В августовскую жару Екатерина со своими фрейлинами занималась шитьем штандартов, флагов и нагрудных знаков для находившейся во Франции армии. Она также изготовила новое нижнее белье, чтобы послать его Генриху. Она-то знала, как он взыскателен по части свежего белья, а получить его во время военных действий не так-то просто. Екатерина шила и шила, закатав тяжелые рукава и сняв из-за жары головной убор. Ребенок шевелился у нее под поясом.

Четыре года она наблюдала за тем, как Генрих управляет Англией, и давала ему советы, впитывала в себя запутанные и нигде не записанные правила английского двора. Теперь она чувствовала себя готовой к роли регента: присутствовала на заседаниях совета, выслушивала мнения лордов и принимала во внимание их рекомендации. Большинство дел, которыми они занимались, были невероятно скучными. Она как раз обсуждала отправку сена, овса и бобов для королевских лошадей, когда в зал совета ворвался Суррей и без церемоний бросил на стол письмо:

– Мадам, шотландцы готовят нападение!

На мгновение воцарилась тишина. Все были ошеломлены, лорды в замешательстве переглядывались. Наконец Екатерина встала. Она поняла: настал ее час доказать свою состоятельность. Как дочь своей матери, она должна быть смелой и решительной.

– Значит, мы должны их встретить. Мужайтесь, господа, нам придется вступить в битву.

– Ваша милость, но не можете же вы… – Суррей умолк, не договорив. Он смотрел на высокий живот Екатерины.

– Добрый Суррей, я, конечно, не намереваюсь сама вести вас в бой, но могу собрать войско и буду поддерживать вас во всем, – задорно добавила она. – Смею напомнить вам, что моя мать, королева Изабелла, ехала верхом вместе с армией до самых родов и вскоре после них снова была в седле. Но я намерена воспользоваться вашим руководством, мои лорды.

Они поаплодировали ей за решительность и принялись обсуждать план защиты королевства. Казалось, лорды обрадовались возможности разобраться с шотландцами. Екатерина возблагодарила за это Господа. Конечно, Англия и Шотландия враждовали издавна; англичане были бы рады взять верх над королем Яковом. Какое коварство – вторгаться в Англию, когда ее правитель бьется за пределами страны во имя святого дела!

Когда наконец все было готово, набрали людей, старый вояка Суррей на коне возглавил армию.

– Я рад, несмотря на седые волосы, снова быть полезным, – сказал он Екатерине, любезно прощаясь с ней. – Горю желанием отправиться на север и проучить шотландцев. Да дарует нам победу Господь!

Екатерина смотрела вслед старому храбрецу и истово молилась о том, чтобы он вышел из битвы победителем.

Вскоре пришло известие о вторжении короля Якова в Нортумберленд.

– У него восьмидесятитысячное войско! – в тревоге сказала Екатерина архиепископу Уорхэму. – Надеюсь, мы сможем его одолеть.

– Не бойтесь, мадам. В лице лорда Суррея мы имеем непревзойденного военачальника.

И все-таки Екатерине хотелось бы, чтобы Генрих – юный, сильный, энергичный – сам был здесь и справился с этой угрозой.

Через три дня из Франции была получена восхитительнейшая новость. Генрих и Максимилиан взяли город Теруан. Потом, почти сразу вслед за этим, пришло хвастливое известие от самого Генриха о еще одной великой битве, в которой он со своими союзниками разгромил французов. «Их армии хватило одного взгляда на наши превосходящие силы, чтобы обратиться в бегство, – писал король, – потому мы называем это сражение Битвой шпор».

Екатерина задумалась: насколько значительны эти победы? Вымостят ли они дорогу в Реймс? Генрих наверняка сказал бы «да». Может быть, это предвестники более важных викторий. Она молила Бога, чтобы состоялся решающий триумф, как при Азенкуре.

