Хайд остался. Судя по взгляду, ему было, что мне сказать.

– Ну? – поторопил его, спешно переодеваясь.

– В приют нагрянули проверяющие, в связи со сложившейся ситуацией. Думаю, Софи вызвали туда.

Если дело касалось только приезда проверяющих, моя целительница не сорвалась бы вот так с места. Значит, было что-то ещё. Помимо этого.

Софи Вейсс

Жар смущения обжигал меня ровно до того момента, пока я не ответила на вызов. Звонила леди Гретхэм. В приют приехали с проверкой и все дети, что числятся там, обязаны быть в своих комнатах. Иначе это будет расценено, как нарушение, а нарушений в приюте и без того хоть отбавляй.

Она настоятельно порекомендовала мне привести Реми и Риана обратно. Хотя бы на время проверки.

Но как я могла это сделать? Мальчишки за последние дни толком не ели, и не спали. Постоянно вздрагивали и жались то ко мне, если я была дома, то друг к другу. Саманту они, на удивление, приняли очень благосклонно. Да и она будто бы расцвела – читала ребятам сказки, замешивала с ними тесто и пекла пироги, убиралась по дому. Выходить на улицу близнецы отказывались, так что, для осмотра, мне даже пришлось уговорить приехать ко мне домой самого Уильяма Фокса. Он, правда, не отказал, и вновь напомнил, что не прочь увидеть меня в рядах своих подчинённых. Я молча кивала и обещала подумать. Как-нибудь потом, когда жизнь хоть немного войдёт в привычную колею.

Нет, я не потащу детей в приют, они же подумают, что все мои обещания были ложью. Как я смогу потом завоевать их доверие? Я рассчитывала на то, что смогу убедить проверяющих в нецелесообразности их приказа. Дети целы, относительно здоровы, если не брать в расчёт их душевное равновесие. Для чего их вести в приют? Можно, в качестве небольшого исключения, закрыть на это глаза?

Карета вновь плелась, и мне то и дело приходилось напоминать вознице, чтобы он ехал быстрее. Тот что-то глухо ворчал, но просьбу мою выполнял. Уже через полчаса мы остановились у дверей приюта. Здесь было многолюдно, как и все эти четыре дня. Сначала здесь рыскали ищейки и следователи, потом угрюмые маги никому толком ничего не объясняющие, потом целители, и боги весть кто ещё. Теперь вот приехали из министерства, потому что приют, всё же, принадлежал им. И отвечать перед королём, почему на вверенной им территории происходили столь сомнительные вещи, тоже им. Поэтому они сейчас будут делать всё, чтобы минимизировать потери, то есть собственную вину. Найдут виноватого, кого-нибудь из приюта, Лорен, например, и все злодеяния припишут ей. Хотя, насколько я понимаю, пусть и не всё, но в министерстве многое знали. Просто до поры, до времени закрывали глаза.

К слову о Лорен. Девушки, вопреки ожиданиям, в карете вместе с Фредом не было. Её нашли много позже в его особняке с серьёзными ранениями. Воспитательницу удалось спасти, а Риан, когда их допрашивал один из следователей у нас дома под моим присмотром рассказал, что она хотела поехать с ним, но Винтерс посмеялся над её желанием. Тогда девушка стала угрожать, что сдаст его властям – тут-то он и швырнул в неё сгусток магии, отчего Лорен получила несколько ран.

Ужас всего произошедшего каждый раз открывался для меня с разных сторон, и я не могла простить себе, что позволила всему этому случиться. Саманта говорила, что моей вины в этом точно нет, но… Я же взрослая. Я должна была понять, что мальчишки что-то задумали. По их хитрым взглядам, бесконечным побегам из приюта, да хоть по чему-нибудь, но должна была.

В один из вечеров Реми признался мне, что они намеренно воровали кое-какие ингредиенты из хранилища, и продавали их в лавке старьёвщика на рынке. Тот давал им пусть и небольшие, но всё же деньги, на которые мальчишки собирались жить после того, как сбегут из приюта.

Боги… Как же это было сложно…

А ещё Илиас. Он не приходил в себя. Спал себе спокойно, и, наверное, видел сны. А я места себе не находила, боялась, что он никогда не проснётся. И снова из-за меня. Ведь и в этом я была виновата.

