Впрочем, я уже немного отвлёкся.
Взлетев, «мои» самолёты держались в строю десять минут, после чего стали один за другим сообщать по радио о проблемах и невозможности продолжить полёт. Далее ломали построение и поворачивали назад. Неприятной неожиданностью оказалось то, что остальные бомбардировщики решили последовать за нами.
– Какого демона, дракона вам в гости? – возмутился я, видя, как к моим самолётам пристраиваются оставшиеся четыре. – Эй, что они делают?
– Их мало для выполнения задачи, тем более, летим без прикрытия истребителями. Поэтому решили возвращаться вместе с нами, – ответил мне пилот, к которому был обращён мой последний приказ.
– Тьфу, – я плюнул на пол. – Что ни полёт, то одни проблемы и нервы.
Несколько минут я думал, что делать. В итоге выбрался через люк, превратился в птицу и… понял, что скорость этих летающих аппаратов и того, который я недавно подбил связкой гранат, несопоставимы. Будь я обычной птицей и не имей возможности помочь себе магией, то просто-напросто не сумел бы догнать вражеские самолёты.
Бил я их магией из жезла, на полминуты возвращая себе человеческий облик над целью. Первые два «юнкерса» уничтожил без проблем стрелами Диронна. Костяные спицы с лёгкостью пробивали прозрачную кабину и поражали живые цели. А потом совершил ошибку: ударил огненной стрелой в двигатель третьего самолёта. Урона нанёс мало, зато – как позже узнал – немцы подняли жуткий гвалт и панику в эфире. Быстрая смерть двух предыдущих экипажей и падение самолётов осталось для прочих незамеченным. А вот огненная вспышка на одном из моторов мгновенно привлекла их внимание. Мало того, они ещё и краем глаза заметили полёт заклинания и посчитали, что их атакуют советские истребители. Итог: вскоре рядом оказались четыре немецких перехватчика. Пришлось возвращаться, браться за радио и на русском отдавать команды своим помощникам, надеясь, что этот язык не понимают немцы в «чужих» самолётах. Приказ дал простой: занять места стрелков, выбрать момент и гарантированно поразить истребители, чтобы те не помешали нам приземлиться. Сделать это нужно было незадолго до посадки, чтобы после уничтожения лишних попутчиков до нас не успели добраться новые. Самостоятельно сбить их опробованным способом я не стал даже и пытаться – скорости не те. Это бомбардировщик я в обличии сокола да с магией худо-бедно настигаю, выкладываясь по максимуму.
Что ж, всё у нас получилось, хотя нервов нам немцы сожгли немало. А ещё был ранен один из оборотней. Ему оторвало левую руку и тяжело ранило в грудь пулемётной очередью «мессершмитта», решившего ответить на обстрел из бортовой пулемётной турели. К счастью, матёрые оборотни от таких ран не умирают.
Приземление проходило привычным способом: бомбардировщик плюхался на снежную посадочную полосу, где его мгновенно принимали в свои крохотные и крепкие ручки феи. И так десять раз. В итоге мы лишили немцев суммарно шестнадцати самолётов и более полусотни лётчиков. Один бомбардировщик ушёл от нас ещё до прилёта истребителей. То ли стал что-то подозревать, то ли ему не понравилось, что мы отклонились от маршрута далеко на север. Ещё один истребитель, после того, как три его товарища были уничтожены, крутился в отдалении, ведя за нами наблюдение до самого леса. Там его сумел уничтожить магией, подловив его на встречном курсе в образе сокола. У нас же потерь не было, не считая руки и дырок в груди у волколака. Зато прибыток в виде примерно ста тонн различных металлов, которые «ценились» Очагом намного дороже древесины, земли и даже камней, которые по весу даже превосходили авиационный сплав. Тут дело было в том, что чем больше был обработан исходный материал (руда, чугун, сталь, чистый элемент вроде алюминия и меди), тем лучше он давал профит во время трасфигурации.
– Пулемёты во второй лагерь, в мастерскую. Патроны от них на склад, туда же и пистолеты, – принялся раздавать я приказы, оказавшись на земле, где был прикрыт защитными амулетами от взгляда с неба. – Купава, Василиса! – позвал я двух старших фей, заметив тех неподалёку.
