— Удивительно, что этот опыт не сделал вас горячей сторонницей реформ, — с улыбкой проговорил он.

— Ну, я склоняюсь в эту сторону, — призналась Кэтрин.

— Я тоже. Вы наверняка уже наслышаны, что Сеймуры — убежденные евангелисты, особенно мой брат. — В его голосе слышалась легкая насмешка, когда он произносил последние слова. — У Мартина Лютера ничего на него нет! И Нэд, конечно, не одобряет ересь, — быстро добавил сэр Томас.

По ходу разговора Кэтрин больше узнала о нем: открыла для себя, что он хорошо образован и обеспечен, так как ему досталось немало наград и преференций. При дворе Томас находился с юности и позже служил в многочисленных дипломатических посольствах за границей, но его настоящей страстью стало море. Он был воистину человеком действия, которому трудно усидеть в четырех стенах; переходил Канал с королевским флотом и патрулировал его на случай, если французы отважатся совершить рейд к берегам Англии. Кэтрин чувствовала, что нападение обрадовало бы сэра Томаса. Да, он был лихой и на словах, и на деле, но казался также честным, умным и добрым, к тому же писал стихи. «Плохие стихи», — со смешком добавил сэр Томас.

— Странно, что я не видела вас при дворе, — сказала Кэтрин.

— Последние пять лет бо́льшую часть времени я находился при других дворах — во Франции и Империи. Но пару лет назад принимал участие в турнирах в Уайтхолле. Вы были там?

Кэтрин вспомнила, как сидела на трибуне с Джоном, и с болью подумала, что тогда ее мужа еще не скрутила болезнь.

— Да.

— Я был защитником в белом бархате.

— Конечно! — Она тогда подумала, как великолепен этот рыцарь, но забрало у него было опущено, и узнать, кто это, не представлялось возможным. — Ваша сторона выиграла.

— Естественно! — Сэр Томас не упускал случая похвалиться.

— Расскажите о вашей работе за границей, — обратилась к нему Кэтрин.

— С чего же начать? — весело отозвался он, шаря по ней глазами. — Некоторое время я провел в Вене, хотя сомневаюсь, что вам будет интересно слушать о том, как венгры защищались от турок! Потом отправился назад через Нюрнберг, по пути рекрутировал наемников для короля, но в конце концов пришлось распустить этих солдат удачи, так как его величество посчитал плату за их услуги непомерной. — Томас скривился. — Нюрнберг — красивый город. Я провел там Рождество.

— Наверное, скоро вас ждет новое задание, — сказала Кэтрин, с ужасом понимая, что ее печалит перспектива отъезда сэра Томаса.

— Король всегда находит способы, как удержать меня от проказ!

В дверь постучали. Это был повар Адам.

— Мадам, не пора ли сервировать ужин?

— О Боже, уже так поздно?! — воскликнула она, понимая, что просидела наедине с сэром Томасом Сеймуром гораздо дольше, чем ей казалось, и все это время не вспоминала о Джоне.

Кэтрин охватило чувство вины. Однако последние пару часов жизнь, казалось, била в ней ключом; такого не случалось уже много лет, а может, и всю жизнь.

Кэтрин встала:

— Я должна идти к мужу. Сэр Томас, не окажете ли вы мне честь, оставшись на ужин?

Она украдкой взглянула на ожидавшего распоряжений Адама — не заметит ли в нем намека на неодобрение? Но лицо повара оставалось бесстрастным.

— Благодарю вас, — ответил Томас. — Это будет для меня большой честью.

— Трапеза вас ждет не слишком обильная, — предупредила она, — но отлично приготовленная, — и улыбнулась Адаму. — Нехватка продуктов сказывается на всех. Даже лорд-мэр ограничивает себя одним блюдом за столом.

— Я буду благодарен даже за самую малость. — Сэр Томас улыбнулся.

Когда Кэтрин тихонько вошла в спальню к Джону, тот спал. Он выглядел совсем больным. В сердце своем она уже изменила ему, но Джон об этом никогда не узнает. А ей нужно думать о будущем. Она любила мужа, только он покидал ее. Кэтрин от всей души желала, чтобы было иначе. Завести любовника — такого у нее никогда и в мыслях не было!