Однако Екатерина не собиралась умалять достижения своего супруга. Она поспешила написать Уолси: «Король одержал столь великолепную победу, что, думаю, таких прежде не видывали. Вся Англия и особенно я должны благодарить Бога за его успехи».

Вскоре после этого Екатерина получила письмо от самого Генриха. Узнав о вторжении шотландцев, он приказывал ей со всей возможной поспешностью готовиться к защите королевства.

«Мы сделали это, и даже больше, с великим усердием, – сообщила она ему. – Ваше королевство в надежных руках».

Тем временем срок беременности увеличивался, ребенок становился все более активным. «Это, наверное, мальчик, – думала Екатерина, – по милости Божьей это должен быть мальчик».

Она отяжелела и передвигалась с трудом, но отправилась на север в Бекингем, где хотела дожидаться новостей от Суррея. Он оставил тридцать тысяч человек резерва стоять лагерем под городом, и все они до единого радостно приветствовали Екатерину, когда она приехала повидаться с ними. Спустившись с носилок, Екатерина забралась на колоду – ей помог крепко сложенный командир – и обратилась с речью к столпившимся перед ней мужчинам. Старалась говорить громко, чтобы ее голос разносился далеко. Она помнила, что много лет назад в Испании так поступала ее мать.

– Я желаю увидеть вашу победу! – выкрикнула она. – Господь Бог улыбается тем, кто встает на свою защиту, и помните, отвагой англичане превосходят все другие народы!

Как они приветствовали ее!

Екатерина остановилась у Эдварда Фоулера, богатого торговца, в его хорошо обставленном доме из дерева и кирпича – Касл-Хаусе. Именно туда однажды вечером, где-то в середине сентября, ей доставили письмо от Суррея. Трепеща, она сломала печать.

«Ваша Милость, спешу сообщить Вам, что Господь сподобил нас одержать великую победу, – читала Екатерина. – Король шотландцев и цвет шотландской знати полегли на поле брани у Флоддена».

– Благодарю Тебя, Господи! – воскликнула Екатерина и перекрестилась.

Сердце ее тяжело билось, и ребенок ворочался внутри. На такое она даже не рассчитывала.

Екатерина продолжила чтение. «Наши англичане сражались как герои. Произошло великое побоище, и десять тысяч шотландцев были убиты».

Остановившись на этом месте, Екатерина подумала о своей золовке, королеве Маргарите. Та внезапно овдовела, а ее малолетний сын, тоже Яков, теперь станет королем вместо отца. А это означает долгое регентство. Клыки Шотландии были вырваны; погибло столько приближенных Маргариты, что пройдут годы, прежде чем страна и королева восстановят силы. Англия была в безопасности. Это действительно великая победа.

Екатерина пошла в приходскую церковь Бекингема и вознесла благодарственные молитвы. За спиной у нее толпились горожане. Отдельно она помолилась за Суррея. Старый храбрец – как хорошо он выполнил свой долг! Она постарается добиться для него от короля достойной награды.

На следующий день пришло еще одно письмо от Суррея с подтверждением: тело короля Якова было найдено среди мертвых. Гонец также передал ей посылку. Когда Екатерина вскрыла ее, то обнаружила внутри королевское знамя с гербом Шотландии и разорванный, окровавленный дублет Якова. Это потрясло королеву, но она не поморщилась и не отпрянула. А приказала герольду отправить знамя и дублет во Францию королю.

– Передайте его милости, что теперь я возвращаюсь в Ричмонд, – распорядилась она.

И там по воле Божьей родится их сын. По ее расчетам, ребенок должен был появиться на свет через несколько недель. Екатерина постоянно молилась и постилась ради того, чтобы роды прошли удачно. Что еще она могла сделать для этого?

Екатерина прекратила писать, перо замерло над пергаментом. Был ранний вечер, тишина стояла в гостевом доме аббатства Уоберн, где она остановилась, прервав поездку. Темнота теперь наступала быстро, и королева приказала подать свечи, чтобы писать Генриху.