В ту ночь Екатерина позволила Тому изучить потайные места ее тела и доставить ей удовольствие. Экстаз, который он возбудил в ней, был сродни духовному опыту и поглотил ее целиком. Ее подмывало отдаться ему, но она сохранила остатки рассудительности и заставила его сдержаться, пока их обоих не унесло окончательно в пучину страсти.

Потом они вместе лежали на постели. «Сколько еще нам удастся продержаться? — спрашивала себя Екатерина. — Скоро ли я буду принадлежать ему целиком?»

Осознав истинный смысл этого, она испытала глубокое чувство стыда. Хотя такое состояние постепенно становилось для нее привычным.

Через неделю они остановились в Хатфилде, рядом с Донкастером, в старинном нормандском поместье, которое мало чем могло их порадовать, помимо чисто спартанского комфорта. Однако охота в Хатфилде была превосходная: Генрих со своими джентльменами настрелял около четырехсот оленей за два дня.

Екатерина с ними не ездила. Начавшиеся месячные проходили болезненно. Она снова не забеременела. Надолго ли хватит терпения у Генриха? В последнее время он окружил ее такой любовью, но это может закончиться, если она не даст ему того единственного, что имело значение.

К вечеру ей стало лучше, и она поднялась с постели. На час вышла в сад со своими дамами, потом сидела за вышивкой у себя в комнате. Около шести часов Екатерина услышала стук копыт: охотники вернулись. Подойдя к окну, она увидела въезжавшего во двор Генриха и помахала ему. Он приветственно поднял руку, спешился и вошел в дом. Среди скопища людей и лошадей Екатерина заметила Тома и не могла оторвать от него глаз. Он выглядел таким изящным в кожаном охотничьем костюме, с развевавшимися на ветру темными волосами… Том поднял взгляд, увидел ее и быстро отвернулся. Она следила за ним, пока он не скрылся из виду, а отойдя от окна, заметила, что Мег Мортон наблюдает за ней в не слишком дружелюбной манере. Ей показалось, что Мег и, вероятно, Кэт Тилни начинают кое о чем догадываться. Не нужно было смотреть на Тома так долго. Больше она подобной оплошности не допустит! — поклялась Екатерина. Как же легко выдать себя.

— Мы вышли к реке, — рассказывал Генрих за ужином, который поглощал с большим аппетитом. — Настреляли уйму молодых лебедей, две полные лодки речных птиц, наловили огромных щук и много другой рыбы. — Он был очень доволен собой.

Екатерина сидела и переживала из-за Мег, надеясь, что та не успела прийти к определенным выводам. «Но это могут быть только домыслы», — сказала она себе. Ничего дурного нет в том, что она засмотрелась в окно; ее внимание к Калпеперу можно объяснить и по-другому. К примеру, сказать, что она глядела на него с нежностью, потому что он ее кузен и его любит король.

— С вами все в порядке, дорогая? — вдруг спросил Генрих.

Екатерина поняла, что, занятая своими страхами, унеслась мыслями далеко отсюда.

— Превосходно! — ответила она, возвращаясь к реальности. — Я думала, что завтра могла бы поехать с вами, если вы позволите?

— Конечно! — Генрих заулыбался. — Мы славно поохотимся, дорогая.

Король не пришел ни той ночью, ни следующей — никогда не спал с ней, когда у нее были месячные. На третью ночь Генрих сам был не расположен к близости, у него случился очередной приступ ослепляющей головной боли; он страдал от них периодически. Тогда Джейн привела Тома в свою комнату и осталась сторожить снаружи. В ту ночь Екатерина и Том провели вместе пять или шесть часов. Они стали любовниками во всех смыслах, кроме самого интимного, и познали секреты тел друг друга.

— Я хочу тебя, Кэтрин. — Том вздохнул и крепко прижал ее к себе. — Хочу целиком. Меня убивает необходимость сдерживаться.

— Я хочу тебя не меньше! — выдохнула она. — Хочу ощутить тебя в себе.

— Когда-нибудь ты станешь моей! — поклялся он.

Екатерина хотела сказать, что будет ждать этого дня с нетерпением, но знала, что снова почувствует себя виноватой, ведь этот день мог настать только после смерти Генриха.

— Я тоже хочу обладать тобой, — сказала она Тому. — Я томлюсь по тебе все время.

Том стал ласкать ее и быстро довел до такого пика удовольствия, что она вскрикнула. Потом они ненадолго задремали… Екатерина пробудилась в испуге:

— Боже, сколько сейчас времени? Я не собиралась спать!

