала перед ним на колени. — Я умоляю вас, подумайте об этом.

— Не нужно преклонять передо мной колени, Кейт, — сказал король, наклонился и поднял ее за локти. — Я подумаю об этом, обещаю. Но не объявлю Марию и Елизавету законными дочерями. Это будет означать, что я признаю свои браки с их матерями состоятельными.

— Я понимаю, что вы не можете этого сделать, — отозвалась Екатерина.

— Нет ли у вас еще этого превосходного вина? — спросил Генрих.

Екатерина поняла, что пора сменить тему.

— Сегодня я дам согласие, — сказал Генрих Екатерине, когда она пришла в его кабинет посидеть с ним. — Все устроено, как вы хотели. Мария и Елизавета будут восстановлены в очереди на наследование престола после Эдуарда. У нас еще могут быть дети, дорогая, но вы правы, я должен выстроить план действий на случай любых чрезвычайных обстоятельств. Вот черновик билля, прочтите, если вам угодно.

Король подал ей свиток, и она пробежала глазами новый Акт о престолонаследии, который вскоре издаст парламент. На ее глаза навернулись слезы радости за свой успех. Акт также устанавливал, что любой ребенок, которого она родит королю, встанет за принцем Эдуардом в очереди на престол. В случае отсутствия таковых их место занимают дети, которых король может заиметь от других королев. Она втянула ноздрями воздух и, запинаясь, проговорила:

— Других королев?

— О, дорогая, я должен предусмотреть любые неожиданности. Молю Бога, чтобы Он сохранил вас для меня до конца моих дней, но, если Он рассудит иначе, моим долгом останется обеспечение страны наследником.

Екатерина успокоилась. Скорее бы радостную новость сообщили Марии и Елизавете.

— Я закажу большую картину, чтобы отметить этот акт, — сказал Генрих. — На ней изобразят меня и моих наследников — династию Тюдоров.

— Это прекрасная идея, — поддержала короля Екатерина.

Ей никогда не забыть, как осветилось радостью лицо Марии, когда отец сообщил ей, что она будет восстановлена в очереди на престолонаследие. Они сидели за обедом, и после этих слов Генриха Мария больше не могла проглотить ни кусочка. После того как король ушел спать, купаясь в благодарностях дочери, та со слезами на глазах обратилась к Екатерине:

— Я знаю, что должна благодарить вас. Отец сам никогда бы не подумал поступить так. Вы не представляете, как я счастлива. За это боролась моя праведная матушка, чтобы я заняла принадлежащее мне по праву место в очереди наследников престола. — Мария порывисто обняла Екатерину. — Я не стремлюсь носить корону. Надеюсь, Эдуард будет здравствовать, станет взрослым и у него родятся дети. Просто я всегда хотела, чтобы мое право на трон было признано. Как возрадуется моя мать на Небесах наступлению этого дня!

Потом Екатерина и Генрих поехали в Эшридж, чтобы сообщить новость Елизавете. Увидев, в какой восторг пришла другая ее падчерица, Екатерина сильно обрадовалась. Елизавета не могла надеяться, что ее мать когда-нибудь реабилитируют, но восстановление в правах наследования было ее вторым самым заветным желанием. Девочка обхватила руками отца и крепко обняла его. Глаза короля заблестели от навернувшихся слез.

Ликования в душе Екатерины поубавилось, когда она увидела законченной заказанную Генрихом картину. На ней был изображен сам король, сидевший на троне под балдахином в приемном зале Уайтхолла, у его колена стоял Эдуард, а по обе стороны от него, за колоннами, представлявшими законность, — Мария и Елизавета, а место рядом с королем занимала не она, а Джейн Сеймур.

Екатерина была слегка ошарашена. По ее мысли, на картине должна была появиться она сама; все-таки это ее заслуга, что Генрих восстановил своих дочерей в очереди на наследование престола. Она все ждала приглашения позировать для портрета и немного удивилась, когда Генрих сообщил ей, что картина завершена.

Королева немного постояла перед ней:

— Отменная работа.

— Вы понимаете, почему мне пришлось включить в нее Джейн, — сказал Генрих. — Она подарила мне наследника. Весьма уместно, что она изображена на портрете как матриарх моей династии.

Екатерина поняла. Ей стало легче. Вот бы и ей подарить королю сына.

В феврале император прислал в Англию специального посланника, испанского герцога Нахеру обсуждать стратегию грядущей войны с Францией. Уиллу и графу Суррею поручили пообедать с ним в испанском посольстве, а потом сопроводить ко двору.