Мы вернулись обратно, к учебному корпусу, а там он повел меня к себе в лазарет. По пути каждый из нас хранил молчание, но как только мы остались одни, старик буквально насильно усадил меня на стул, а сам нахохлился рядом.

– А теперь рассказывай! – безапелляционно заявил он.

– О чем? – растерялась от его напора.

– Как о чем? Правду о той ерунде, что придумала Тиана. Ведь это она из мести распустила эти слухи, так?

Я не нашлась, что ответить. Только открыла и закрыла беззвучно рот. Впрочем, доктор сам продолжил, явно не нуждаясь в собеседнике.

– Нужно было отговорить тебя, бестолковый я старик! Ведь знал же, что за такое она тебя в покое не оставит! Но ее слухи превзошли все мои ожидания. Нет, это надо же? Объявила тебя воровкой и мошенницей! И за что? За что я спрашиваю?

Он потряс кулаками в воздухе, возмущенно пыхтя на манер паровоза.

– За то, что это безголовая курица ничего не смыслит в целительстве! Бездна ее побери! Это же...

Я перебила его, тихонько вставив:

– Правда...

Не про воровство, а про то, что Тиана всего лишь пересказала горячие новости столичной академии. Считала ли я ее поступок подлым? Возможно, но одно я уяснила совершенно точно – она была вправе отомстить за унижение. Сейчас я почему-то отчетливо ясно это поняла. Обидно получить отповедь от девчонки, что только-только окончила обучение.

Тиана капнула глубже и нашла занимательную историю.

– Как? – доктор опустился на стул, растерянно рассматривая меня.

Я пожала плечами и призналась:

– Меня действительно сослали к вам в академии из-за разразившегося скандала.

На меня вновь напала усталость – от мыслей и надежд, что успел пробудить во мне Винс своими намеками на то, что неужели я так просто сдамся? Я уже сдалась, и нет смысла продолжать борьбу. Будет куда проще, если все будут считать меня расчетливой дрянью, а не милой девушкой.

Наверное, проще...

– Быть этого не может, – выдохнул он потрясенно и схватился за сердце.

– Доктор Аттэ? – я обеспокоенно подскочила с места. – Что с вами? Вам плохо?

Я подошла к мужчине, и опустилась у его ног.

– Не может же, да? – он выглядел как заблудившийся ребенок, который очень не хочет верить в то, что остался один.

Мне стало жаль его.

– Какая теперь разница, – отмахнулась от его вопроса и деловито уточнила, – где у вас сердечные капли?

Попутно схватила его руку, показавшуюся мне ужасающе холодной, просто ледяной и принялась отсчитывать пульс.

Он молчал, лишь смотрел на меня, и в его тусклых водянистых глазах разрасталось непонимание.

– Где капли? – уже мягче спросила вновь.

Странно, пульс в норме, но выглядел он, прямо скажу, неважно. На лбу выступила испарина, лицо превратилось в восковую маску – серую и безжизненную. Да и руки пробирала мелкая дрожь.

Он махнул на стеллаж, что стоял напротив нас. Не говоря больше ни слова, подошла к нему, распахнула стеклянные дверцы и тут же схватила нужный пузырек.

Бокал с водой нашелся тут же – на столе.

– Вот, выпейте, должно стать легче.

– Не станет, – хмуро бросил он, но лекарство выпил.

– Не правда, капли должны помочь.

Пока он пытался восстановить сбившееся дыхание, я осторожно прощупала его ауру. Вроде бы все хорошо, ничего значительного не изменилось, хотя... Вот тут, у самого сердца темное пятно, очень похожее...

Нет, быть этого не может!

– Доктор Аттэ, зачем вы ходите за грань?!

Старик поднял глаза и посмотрел на меня:

– Увидела-таки, – досадливо поджал губы и тяжело выдохнул. – Я не хотел бы, чтобы кто-нибудь узнал об этом.

Хождение за грань – очень опасное путешествие. Мало того, что однажды можно не вернуться оттуда живым, так и возвращение не всегда безопасно. Вполне возможно, что тело путешественника займут лайхи – злые духи бездны. В нашем мире, не связанные цепями бездны, они могут учинить такое, что лучше об этом даже не знать.

– Я не скажу, но вы понимаете, чем это грозит?