— Тише, любовь моя, — успокоил ее Том. — Наша добрая подруга стережет нас.

— Мне нужно вернуться, — сказала Екатерина, продолжая нервничать.

Том помог ей одеться и крепко обнял, прежде чем поцеловать на прощание.

Когда она вышла из комнаты, то встретила сильно встревоженную Джейн.

— Мортон была здесь! — выпалила та. — Услышала ваш крик. Чем вы занимались?

У Екатерины порозовели щеки.

— А ты как думаешь? О Боже! Она что-нибудь сказала?

Если прибавить тревогу миссис Мортон к обеспокоенности миссис Лаффкин, на днях стучавшейся в дверь ее спальни, это было уже слишком! Их тайную связь раскроют!

— Она спросила, все ли с вами в порядке, и мне пришлось быстро что-то придумывать, — ответила потрясенная Джейн. — Я сказала, вы мучаетесь от месячных болей, но это неправда.

— Да! Она узнает, что я положила в грязное белье последние тряпицы с пятнами крови два дня назад. Как по-вашему, она не догадалась, что происходит?

— Надеюсь, что нет. А что происходит? — резко спросила Джейн. — Вы лежали с ним в постели, да? Я вас слышала.

Екатерина возмутилась, что с ней разговаривают как с нашкодившим ребенком. Она все-таки королева! И не дура! Разве Тому не было отказано в последней милости?

Она накинулась на Джейн:

— Клянусь именем Господа и Его святыми ангелами, что не отдалась ему! Я бы не посмела так осквернить ложе моего соверена. — Произнося эти слова, Кэтрин знала, что осквернила его и что есть не один способ совершить измену.

— Какое облегчение, — сказала Джейн. — Молюсь, чтобы этого никогда не случилось! Но на будущее, мадам, остерегитесь. Если появится хотя бы малейший намек, что кто-то догадался, придется это прекратить!

Король с королевой были на охоте, а когда под цокот лошадиных копыт проезжали через гейтхаус в Хатфилде, Екатерина заметила, как в дом со двора вошла знакомая фигура. Фрэнсис Дерем!

Она ощутила головокружение и ухватилась рукой за луку седла, чтобы не упасть. Что он здесь делает? Меньше всего ей хотелось, чтобы на него обратили внимание Генрих или Том. Кто знает, что мог сделать Том, увидев Фрэнсиса?

Подошел конюх, и Екатерина спустилась с седла.

— Мне нужно поскорее вернуться в свои покои, сир, — сказала она Генриху. — Зря я выпила столько эля за обедом!

Войдя в дом, она опасливо огляделась — не поджидает ли ее Фрэнсис, но его нигде не было. Она поднялась по старинной каменной лестнице в свой приемный зал и сразу увидела кланявшегося ей Дерема. Дамы с интересом поглядывали на него, все-таки Фрэнсис был хорош собою. Однако легкая небрежность во всем его облике больше не привлекала Екатерину.

— Что вы здесь делаете?

— Ваше величество… — Голос Дерема пронизывала едва уловимая ирония.

Снова поклонившись, он протянул ей письмо с гербом вдовствующей герцогини. После того как Екатерина вышла замуж за короля, их общение прервалось. С чего это бабушка решила написать ей, да к тому же из всех людей выбрала в качестве своего посланца именно Фрэнсиса? Она что, потеряла разум?

Екатерина сломала печать и с нарастающим изумлением прочла, что герцогиня просит о милости. Ее дочь, графиня Бриджуотер, а также леди Уильям Говард задумали устроить Дерема на службу к королеве и упросили ее поговорить об этом с Екатериной. «Поэтому я смиреннейше прошу вашу милость исполнить мою просьбу, имея в виду то, как исправно служил Дерем мне самой и лорду Уильяму. Молю вас, ради меня будьте к нему благосклонны и окажите ему покровительство».

Герцогиня много сделала для нее и никогда ни о чем не просила, поэтому Екатерина едва ли могла отказать ей. Это было бы неблагодарностью. Она задумалась: понуждал ли Фрэнсис леди Бриджуотер и леди Уильям просить о протекции для него, и если так, то каковы его мотивы? Не мог же он рассчитывать на какие-то особые милости с ее стороны или, не дай Бог, на возобновление их отношений? Господи, только бы он не начал снова повторять эти глупости о том, что они муж и жена!