– Софи, – дверь приюта распахнулась и меня встретила встревоженная леди Гретхэм. Пока шло разбирательство, её, несмотря ни на что, оставили заместителем директора приюта. Потому что присылать кого-то нового никто не решался. Впрочем, я думаю, просто никто не хотел лезть во всё это, пока страсти не утихнут. – Где мальчики?

– Я не приведу их сюда, – упрямо сжала кулаки. – Они и так натерпелись, зачем их ещё больше травмировать?

Женщина открыла было рот, да так и закрыла его. Лишь удручённо покачала головой.

– Хорошо, попробуем поговорить с проверяющими.

В кабинете директора сидела… дама. Обычная. Не худая, и не толстая, среднего роста, со высоким пучком на голове. Она нависала над бумагами, то и дело брезгливо поднимая исписанные листы к лицу, пытаясь прочитать написанное.

На нас она даже не взглянула, хотя разрешение войти всё же выдала.

– Ну? – через минуту неуютной тишины, спросила женщина.

Я открыла рот, но сказать ничего не успела, меня опередила леди Гретхэм:

– Леди Эйдина, я вам уже говорила о состоянии двух наших воспитанников, и о том, что из-за всего пережитого мальчикам сложно вернуться в стены приюта, так вот… Может быть, вы выслушаете нашу штатную целительницу? Софи очень грамотный специалист и…

– Достаточно, – прервала речь воспитательницы леди. Подняла взгляд и посмотрела на нас. Если до этого я ещё верила, что мне удастся убедить проверяющих, кем бы они не были, в том, что нужно отнестись к мальчикам с пониманием, то сейчас, увидев её безразличие, циничность даже, веру свою оставила. – Я уже сказала, что все дети, кто числится в приюте, должны быть здесь. Никаких исключений. С мальчиками, насколько я знаю, всё хорошо? Они не получили ранений, и в состоянии самостоятельно передвигаться, ведь так?

Хотелось… Да много чего хотелось! Например, закричать. Громко, выплёскивая всё напряжение, что накопилось внутри. А ещё развернуться и уйти, чтобы не видеть этого безразличия на женском лице.

Но я не могла себе позволить ни того, ни другого. Нужно быть корректной и собранной, чтобы эта Эйдина не нашла к чему придраться.

– Да, вы правы, – произнесла спокойно, сама удивившись этому спокойствию, – физически дети не пострадали, но их душевное здоровье сильно пошатнулось. Мальчики плохо идут на контакт с посторонними, почти не едят и толком не спят. Как целитель, я бы не рекомендовала трогать их сейчас. Смена обстановки может негативно сказаться на…

– Они же живут у вас? – с холодной усмешкой прервала она мою речь.

Я едва не скрипнула зубами. С силой сжала руки в кулаки и ответила так же, не меняя тональность голоса:

– Совершенно верно, пока мальчики остаются у меня. Я смогла наладить с ними контакт и…

– Вы привязываете их к себе, – леди Эйдина поднялась и, обойдя стол, облокотилась на него. – Им всё равно придётся вернуться в приют, и вы, со своей жалостью, делаете им лишь хуже. Это вы понимаете, как специалист?

– Я понимаю, – выдохнула сквозь зубы. – Но детям нужно понять, что взрослые для них не враги, что…

– Достаточно, – она взмахнула рукой, в который раз обрывая меня на полуслове. – Детям нужно понять, что приют – их дом. Даю вам полчаса, чтобы они были здесь.

Я на секунду прикрыла глаза, а потом упрямо выдохнула:

– Нет!

Для верности ещё и головой качнула.

– Что, простите? – леди удивлённо вздёрнула бровь, а в её глазах отразилось что-то сродни упоению. Думает, что сможет заставить меня? Надавить властью? Как бы ни так! В этом я не отступлю.

– Я сказала, что не позволю привести сюда детей. Они останутся у меня.

Улыбка Эйдины стала поистине жуткой.

– А вы им, простите, кто? Может быть, у вас есть какие-то документы, благодаря которым вы имеете право отвечать за этих детей? Удерживать их у себя дома? Нет?

Она стала давить на то, с чем я не смогла бы поспорить с ней. Но…

– Нет, я им не родственница, но в ближайшее время планирую ею стать. По документам.