Сонг, казалось, этого не замечала, как не понимала причину злости Лина. Она улыбалась и кивала в ответ поздоровавшимся с ней, и Кун, держащий мать за руку, кивал вместе с ней. Несмотря на недавний приступ, он был бодр и абсолютно здоров, а вот наревевшийся Мин уснул, и Лину пришлось нести его на руках. За последние полгода такие истерики случались часто, и Сонг не на шутку обеспокоилась, что обманутое ими проклятие вновь вернулось, потому и обратилась за помощью к Джиро Абэ. Лин тоже беспокоился за детей, особенно после того, как лично провел ритуал, связывающий их потоки, чтобы оградить младшего от проклятия и быстрого увядания, старшего — от чрезмерной силы, которой многие захотели бы воспользоваться. Особенно с недавних пор заполонившие Шамбалу творцы…

Лин никому из них не улыбался и не кивал в ответ — он их ненавидел и сожалел, что руны телепортации позволили сбежать тем из них, кто наблюдал за печально известной битвой при Ипре, когда немцы применили против французов желтовато-зеленый газ, и поставившие на Францию попытались вмешаться в сражение. Лину не посчастливилось стать одним из тех, кому пришлось лечить возомнивших себя богами идиотов в местном лазарете, что лишь усилило неприязнь, хотя именно его помощь в итоге оказалась самой эффективной. Но до сих пор бесило, когда он вспоминал, как некоторые главы кланов требовали, чтобы их отпрысками занялась именно Сонг, Ключ Воды. Тогда пришлось приложить немало усилий, чтобы не дать себе убить особо настырных, ведь никто бы не понял, что они умерли не по естественным причинам, и уж тем более никогда бы не заподозрили Лина.

— … знется тьма…

— Что? — он не сразу понял, кто и о чем говорит, пока не услышал, что это бормочет во сне Мин.

Лин отстранил сына и заглянул ему в лицо, но глаза мальчика оставались закрытыми, и не похоже, что тот притворялся. Однако губы ребенка снова зашевелились:

— Разверзнется тьма.

— Где? — не до конца понимая, что происходит, переспросил Лин.

— Всюду. И ты будешь сердцем ее.

Мрачное пророчество повергло в шок, и Лин едва не выпустил ребенка из рук — вовремя спохватился. Только от Сонг это не укрылось, и она с тревогой посмотрела на мужа. Он попытался улыбнуться, чтобы ее успокоить, и порадовался, что они почти пришли — еще с десяток шагов, и будут дома. Попытка оказалась тщетной, но Сонг промолчала. Вместо нее вопрос задал Кун:

— Мин снова болтает во сне из-за кошмаров?

Сонг остановилась и, присев перед Куном на корточки, заглянула тому в глаза:

— Как давно Мин видит кошмары?

Сынишка пожал плечами.

— Наверное, с тех пор как к нам люди набежали.

— Значит, мне не показалось, — она погладила Куна по щеке, словно хотела смахнуть сказанное им, чтобы догадки остались лишь догадками, ничем не подтвержденными подозрениями, которые можно списать на мнительность.

Но суть, к сожалению, оставалась неизменной. Проклятие, с которым родился Мин, сжиравшее его жизненные силы, вызывая различные болезни, вернулось, несмотря на проведенный Лином ритуал связывания потоков близнецов. Правда, теперь оно работает как-то иначе, и в этом стоило разобраться.

— Мама, Мин ведь не умрет?

— Нет, — поспешно заверила Куна Сонг. — Конечно же, он не умрет. Мы же с папой целители — мы ему не позволим.

И Лин понял, что ее слова — не пустой звук. Чтобы защитить детей, Сонг не только обратится за помощью к Джиро, сколько бы он ни ревновал ее к бывшему ухажеру, она и с Ямой сделку заключит, если понадобится. Пугало не это — пугало то, что он, скорее всего, попытается ее остановить.

Они все равно поругались. И Лин почти наговорил много лишнего, но к ним очень вовремя вышел проснувшийся Мин, благодаря проклятию игнорирующий боевые заклинания, а «Купол» относился именно к таким. Мальчик замер испуганным зверьком и переводил взгляд с рук Сонг на руки Лина, пока с облегчением не выдал: «Не та ссора». Малыш не знал, что подобное происходило впервые — Сонг всегда уступала мужу, характер и воспитание не позволяли ей поступить иначе. Потому слова Мина даже сейчас не давали Лину покоя, когда напротив него сидел Ключ Огня — векш с именем их земного бога.

