— Что?! — воскликнула потрясенная Кэтрин.

Мэри продолжала улыбаться:

— Он заявил, что знает вас очень хорошо, и похвастался, мол, судя по тому, какие вольности вы ему позволяли, наверняка сумеет получить от вас свое.

— Он сказал вам это?

— Да, и выразил абсолютную уверенность в вашей к нему любви, так как вы якобы обещали отдать ему свою девственность, хотя это может причинить вам боль, и уверены, что после этого он будет добр к вам. Моя дорогая, остерегайтесь этого человека!

Кэтрин заколотило от стыда и возмущения. Злорадство Мэри вызвало досаду, но то, что Гарри говорил о ней в таком тоне, было непростительно. Да, она сказала ему все эти вещи. И он отомстил, это не вызывало сомнений.

— Фу! — воскликнула она. — Он мне ничуть не интересен, ничуть! — Она в ярости расшагивала взад-вперед по комнате. — Зря он наговорил такого об мне. Я заставлю его объясниться. Мэри, вы пойдете со мной в дом лорда Беймента и поприсутствуете при моем разговоре с ним? Вы будете свидетельницей его слов.

— Конечно, — кивнула Мэри; она явно была очень довольна и ни за что не отказалась бы от такого удовольствия.

Девушки прошли по Черч-стрит к великолепной резиденции лорда Беймента и попросили переговорить с мистером Мэноксом. Когда тот спустился в холл, его лицо вспыхнуло. Он понял, зачем они пришли!

— Мистресс Ласселлс передала мне ваши слова, — заявила Кэтрин, сверкая глазами. — Вы открыли ей очень личные подробности наших отношений и признались в бесчестности ваших намерений. Это правда? Вы говорили такое?

Гарри кивнул, не смея взглянуть ей в глаза:

— Я могу объясниться.

— Сделайте одолжение! — Кэтрин редко испытывала такую ярость.

— Давайте присядем у окна, где нас не никто услышит, — хрипло проговорил Гарри.

Кэтрин пошла с ним, оставив Мэри стоять в другом конце холла, и намеренно села подальше. Она чувствовала, что от него разит элем.

— Простите меня, дорогая, — сказал Гарри, повесив голову. — Я так сильно люблю вас и так хотел увидеться с вами, что совсем потерял голову.

— Значит, вы это сболтнули спьяну? — резко оборвала его Кэтрин.

— Нет, нет, нет! Она совалась в наши дела, так беспардонно любопытствовала, что я решил осадить ее. Я не думал, что она все вам расскажет. У меня и в мыслях не было бесчестно поступать с вами или огорчать вас.

— Вы понимаете, что ваши слова, если их станут повторять, могут разрушить мою репутацию. И мою жизнь. Если об этом услышит герцогиня, она может выбросить меня из своего дома, и мне будет некуда идти.

— Если она сделает это, я женюсь на вас, — сказал Гарри, беря ее за руку.

Кэтрин ее отдернула и едко напомнила:

— Вы уже объяснили мне, почему это невозможно.

— Послушайте, дорогая, я понимаю, вы рассержены, но я не хотел никоим образом огорчать вас. Я вел себя как идиот. Прошу, простите меня! Хотите, я встану на колени?

— Не говорите глупостей, — сказала Кэтрин, оттаивая. Гарри выглядел таким несчастным. Казалось, он говорил искренне, и объяснения его звучали убедительно, хотя сам поступок был безрассудным. — Так и быть. Я прощаю вас.

Он снова взял ее руку и покрыл поцелуями:

— Мы увидимся еще?

— Я подумаю, — ответила она. — И пришлю сказать вам.

— А мы не можем договориться сейчас?

Кэтрин сдалась.

— Хорошо. Приходите в воскресенье после обеда.

Она ушла, не дав ему возможности поцеловать себя на прощание.

В воскресенье ближе к вечеру Гарри ждал ее. На этот раз она повела его во фруктовый сад, где они гуляли среди усыпанных зреющими плодами яблонь. Кэтрин решила, что пора положить конец этой затянувшейся истории. Ее больше не тянуло к нему. На самом деле он теперь вызывал в ней отвращение, и она вообще изумлялась, что находила в нем? Когда Гарри попытался ее поцеловать, она увернулась и через какое-то время сказала, что ей нужно навестить братьев, после чего быстро попрощалась и ушла. Взбегая вверх по лестнице, Кэтрин говорила себе: ну теперь-то он должен понять, что между ними все кончено.

