Джейн стояла, сгорая со стыда и понимая, что все смотрят на нее.

– Вам лучше уйти, – холодно сказала герцогиня Ричмонд.

– С удовольствием, мадам, – ответила Джейн и вышла, высоко подняв голову.

– Король непременно пришлет за мной, раз я теперь чувствую себя хорошо, – убежденно заявила Анна своим помощницам.

Джейн, стоявшая в конце группы, как можно дальше от глаз королевы, сомневалась в этом. Однако Анна каждый день в нетерпении ожидала вызова во дворец Йорк. Часы проходили, никаких приглашений не поступало, и она снова погружалась в отчаяние, а на следующий день вновь обретала надежду. И так продолжалось изо дня в день. Ситуация ухудшалась тем, что всадники в королевских ливреях, к нескрываемому отвращению Анны, регулярно доставляли послания от короля Джейн.

Та прятала их в рукав и читала наедине. Он любил ее, скучал по ней, скоро они будут вместе. Сам Генрих между тем занимался делами в парламенте, но, как только освободится от них, пошлет за королевой, и тогда они с Джейн воссоединятся.

Она целовала его письма и держала их за лифом платья, близко к сердцу. Она тосковала по нему больше, чем могла вообразить. Ей хотелось, чтобы он был здесь, защитил ее от злобных нападок Анны и рассказал, что произошло между ним и архиепископом Кранмером, но, может быть, он это сделает при встрече. Вероятно, такие известия король не стал бы передавать в письме.

Анна становилась все более ревнивой. Она беспрестанно следила за Джейн мрачными от злости и подозрений глазами и отыскивала недостатки во всем, что делала опальная фрейлина, давая ей пощечины или отвешивая шлепки за мельчайшие проступки. Однажды королева намеренно ущипнула Джейн за руку ногтями так, что до крови разодрала кожу.

Настал день, когда Джейн решила, что с нее хватит. Она всегда носила на шее медальон с портретом Генриха, это давало ей ощущение, что любимый рядом. Обычно украшение скрывалось под воротником с рюшем, который она надевала поверх корсажа с низким вырезом. Но в этот раз Джейн наклонилась поднять брошь, которую уронила на пол Анна, и медальон, выскользнув из потайного места, свесился вниз.

– У вас новый медальон? – резко спросила королева.

– Да, ваша милость. – Джейн про себя взмолилась, чтобы она не потребовала открыть его.

– Это дорогая вещь. Дайте мне посмотреть.

– Зачем? – спросила Джейн.

– Затем, что я так хочу! – Анна встала и посмотрела на нее в упор; Джейн прикрыла рукой украшение. – Откройте его! – крикнула королева.

– Нет! – Джейн не собиралась терпеть издевательств.

Анна вышла из себя. Она сорвала медальон с шеи Джейн, причем дернула за цепочку так резко, что с ее пальцев закапала кровь, а потом никак не могла справиться с зажимом. Когда королева увидела портрет внутри, глаза ее вспыхнули от гнева и она грубо сунула медальон обратно в руки Джейн.

– Заберите… и его тоже! Будьте любезны! – А потом (Джейн уже вся сжалась в ожидании удара, который непременно последует) лицо Анны скривилось, и она с плачем опустилась на пол. – Если бы я могла уволить вас, то с удовольствием сделала бы это. – Королева всхлипнула.

На крики прибежали Маргарет Дуглас и Мэри Зуш. Джейн посчитала за лучшее предоставить им утешение Анны и ускользнула в спальню фрейлин.

После этого она старалась держаться подальше от Анны, но это было нелегко, потому что та намеренно выделяла ее. К счастью, настроение королевы улучшилось, когда она узнала, что парламент даровал ей два поместья.

– Наверняка это сделано с одобрения короля, – заявила Анна. – Он все еще любит меня больше всех. Госпожа Сеймур, вы не более чем очередная мимолетная фантазия. Сомневаюсь, что он пошлет за вами еще раз.

Джейн уже начала привыкать к этим колкостям. Лучше было не обращать на них внимания и не вовлекаться в непристойные перебранки, а потому она взяла себе за правило просто стоять, опустив глаза, и ничего не отвечать.

