Фрэнсис стоял перед ней с беспечным видом и дерзко улыбался. Неужели он не понимает, какой опасности подвергает их обоих?

Но что с него взять — Дерем всегда отличался бесшабашностью, ему все нипочем; любил он поиграть с огнем.

— Пройдите со мной в сад, мистер Дерем, — сказала Екатерина. — Леди Кромвель и леди Герберт, прошу вас сопровождать меня.

Она ни за что не останется с ним наедине.

Фрэнсис с преувеличенной почтительностью отвесил еще один поклон, и Екатерина вместе с ним вышла в сад. Дамы держались на приличном расстоянии, вне пределов слышимости.

— Зачем вы явились сюда? — спросила она. — У вас дурные намерения?

— Почему вы так обо мне думаете? — ответил вопросом на вопрос Фрэнсис.

— Ни на миг не воображайте себе, что я отношусь к вам, как раньше. — Она должна расставить все по местам прямо сейчас. — Я не допущу, чтобы вы думали, будто я имею желание вернуться к прежней жизни.

Он не отвечал, только понимающе улыбался ей. Екатерина уже забыла, каким несносным он мог быть.

— Не знаю, о чем думала миледи Норфолк, когда рекомендовала вас, — продолжила она.

— Все просто, — сказал Дерем. — Помните то письмо Мэнокса об одной юной леди, которая завела шашни с неким мистером Гастингсом? Ну, той весной я выложил герцогине всю правду, что это было обо мне и о вас. Ей следовало и самой догадаться — она ведь знала, как мы были близки, однако старуха разозлилась и указала мне на дверь.

— Так как же она могла порекомендовать вас мне?

— Я попросил леди Бриджуотер и леди Уильям Говард замолвить за меня словечко. Напомнил им о наших с вами отношениях. — Он повернул голову и улыбнулся. — Тогда миледи запела по-другому!

Екатерина вся сжалась от этой завуалированной угрозы. Таким же способом Джоан Балмер пыталась проникнуть ко двору. И Фрэнсис проделал весь этот путь до Йоркшира, чтобы добиться своего. Он явно не шутил. Ах, зачем только она позволяла ему любить себя! Из-за этой ее глупости Дерем теперь имел власть над ней. Бывший любовник слишком много знал о ее прошлом, чтобы она посмела обидеть его отказом. Он мог нанести неописуемый ущерб ее репутации и положению. И ей никак было не оценить, можно ли рассчитывать, что он не использует эти сведения к своей выгоде. Неужели это только начало?

Она не осмелится отказать ему.

— Вы колеблетесь, мадам, — заметил Фрэнсис. — Не забывайте, что этот ваш так называемый брак — просто обман. Вы были моей женой, прежде чем вышли за короля. Но, не удовлетворившись этим, стали благосклонно смотреть на другого, как я слышал. У меня есть друзья при вашем дворе. Они держат меня в курсе событий.

При этих его словах Екатерина похолодела. Кто пронюхал? Кто начал болтать? Они с Томом так старались сохранить свою любовь в тайне.

— Не имею понятия, о чем вы говорите, — холодно проговорила она. — Я стала смотреть на другого? Это чушь! Кто вам такое сказал?

— Кэтрин, вы же не думаете, что я предам оказанное мне доверие? — усмехнувшись, ответил Дерем, и она про себя отметила, что он обратился к ней по имени. — Но если вы задумали обмануть короля, то можете успешно сделать это со своим законным супругом!

— Я люблю короля и не собираюсь изменять ему!

Фрэнсис вопросительно взглянул на нее, как будто уличал во лжи.

О Боже, кто же меня выдал?! И не кому-нибудь, а Фрэнсису!

— Негодный способ вы выбрали, чтобы получить место при моем дворе, — упрекнула она его. — Вы придаете слишком большое значение нашей симпатии друг к другу, которая осталась в прошлом.

— Мы все еще женаты, — сказал Дерем. — Вы дали мне слово. И я ревнивый супруг.

— Какое слово? — Екатерина нервно оглянулась, чтобы проверить, на достаточном ли расстоянии держатся дамы.

— Обещали взять меня в мужья. Это так же обязывает, как брак, заключенный в церкви.

— Я вам не верю!

— Спросите любого священника. Архиепископа Кранмера, если хотите!

