Следующей покупкой стало приобретение двух дюжин пустых кристаллов – накопительных сфер Ашшуанума. Они используются во время жертвенных ритуалов, собирая энергию так, что даже её капля не рассеивалась впустую. Также с их помощью очищают небольшие Чёрные пятна, собирают некроэнергию на полях сражений, в могильниках, консервируют энергию магии Света и многое другое из этого ряда. Три или четыре сферы я планирую переправить в Лепель, чтобы понизить там опасный магический фон, который заметно повысился после бойни, устроенной Кулебякиным немцам. Ещё десять приготовил для Витебска. Там эти кристаллы будут очень кстати. Я до сих пор непроизвольно морщусь, когда вспоминаю ночь своего пребывания в городе. Остальные сферы оставлю для мест, где найдут свою смерть большие отряды немцев, когда они опять возьмутся за меня, расправившись с кулебякинцами. В моём лесу (вернее в районе лесов и болот, где я обитаю) они, сферы, нужны обязательно, иначе летом-осенью могут начаться спонтанные поднятия нежити. К этому могут привести мировые энергетические каналы маны, с которых слезла «корка» под воздействием Очага, и некроэнергия от насильственной гибели сотен людей.
Я уже даже придумал, куда дену заполненные сферы. Построю Рынок и на нём продам энергокристаллы. Вообще, его нужно было строить вместо Трактира, так как по предоставляемым возможностям этот объект на голову выше того, где сейчас всем заправляет бывший советский руководитель общепита. Но Трактир обладал особенной аурой, исподволь снимая с посетителей напряжение, успокаивая их, настраивая на нужный лад. Плюс, хорошая еда и выпивка. Правда, последней, я запретил злоупотреблять. Трактир очень важен и полезен для морального отдыха, который подчас очень важен для бойцов, наравне с лечением, одеждой и едой. Ну а Рынок я, надеюсь, уже к лету приобрету. С его помощью я попробую решить проблему нехватки ресурсов, но об этом пока тс-с, а то ещё сглажу.
После сфер Ашшуанума на последние монеты я приобрёл амулеты – защитные, отводящие внимание, для ночного зрения, согревающие, заглушающие звук. Амулеты для снижения шума, в связке с отводящими внимание, будут очень полезны для моих оборотней, использующих огнестрельное оружие. Ведь выстрел из винтовки слишком громок, и немцы научились таким образом определять местоположение стрелка, даже если тот невидим.
Я решил рунными камнями закрыть подходы к своему лагерю с запада, северо-запада и севера. Ста тридцати штук (а я использую только сто, прочие придержу… есть идея, как с их помощью нивелировать многократное превосходство немцев в живой силе) слишком мало для обретения полной безопасности, но достаточно, чтобы пережить самые опасные моменты во время скорой войсковой операции немцев. Мало того, я оставлю несколько проходов в цепочке пирамидок. А рядом с этими проходами установлю ловчие амулеты. Ну и засаду, разумеется, куда же без неё. Десяток оборотней с пулемётами и ручными гранатами, а также с амулетами со стрелами Диррона легко и быстро перебьют полнокровную стрелковую роту вермахта, заворожённую ментальной магией.
Как только феи отдохнут после своего рейда на железную дорогу, то начнут мне помогать устанавливать защитный периметр. Просто так кидать камни в снег я не хочу, лучше всего – это спрятать их неглубоко под землю. На работоспособность это никак не повлияет, зато никто их не увидит. А то… мало ли что.
* * *
Немцы дали мне достаточно времени на подготовку. Частью уничтожив, частью вновь пленив бойцов Кулебякина и, видимо, узнав от кого-то из них про настоящего виновника побега и устроителя Лепельской Ночи, они вновь плотно занялись мной. При этом потери они понесли огромные, о чём мне сообщили мои агенты. Судьба простых оборотней осталась для меня тайной. Никто из них ко мне не пришёл, агенты ничего про них не знали, только передали слухи из разряда солдатских баек про людей-волков, от вида которых руки стрелков начали дрожать, а колени подкашиваться. Если их всех убили, то очень жаль. Я слишком много вложил в это дело и про себя надеялся, что оборотни рано или поздно решат прийти ко мне на службу, так как только я знаю, их слабые и сильные стороны и могу правильно использовать.