В ту ночь юные леди вновь собрались в общей спальне для очередной пирушки. Дороти и Мег стащили с кухни оставшийся после ужина кусок мяса и пару-тройку пряников, Кэт с Элис прошмыгнули в погреб, пока виночерпий не видел, и теперь вынули из-под кроватей две бутыли очень хорошего рейнского вина; Джоан с Иззи, побывав на рынке, купили там пирогов с крольчатиной, а Маргарет Беннет и еще несколько камеристок с разными интервалами заглянули в кладовую и умыкнули оттуда несколько круглых белых хлебов, ватрушку с джемом и немного лососины. Вкладом Кэтрин стала маленькая корзинка опавших яблок из сада. Пир намечался недурной!

Ключ был благополучно «позаимствован», и в полночь, услышав стук в дверь, Дороти открыла ее и впустила юных джентльменов, которые пришли к ним в гости этой ночью. Роберт Дэмпорт присоединился к Элис Уилкс, а Джон Беннет тепло обнял супругу, пока остальные кавалеры приветствовали своих возлюбленных. Кэтрин удивилась, увидев, как Эдвард Уолдгрейв направился прямиком к Джоан и звонко чмокнул ее в губы. Она-то думала, за ней ухаживает мистер Дерем, а Эдвард увлечен Дотти Баскервиль. Но тут появился и сам Дерем, ему как будто было все равно; перецеловав всех девушек в качестве приветствия, он, по-волчьи улыбаясь, направился к Кэтрин. При виде него Кэтрин ощутила дрожь возбуждения. Что-то в нем было невероятно привлекательное. Она когда-то считала Гарри красавцем? Да он Аполлон рядом с этим Марсом.

— Я надеялся увидеть вас здесь, мистресс Кэтрин, — сказал мистер Дерем, открывая сумку и доставая из нее вино и яблоки.

— К вашим услугам, сэр, — отозвалась она, с улыбкой глядя ему прямо в глаза.

Дерем помог ей разложить принесенную им еду и стоял рядом с ней у стола, пока они наполняли свои тарелки. Потом они вместе сели на ее кровать. Кэтрин как будто даже нравилась его дерзость. Вокруг них другие парочки болтали и ели при свете свечей.

— Раньше я никогда вас здесь не видела, — сказала Кэтрин.

— О, я провел здесь несколько ночей, хотя вы отсутствовали — искали удовольствия где-то в другом месте, как мне говорили.

Кэтрин вспыхнула.

— Здесь неплохие игры затевают по ночам. — Дерем посмотрел на Джоан, которая целовалась с Эдвардом Уолдгрейвом.

— Может быть, но я в них не участвую, — ответила ему Кэтрин, — и никогда не участвовала.

— Даже с галантным мистером Мэноксом? — лукаво спросил Дерем.

— Никогда! — возмутилась Кэтрин.

— Я слышал кое-что другое.

— Значит, вы слышали ложь! — Она сердито глянула на него. — Вы явились сюда изводить меня, мистер Дерем?

— Нет, мистресс Кэтрин, — ответил он, не отрывая от нее своих темных глаз. — Я пришел, потому что хотел ближе познакомиться с вами. Давайте скажем так: я очарован вашей красотой, если вам угодно соблюдать правила этой игры в любовь, которую нам предначертано вести.

— Вы говорите о любви, сэр? Я вас едва знаю. — Тем не менее сердце у Кэтрин заколотилось.

— Любовь, вожделение… называйте, как вам нравится, я хочу вас. Как только увидел, сразу понял: да, я хочу вас.

— Хватит! — Она подняла вверх руку. — Как сказала бы миледи Норфолк, я вам не пара.

— Я ее кузен. Неужели это делает меня таким недостойным? Я из старинного рода. Мы ведем счет предкам на несколько столетий вглубь времен. Моя бабка была Тилни, как и ее. А моя мать — та самая Изабель Пейнелл, которой поэт Скелтон посвятил несколько прекрасных стихотворений. Он называл ее «свежайший цветок мая». Она служила у покойной герцогини Норфолк и действительно была очень красивой. Но все это до того, как она вышла за моего отца, вы понимаете. Он умер семь лет назад.

— Я слышала, вы джентльмен из бедной семьи, — сказала Кэтрин.

— Неправда! — Дерем улыбнулся. — Просто я младший сын, не имею состояния и не жду наследства в будущем, то есть должен сам зарабатывать себе на жизнь. До приезда сюда я служил в личной охране герцога Норфолка. Наше родовое гнездо — это Кримплшем-Холл в Норфолке. Мой брат, сэр Томас Дерем, заправляет там сейчас всеми делами. Вот наш герб. — Он протянул Кэтрин руку, на одном из пальцев красовался перстень с оленьей головой. — Это намек на нашу фамилию[139]. Ну как, мои верительные грамоты будут одобрены вашей светлостью?