Ужинали в гостиной с Джеком и Маргарет. По окнам стучали градины, в голове у Кэтрин проносились беспокойные мысли. Между ней и Томасом возникло ощутимое взаимное влечение. Она не могла оторвать от него глаз, он был так красив и совсем очаровал ее остроумием, теплотой и физической притягательностью. Каково это — делить ложе с таким мужчиной?

Кэтрин часто ловила на себе взгляды сэра Томаса. Был ли его интерес к ней чисто любовным? В это она легко могла поверить. Том Сеймур всегда находился в компании женщин; вероятно, только их веселого общества он и искал. Не будоражит ли его фантазию мысль соблазнить ее? Он мог решить, будто она жаждет чувственных удовольствий, раз муж больше не способен дать их ей. Или предвкушает, что скоро она станет богатой вдовой? Если так, он будет разочарован. Джон оставит ей приличное содержание, но она при этом не станет желанной добычей для охотника за состоянием. И все же почему-то Кэтрин не могла поверить, что Томас просто гоняется за деньгами.

Будь она свободна, они составили бы хорошую пару. Он всего на пять лет старше; они одного происхождения; оба попали ко двору, и между ними возникло это сильное взаимное притяжение. Кэтрин не сомневалась, что Томас чувствует то же самое. Любовь ли это, такая, о которой пишут поэты и которая заставила короля Генриха перевернуть мир с ног на голову, чтобы получить Анну Болейн?

Кэтрин осадила себя: глупо мечтать о любви и браке, когда она почти не знала этого человека, и вообще неправильно, когда ее муж еще жив. Она изгнала фривольные мысли из своего ума и включилась в беседу.

Уходя, Томас поцеловал ей руку и спросил:

— Могу я зайти снова?

Кэтрин засомневалась: что подумают дети и слуги?

— Если милорду не станет хуже, я, вероятно, приеду ко двору повидаться с братом в эту субботу после полудня. Приходите в его покои часа в три, мы с удовольствием примем вас. Если меня не будет, значит моему супругу плохо.

Она была уверена, что дала правильный ответ — не слишком поспешный, осмотрительный, но любезный. И если Уилл будет присутствовать при их следующей встрече, приличий никто не нарушит.

— Я приду, — сказал Томас и скрылся, заметаемый снегом.

В последовавшие за этим дни Кэтрин мучилась мыслями о том, следует ли ей поощрять авансы сэра Томаса. Ангел за одним плечом подсказывал ей — не стоит, а дьявол из-за другого нашептывал — вреда от этого не будет. Совесть говорила ей, что ставить личные склонности выше морального долга — неправильно. О Боже, неужели Джон стал для нее моральным долгом?! Нет, она любила его, разве что никогда не желала так, как Томаса.

Кэтрин поехала ко двору, сказав себе, мол, нет причин, почему она должна отложить встречу с братом. Маргарет составляла компанию Джону.

Томас явился в покои Уилла раньше ее. Он быстро встал и поклонился, пока брат приветствовал сестру. Завязался оживленный разговор, и Уилл не скупился на вино. К ним присоединилась Дороти Брей, и вскоре они очень развеселились. Все это время Томас не сводил с Кэтрин жадных глаз и постоянно интересовался ее мнением по разным вопросам. Было ясно, что он увлечен ею самой и покорен ее скромным очарованием.

Когда Томас отлучился в уборную, Уилл повернулся к ней; лицо его раскраснелось от выпивки.

— Ты ему нравишься, Кейт. Это мудро — подружиться с Сеймурами. Когда принц станет королем, они будут в силе. Ты не могла сделать лучшего выбора.

— Уилл! — хором воскликнули Кэтрин и Дороти.

Дороти слегка шлепнула его:

— Ты неисправим! Одним махом совершил измену Короне и поощрил супружескую.

Тот покраснел еще сильнее:

— Прости. Я не хотел, чтобы это так прозвучало. Но, Кейт, если ты правильно разыграешь свои карты…

— Ей не нужно разыгрывать никакие карты! Он без ума от нее. Но ничего не может сказать, потому что ее муж еще жив.

— А что он мог бы сказать? — спросила Кэтрин. — Мы знакомы совсем недавно.

— Многие браки совершаются и после более краткого знакомства, — сказал ей Уилл.

— Не думаю, что он задумывается о браке.