Ударили немцы неожиданно для меня. Несколько дней их отряды стояли рядом с лесом и болотами. Было видно, что вот-вот они получат команду идти вперёд, но с этой командой кто-то наверху медлил. С юга и юго-запада всего стояло около семисот солдат, из них почти двести были ренегатами – русские, белорусы, украинцы, и сводным подразделением добровольцев из Польши. Это всё, что осталось от первого пехотного полка двести шестой лёгкой стрелковой дивизии Вермахта после Лепельской Ночи. С запада, растянувшись вдоль дороги Полоцк-Лепель, расположился второй пехотный полк дивизии. В нём насчитывалось свыше двух тысяч человек, но по разведданным там настоящих вояк было менее тысячи человек, остальные тыловые «бойцы», умеющие лишь нажимать на спусковой крючок и недавно мобилизованные. Третий полк в количестве полутора тысяч солдат должен был наступать с севера и северо-востока. Всего в дивизии не набралось даже пяти тысяч человек. Её костяк, с которым подразделение перешло границу прошлым летом, был выбит ещё до января. Видимо, из-за большого количества молодого пополнения и слабо обученных обозников и кинули двести шестую против нас, посчитав «пусть набираются боевого опыта в сражениях с партизанами, а то регулярные части коммунистов опять обескровят дивизию».
И вся эта масса вооружённого народу выступит против моих сил, где даже двух сотен человек не наберётся вместе с балластом в лице населения «гражданского» лагеря. Впрочем, особо я не отчаивался, так как в моих руках была сила куда более опасная и могущественная, чем побитая дивизия, ко всему прочему ещё и деморализованная мистическими слухами про мой отряд. Эта сила – магия. Даже один качественный ловчий амулет легко заворожит сотни разумных, не имеющих защиты от ментальной магии.
Немного странным было то, что немцы оставили очень много брешей в своих рядах и вроде бы как хотят выдавить меня в безлюдные ненаселённые районы. Хотя логичнее было бы гнать меня на их гарнизоны и крупные посты на дорогах и в деревнях. Может, рассчитывают загнать мой отряд в незамерзающие топи или на открытую местность, чтобы с воздуха перебить? В глушь, где мы по их расчёту перемрём от холода и голода? И ведь пока этого не узнать, «языки» не в курсе даже даты начала войсковой операции.
И вот этот момент наступил.
Сначала заревели моторы в воздухе. Немцы провели бомбёжку по старым координатам, где когда-то потеряли несколько своих самолётов. Пара «юнкерсов» умудрилась промахнуться и высыпать свой опасный груз рядом с моим основным лагерем, едва не задев крайнюю оборонительную башню. Мои зенитчики стреляли в ответ, но – увы. Ни дротики, ни пули со снарядами не доставали до вражеских самолётов, опасающихся опускаться ниже тысячи метров. «Эрликоны», конечно, имели все шансы сбить хотя бы одного врага. Вот только расчёты для их были набраны из простых людей, выздоровевших бывших военнопленных, даже не перерождённых в Очаге. Плюс, они были простыми пехотными «ванями», как сказал кто-то из волколаков. То есть, ни демона не понимающие в науке, как сбивать воздушные объекты. Скорее всего, дырок в фюзеляже мои зенитчики наделали, но не сумели поразить важные узлы. Ещё стрельбу им затрудняло отсутствие трассирующих патронов в лентах и кассетах, по следам которых можно было бы корректировать прицел. Это я запретил их использовать, чтобы не выдать своё местоположение.
Бомбы ещё падали из бомболюков, а солдаты дивизии уже вошли в лес. Военнослужащие из гарнизонов и полицейские, которые за последние пару месяцев облазили весь район лесов и болот и умудрились избежать встречи с оборотнями, служили им проводниками. Вместе с живой силой, уминавшей снег лыжами, в заснеженные леса вошла техника. В основном это были полугусеничные бронетранспортёры. И совсем немного грузовиков на таком же шасси. Благодаря проводникам, которые знали, где мог пробраться транспорт, немецкие машины уверенно ползли по слежавшемуся мартовскому снегу к своей цели. К каждой машине сзади немцы прицепили одни или двое саней с грузом. Все БТРы имели по три-четыре пулемёта, половина из них оказались спарены в одну установку. Кроме пулемётов внутри стоял миномёт калибра пятьдесят миллиметров. «Восемьдесят первый» лежал в грузовиках или санях, дожидаясь момента, когда его достанут и установят на позиции.