Повидаться с сестрой тайно приезжал Эдвард. Он нанял лодку и приплыл по реке, послав наперед гонца с сообщением о своем прибытии. Джейн ждала его в парке, скрываясь за купой деревьев.

Брат наспех обнял ее.

– Я не смел писать тебе, – объяснил он, – но желал, чтобы ты могла оказаться при дворе. Там ни о чем другом не говорят, кроме разрыва короля с королевой. Многие держатся мнения, что Леди не способна зачать ребенка, а некоторые даже утверждают, что принцесса Елизавета – подменное дитя, а преждевременные роды были разыграны. Я слышал разговоры о том, что король женился бы на тебе, если бы мог. Мессир Шапуи замышляет собрать вместе всех, кто желает сместить Леди. Он надеется, что ее враги при дворе объединятся ради этого. Помни совет, который я дал, дорогая сестра. Мы все рассчитываем на тебя.

Эдвард оставил Джейн в смятении и заторопился обратно, чтобы никто не успел его заметить. Король женился бы на тебе, если бы мог. Эти слова так и крутились у нее в голове.

На третьей неделе февраля в Гринвич прибыл очередной посланец короля и спросил Джейн. Не обращая внимания на сверкающий злобой взгляд Анны, Джейн вышла в переднюю – все дамы смотрели ей вслед – и стояла там, сжавшись в комок, пока гонец вкладывал ей в руки письмо с королевской печатью и увесистый бархатный кошелек. Открыв его, Джейн увидела, что он полон золотых соверенов.

Она не должна принимать ни того ни другого. Эдвард рассердился бы, к тому же теперь у нее гораздо больше причин выглядеть целомудренной. Дамы Анны враждебно наблюдали за ней, а этот молодой человек расскажет королю, как она приняла его подарок. Он будет болтать со своими приятелями, поползут слухи, и все узнают, как вела себя любовница короля.

Письма Джейн не открыла. Она поцеловала его с таким благоговением, как подданный лобызает монаршью руку, и вернула гонцу нераспечатанным вместе с кошельком. Потом Джейн встала на колени:

– Прошу вас, сэр, от моего имени молите короля понять, что я женщина из хорошей, благородной семьи, дочь почтенных родителей, во всем безупречная. Скажите ему, что нет на свете другого сокровища, которое я ценю выше своей чести, и ни при каких условиях я не стану терять его, даже если бы мне грозила тысяча смертей. Если король желает одарить меня деньгами, я прошу его сберечь их до того дня, когда Господу будет угодно послать мне достойного супруга.

Гонец посмотрел на нее с удивленным любопытством, однако поблагодарил и уехал. Джейн стала думать, как отнесется к ее посланию Генрих. Поймет ли он, почему она так ответила? Не дай Бог, чтобы он обиделся! Она начала переживать, правильно ли поступила. Но что еще она могла сделать?

Раздумывать было особенно некогда, так как вскоре после этого королева была вызвана в Лондон и они погрузились в суматоху сборов и приготовлений к поездке. Анна триумфально заявила всем: она знала, что король пошлет за ней, стоит ей оправиться, и он хочет вместе с ней отпраздновать день Святого Матфея.

– Как это подходит к случаю, – тихо сказала Марджери Джейн, складывая полотенца. – Матфей – святой покровитель надежды!

1536 год

Джейн размышляла, будет ли искать ее Генрих, когда они приедут в Йорк, но он не искал. Радость от ожидания скорой встречи померкла. Может быть, Анна оказалась права и его любовь к ней не выдержала испытания разлукой или он почувствовал себя отвергнутым? Джейн сопровождала Анну на мессе в честь святого Матфея, и Генрих прошел рядом, направляясь к алтарю совершить приношения, но не подал вида, что заметил ее. Как она удержалась от слез, Джейн и сама не знала. И как ей смотреть в глаза братьям, Брайану, Кэри и Шапуи, если Генрих покинул ее? А что, если она ждет ребенка?

Во время вечернего пира Джейн вместе с другими фрейлинами сидела за столом, стоявшим под прямым углом к главному, установленному на помосте. Она следила, как Генрих мило общается с Анной и изображает из себя заботливого супруга. Ни разу он не взглянул в ее сторону, а когда начались танцы, встал в пару с королевой и весь вечер танцевал только с ней. Джейн легла спать безутешной и отчаянно боролась со слезами.