– Матушка сильно удивилась твоему визиту? – наконец бросил Винс, разрушая давящую тишину.

Встрепенулась, посмотрела на него и удивленно начала:

– Откуда ты...

Но он перебил меня:

– Кучер – он служит у нас, сколько я себя помню.

А по голосу показалось, что мужчина не очень стар. Хотя о чем я думала в тот момент? Явно не о возрасте незнакомого мне человека.

– Удивилась, но как только услышала, что ищу тебя, спешно отправила сюда.

По губам Винса скользнула понимающая усмешка.

– Да, очень на нее похоже, – подмигнул мне, заставляя смутиться еще больше. – Если хочешь, покажу тебе дом?

Он перевел тему, так что я невпопад кивнула, и только потом поняла – соглашаться вовсе не стоило. Этот вопрос всего лишь дань вежливости. Наверное.

– Может не стоит? – пошла на попятную, но мужчина взял меня за руку и потянул за собой.

– Стоит. Я этого хочу.

Вот так, просто, без лишних слов и расшаркиваний. И во мне вдруг проснулось любопытство – захотелось узнать, как он живет и чем увлекается. Так ли здесь мрачно, как и в его комнате в академии?

– Хорошо, – вновь коротко согласилась, не выказав возражения.

Правды ради, возражать не хотелось, особенно тогда, когда моя ладонь в его руке.

Небольшая прихожая упиралась в длинный коридор, пройдя по которому всего несколько шагов, мы оказались перед распахнутыми дверьми гостиной. Немного дальше пустующая кухня, где все сверкало идеальной чистотой, словно блестящими кастрюлями и плошками никогда не пользовались, что тут же подтвердил Винсент:

– Даже не представляю, зачем она здесь. Но матушка оборудовала ее по своему вкусу. К слову, это единственное, что я позволил ей сделать в своем доме.

Представив неугомонную Аниту, с ее неуемной энергией, усмехнулась.

– Видимо, битва была тяжелой?

– Прости? – Винс не понял моего вопроса, и я пояснила:

– Битва за то, чтобы ты смог сделать так, как тебе нравится?

Брови мужчины сначала поползли вверх, а потом он громко рассмеялся. И только когда прекратил веселиться, произнес:

– Угадала, с матушкой спорить крайне сложно, но если позволять ей все, то она с легкостью может задавить своим авторитетом.

Несмотря на слова, чувствовалось, что он любит свою мать и дорожит ей. Честно признаться, их семья мне безумно понравилась. Каждый уникален по своему, даже молчаливый отец Винса.

– Пойдем, – потянул меня дальше, так и не выпуская руку.

Он показал кабинет – обставленный просто, без лишних изысков, и в то же время с каким-то особенным налетом старины. Массивная мебель, картины в тяжелых позолоченных рамах, фигурки и безделушки на полке у входа. Здесь я задержалась дольше, рассматривая миниатюрные войска, сражающиеся друг с другом. Магические шары и боевых лошадей, закованных в специальные доспехи.

– Я собирал эту коллекцию еще мальчишкой, – тихо признался Винс, и в его голосе прозвучала неподдельная гордость.

Улыбнулась, представив маленького мальчишку, который играл в этих солдатиков. И сама призналась в том, о чем всегда вспоминала с улыбкой:

– А я коллекционировала лягушек, тех, что до этого препарировала.

Кажется, мне удалось его удивить. Винс потерял дар речи на несколько минут и потом вкрадчиво произнес:

– Оказывается, ты страшный человек, Аделия!

– Вовсе нет, – сделала вид, что обиделась, и, понизив голос, призналась, – все во благо науки!

Упоминание последней отозвалось глухой болью, от которой я тут же предпочла отмахнуться.

– Мне нужно знать еще что-то? – Винс лукаво прищурился, даже не пытаясь скрыть такую же, как и взгляд, лукавую улыбку.

– Хм... – задумалась, постукивая пальцем по подбородку, и беззаботно ответила, – Пусть пока, – на этом слове сделала особый акцент, – это останется тайной.

А увидев, как он демонстративно схватился за сердце, громко расхохоталась.