– Слушаю, Лорд!
– Я здесь, мой Лорд!
– Трупы разденьте. Вещи отдельно сложить, мертвецов куда подальше отнести. Лучше, конечно, их прикопать, чтобы по весне заразу не разносили. Потом покажите мне это место, чтобы я мог провести ритуал из магии Света.
Ритуал требовался на тот случай, если магия, которая по капельке начинает просачиваться из моего лагеря во все стороны по лесу, не вызвала произвольного поднятия нежити. Вообще, с учётом того, что я разбудил магию на Земле, скоро аборигены столкнуться со всеми её «прелестями». И поднятие нежити будет одним из самых распространённых вещей. Из плюсов – начнут рождаться одарённые, возможно, мои будущие ученики и поданные. Впрочем, скоро – это понятие растяжимое. Даже с учётом идущей войны с многотысячными жертвами да сопутствующими издевательствами со стороны нацистов и моего Источника первые «дикие» зомби и скелетоны появятся в лучшем случае через несколько лет. Закладываю три года на это, если не принимать никаких мер. А личи и костяные драконы должны как следует промариноваться в магическом фоне планеты. Если такие твари и восстанут, то случится это лет через пятнадцать-двадцать. Что же до Источника, который стал Очагом, то после переноса в него матрицы он начал ману не генерировать, а тянуть на свои нужды, для подпитки построек. Те каналы, которые выходят из него, как паразиты присасываются к соседним, принадлежащим другим природным источникам магии. Постепенно Очаг возьмёт под своё контроль все ближайшие Источники. Благодаря ему корка с каналов слетит. Это приведёт к тому, что в окружающий мир польётся мана (потери при транспортировке, так сказать). Не так щедро, как могло быть, если бы не Очаг, но достаточно, чтобы Земля получила статус магического мира. Эта же мана станет растворять корку на тех энергоканалах до которых не дотянулись силовые линии Очага. Но это настолько не скоро случится, что не стоит брать с расчёт в ближайшие лет пятнадцать.
– Всё сделаем, Лорд, – сообщила мне Василиса.
Выжившие пилоты в тот же день стали донорами немецкого языка для моих подчинённых. Потом их вывезли на дорогу Полоцк-Витебск мимо всех патрулей и там и оставили. Со сваренным мозгом никакого вреда они не представляют. Зато на своих соплеменников должны оказать сильное деморализующее влияние. Всё непонятное пугает и мешает здраво мыслить. То, что выдаю местоположение лагеря, ничуть не боялся. Немцы и так в курсе, где исчезают их самолёты. Я лишь сделал всё, чтобы отвести внимание оккупантов от Лепеля, который потихонечку прибирал к своим рукам. По возможности ещё и Полоцк позже наводню своими людьми. Витебск… не знаю, хочется, чтобы к тому времени война кончилась. Или советская армия отбила бы его назад. Если сумею договориться с правительством СССР, то оно мне будет поставлять сотни и тысячи тонн того же чугуна в обмен на волшебные поделки. Главное будет – убедить местных, что волшебная вещь или слиток магического металла весом в несколько десятков граммов стоит многих тонн выплавленного обычного металла. Впрочем, с учётом отсутствия конкуренции такое вполне по силам.
«Только нужно будет найти среди местных помощника с нужным складом характера, которые сумеет рыбам воду продать, – подумал я. – Среди евреев, что ли, поискать?».
Умение находить прибыль в, казалось бы, безвыгодных вещах мне импонировало у этой народности. Не гномы, конечно, но своего не упустят. Жаль, что боевой дух у многих в только зачаточном виде присутствует. В лучшем случае у каждого третьего, а то и четвёртого. У тех же белорусов, среди которых я сейчас живу, минимум каждый второй боец по духу. Но вот в остальном они несколько уступают и евреям, и даже немцам, в основном это касалось, эм-м, простоты, что ли, наплевательству на многие факторы в своей жизни. Как-то так. Менталитет, наверное, таков, увы, но исправить его можно лишь после работы над несколькими поколениями. С другой стороны, этим они мне больше нравятся, чем хитрозадые «захарии» да люди-машины «фрицы».