— О, перестаньте досаждать мне вашими глупостями! — раздраженно воскликнула она. — Я хочу, чтобы вы ушли — сейчас же!

— Очень жаль, — произнес Фрэнсис, искоса глядя на нее. — Одного моего слова достаточно, чтобы все поняли, какой ничтожный фарс этот ваш брак.

Екатерину пробрал смертельный холод. Она знала, что Фрэнсис на такое способен. Нельзя ему отказывать.

— Если я дам вам место, вы должны обещать мне никогда ни с кем не говорить о нашем прошлом. Мне нужно от вас слово чести.

Дерем хохотнул:

— Чего бы оно ни стоило, я даю его. Вы всегда были наивны, Кэтрин.

На следующий день она вызвала его к себе и, сидя на троне под балдахином, ждала, пока он закончит поклоны, исполняемые с картинным изяществом.

— Мистер Дерем, я решила сделать вас церемониймейстером своих покоев, — сообщила ему Екатерина. — Вы будете принимать гостей и просителей, выполнять мои поручения и писать письма в отсутствие моего секретаря.

Фрэнсис улыбнулся, снова раскланялся и сказал:

— Ваша милость очень добры. Примите мою покорнейшую благодарность.

Он насмехался над ней, это было ясно как день.

— Мой казначей выдаст вам деньги на покупку нового платья, — продолжила она.

— Я сообщу миледи Норфолк, как ваша милость облагодетельствовали меня, — ответил Дерем.

За пару дней Екатерина осознала, что новые обязанности вынуждают Фрэнсиса присутствовать в ее личных покоях чаще, чем ей хотелось бы. Фрейлины и даже некоторые придворные дамы из тех, что помоложе, всякий раз трепетали при его появлении, ведь он был такой удалец с виду, да к тому же всегда им подмигивал и имел про запас какую-нибудь шутку. Дамам сообщили чистую правду: мистер Дерем — кузен их госпожи и его порекомендовала герцогиня Норфолк.

— Кто этот новый церемониймейстер? — поинтересовался Генрих, после того как Фрэнсис возвестил о его приходе и удалился.

Екатерина ощутила боязливую дрожь. Ее нервировало, что Фрэнсис оказался в такой непосредственной близости от короля, не говоря уже о Томе.

— Он мой родственник и миледи Норфолк тоже. Служил ей в Ламбете. Она просила оказать ему покровительство, что я и сделала.

— В этом платье из белого атласа он вылитый попугай!

— Да, верно. — Екатерина сердилась, что Фрэнсис потратил выделенные ею деньги на такой броский костюм. — Я обсудила это со своим камергером, но он сказал, что церемониймейстерам дозволено носить белый атлас.

— Присматривайте за ним, — посоветовал Генрих. — Не позволяйте ему заноситься.

«Ах, если бы вы только знали!» — подумала Екатерина.

Вскоре, к вящей досаде королевы, мистер Хаттофт, ее секретарь, слег в лихорадке. Работу с ее личной корреспонденцией и написание конфиденциальных писем пришлось возложить на Фрэнсиса. Обязанности секретаря вынуждали его оставаться с ней наедине, в ее кабинете, где больше никого не было. Держась настороже, Екатерина старалась не отвлекаться от дел и не реагировала на проявления фамильярности, которые время от времени позволял себе Дерем.

В первое утро, когда он составлял письма, Екатерина заметила у него на пальце рубиновое кольцо своей матери. В ней закипел гнев, что какой-то проходимец теперь носит его. Но ведь она сама подарила это кольцо Фрэнсису в разгар своей любви к нему. Он надел его, чтобы напомнить об этом?

Через некоторое время Дерем отложил перо, потянулся и выставил вперед ногу:

— Видите, у меня рейтузы в дырках. Ради нашей старой дружбы, Кэтрин, не могли бы вы дать мне немного денег, чтобы купить новые?

— Пяти шиллингов хватит?

Он фыркнул:

— Вы никогда не знали, сколько стоят вещи. Мне не купить хороших рейтуз меньше чем за три фунта.

— Три фунта? — Она была уверена, что он преувеличивает.

— Я покупаю свои у мастера Коутса из Ламбета. Он самый лучший. За качество приходится платить.

Удивляясь, почему идет на это, Екатерина дала ему деньги из своего личного кошелька.