Еще одну дверь, притаившуюся в самом конце коридора Винс так и не открыл. Он как-то натянуто улыбнулся и потянул меня обратно:

– Что же, обновим с тобой кухню? – бросил через плечо, заходя в комнату и включая щелчком пальцев магические светильники. – Я, честно признаться, даже не знаю, где и что тут лежит. Поможешь?

Согласно кивнула и вместе с ним принялась проводить ревизию шкафчиков и ящиков.

Должна признать, Анита снабдила сына всем, что только может существовать для приготовления блюд. И кастрюли, и сковороды, и ковшики, и мерные кружки, и половники, и плошки. Дорогая посуда с изумительной росписью, невесомые чайные наборы, разные мелочи, так необходимые любой хозяйке. Если честно, я даже позавидовала той, которая однажды получит все это, так сказать, в наследство.

Вдвоем мы справились довольно быстро, но пить чай Винс пригласил меня в гостиную. Она была не такой огромной, как в доме его родителей, и не такой вычурной – приглушенные тона стен, приятный кофейный цвет обивки на диване и креслах. Чуть темнее шторы и молочная органза с золотистой вышивкой.

Чинно, благородно и уютно.

Когда мы сели в кресла напротив друг друга, Винс попросил:

– Расскажи что-нибудь о себе.

Его просьба заставила удивленно посмотреть на него.

– Что именно? – тем не менее, поинтересовалась совершенно спокойно.

– Например, – сделал вид, что задумался, – откуда ты родом, где твои родители... Да что угодно.

Кивнула, сделала глоток ароматного чая, который, действительно, оказался просто божественным на вкус, и тихо заговорила:

– Откуда я родом, ты уже знаешь. Южный городок Рэмот немногим больше Монтайна, правда климат совершено иной – практически круглый год светит яркое солнце, и уж точно не бывает снега. Я прожила там до поступления в академию. А родители... Они погибли. Давно.

Подробности несчастного случая ворошить совсем не хотелось.

– Извини, – Винс со стуком поставил чашку на стол.

– Ничего, ты же не знал, – скривила губы в подобие улыбки, и попыталась перевести тему. – У чая очень необычный вкус, что в него входит?

Мужчина посмотрел на меня, одной рукой взъерошил волосы, пытаясь скрыть растерянность. К слову, с того момента, как я приехала к нему, он так и ходит в распахнутой рубашке. При этом Винс казался мне таким... домашним? Да, именно так.

Ответная улыбка вышла такой же натянутой, как и моя:

– Понятия не имею, его мне привез друг с островов Зарза.

– Ясно, – посмотрела на прозрачную жидкость янтарного цвета. Чай пах цветами, солнцем и... теплом. Не тем, что исходит от огня или лучей дневного светила, а той, что живет глубоко внутри. Душевная теплота – та, которой мне так не хватает.

Мне не хотелось, чтобы хрупкое равновесие, что восстановилось между нами за последние несколько минут, разбилось о стену неловкости. Потому заговорила вновь.

– Винс, все хорошо. Их уже давно нет в живых и я... Привыкла. Но они были замечательными, если ты хочешь это знать, – руки дрогнули, и я тоже предпочла поставить чашку на стол. – Мама была учительницей, преподавала в младших классах, а отец трудился в бригаде строителей. Мы всегда дорожили друг другом, у нас была настоящая семья.

Я замолчала, и грустная улыбка коснулась губ. Они мне подарили самое счастливое детство, которое могло бы быть, подарили мне любовь и ласку. И никогда не скупились на слова – я всегда знала, что со всеми бедами и неудачами я могу прийти к ним, и меня никто не прогонит. Наоборот, выслушают и поддержат. Или объяснят, в чем я была не права.

Когда их не стало, я почувствовала себя так, будто у меня из груди вырвали сердце. Будто разодрали душу в клочья, и лишили воздуха. Мне казалось, что я попросту не переживу эту потерю, но... Со временем боль притупляется. Нет, она не проходит бесследно, просто становится чуть менее острой.

– У тебя кто-то остался? – глухо спросил Винс.

– Нет, бабушки не стало, когда я училась в академии.

Я знала, что рано или поздно мне придется коснуться этой темы. Жаль только, что эти откровения омрачили и без того безрадостный вечер.