Агни, сын К’харога и Мьялиг, внешне не отличался от сородичей, если не считать его огненно-рыжие волосы, коротко стриженные, наверное, чтобы как можно реже вызывать желание сравнить их с пламенем, которым они, несомненно, были. Впрочем, магией воды он тоже владел мастерски, и в его руках она обладала не только разрушительным характером, а еще умела исцелять, что выгодно отличало Агни от тех же химер. Хотя, конечно же, в первую очередь его, как Ключа Огня, выделяла возможность использовать Изначальное Пламя в любых количествах, что даже для Верховного Творца грозило последствиями, несмотря на договор с Агни, уже с богом. Да, К’хагор и Мьялиг выбирали имя сыну не без желания досадить богу Огня, хотя считавшаяся за богиню Мьялиг всегда хорошо относилась к творцам, и встречи, подобные нынешней, начались с ее подачи.

— Что вас беспокоит?

Вопрос прозвучал неожиданно. Лин не сразу понял, что векш обращается к нему, и обернулся к жене. Сонг ответила дрожащей улыбкой, словно собиралась вот-вот разреветься, увлажнившиеся глаза говорили о том же. Агни щелкнул пальцами, и «Купол» над ними побелел, делая их невидимыми для оставшихся снаружи охранников. Его супруга неодобрительно качнула головой, но предпочла промолчать.

— Так что вас беспокоит?

— Затянувшаяся война в Европе, — соврал Лин, хотя мнящим себя властителями мира белым он никогда и ни за что не посочувствовал бы.

Это из-за них опиум реками смерти тек по Гуанчжоу, в чьи сладостные объятия угодил отец Лина, изгнанный из Шамбалы за союз с простолюдинкой. Мать пережила его ненадолго, и мелкому Лину суждено было превратиться в эгуйя, если бы не дядя Вейж. С тех пор много воды утекло во времени-реке, но ненависть к европейцам ничуть не утихла — наоборот, после битвы при Ипре разгорелась с новой силой за то, что из-за них в его дом хлынули такие же самовлюбленные идиоты. Теперь собравшиеся в Шамбале творцы требовали от Верховного полного захвата мира, чтобы никто не посмел больше скидывать бомбы на полюбившиеся им города и отравлять дорогие сердцу реки. Лин предпочел бы, чтобы дядя им отказал, и белые продолжили резать и уничтожать друг друга. Пусть бы всех их не осталось, что с того? У Шамбалы и ее правителя других забот навалом. Например, сидящий напротив векш, чьи огненные волосы так сильно контрастировали с его сутью.

«Нет, — поправил себя Лин. — С сутью-то они как раз гармонируют».

— Если бы Верховный Творец действительно правил своей землей, люди не посмели бы вести бессмысленные войны друг с другом, — голос Иллеа-хи звучал надменно, но Агни не сделал ей замечание, только печально вздохнул, как будто его, в отличие от Лина, судьба европейцев тронула до глубины души. Если, конечно, оная у векш имелась.

— Может, людям на Земле жилось бы счастливее, когда бы ею управлял Верховный Творец, но позволить им самим выбирать свою судьбу поистине божественный дар. Знаю, что свобода создала много прекрасного. Сожалею, что без ошибок этот путь не случился. Понимаю, отчего Верховный Творец оказался слишком занят, чтобы не прийти сегодня на встречу. Но как Ключ Огня заверяю, вы можете спокойно разбираться с несчастной Европой — векши не воспользуются этой ситуацией.

— И Гармо Дайджеру?

— Поверьте, никто из семейства Дайджеру не покинет Авекшу, пока идет разбирательство по поводу последней выходки Гармо. И подобное никогда больше не повторится. Я об этом позабочусь.

Позаботится он, как же! Как будто его предложение само по себе не выглядело подозрительно. Векш, по доброй воле помогающий творцам? Скорее обе реки обернутся вспять, чем такое на самом деле случится.

— Это весьма любезно с вашей стороны.

У Лина не получилось скрыть истинное отношение к заверениям Агни, и тот, не сумев подавить разочарованный вздох, повернулся к Сонг.