Судя по блеску в глазах, он понимал. Знал все риски и опасности. Знал, и все равно выбирался за грань.

– Расскажите? – рискнула спросить, но получила вопрос в ответ:

– Только после тебя.

Скривилась. О чем можно разговаривать? Я вчера все рассказала Винсенту, а сегодня уже пожалела. Какими бы правдивыми не были объяснения – это всего лишь на всего жалкая попытка оправдать себя. Для широкой общественности, я так и останусь неблагодарной воровкой.

– Мне нечего рассказывать, – уклонилась от ответа.

Старик хмыкнул:

– Тогда мне тоже.

Упрямец!

– Доктор Аттэ, вы же понимаете...

– Понимаю, – легко согласился. – Но говорить хоть что-тоотказываюсь, пока ты не расскажешь мне правду.

Р–р–р–р!

– Мой научный руководитель украл мою работу, а выставил все так, будто я его обворовала. Довольны?

Моя грудь тяжело вздымалась, а на глаза навернулись злые слезы.

– А–ха! – он хлопнул себя по ногам. – Так и знал, что ты не воровка.

– Доктор! – повторила с напором, пропустив его фразу мимо ушей.

– Это долгая история, милочка, – старик сразу будто бы стал выглядеть лучше, даже улыбка озарила потрескавшиеся обветренные губы.

– Я не тороплюсь, – упрямо вскинула подбородок и прошла к стулу. Судя по всему, приступ доктора завершился вполне благополучно.

– Что же, – посмотрел он привычно, пряча тоску в водянистых глазах. – Раз так, то стоит заварить нам чай.

Почему-то мне показалось, что он просто пытается отсрочить момент признания... Впрочем, против чая я возражать не стала. Даже помогла накрыть ему на стол, ведь к чаю совершенно случайно нашелся овощной салат, несколько жареных рыбешек, пирожные и конфеты.

И только когда в чашках был заварен ароматный напиток, и мы успели съесть по одной рыбке, доктор заговорил.

– Знаешь, Аделия, – его голос звучал тихо, с налетом грусти, – когда-то я был молодым.

Непроизвольно вскинула брови, пытаясь подавить неуместный смешок с вопросом: «Неужели?»

Но он заметил мое веселье и на удивление, поддержал:

– Да–да, даже такие дряхлые старики, как я, бывали молодыми красавцами!

Мы дружно рассмеялись, и только когда смех смолк, доктор продолжил:

– Беспечность, и желание сбежать в столицу было и мне не чуждо, хотя в то время наша академия была на отличном счету у министерства. Еще бы, таких силовиков, как у нас, не готовили нигде! Но это я уже отклонился от темы.

Он помолчал немного, задумчиво рассматривая остатки чая на дне чашки. Мне показалось, что мужчина, несмотря на то, что сидит сейчас здесь, передо мной, на самом деле мыслями где-то очень далеко. Возможно даже, именно там, в той академии, которая числилась на хорошем счету. Доктор еще не рассказал ничего такого, а у меня уже сердце сжалось от дурных предчувствий.

– Так вот, тогда к нам тоже прислали девушку из столицы на практику к силовикам. Веселая хохотушка, с белоснежными волосами и мягкой улыбкой, красавица одним словом, – она покорила меня сразу. И я ей понравился, – тут он подмигнул, вдруг обозначив, что не забыл о моем присутствии. – Потом мы поженились, мечтали уехать, конечно же, в столицу, брат в то время уже преподавал в академии и обещал помочь устроиться, а судьба распорядилась иначе. Мы ждали рождение первенца, чтобы Вайлис не трястись на последнем месяце беременности в неудобной карете, но роды начались немного раньше срока. Страшные роды, неправильные, которые унесли и ее жизнь, и жизнь нашей дочери.

Лицо доктора превратилось в восковую маску, и улыбка стала неживой, натужной. Будто кто-то приклеил ее к губам старика. Не зная, что сказать, и как вести себя в этой ситуации, лишь выдавила:

– Мне жаль.

Кажется, он даже не расслышал моих слов, продолжил свой рассказ:

– Ты знаешь, я бы ушел вслед за ними, ничего меня больше не держало в этом мире, но Вайлис как будто знала это – перед тем, как навсегда покинуть меня, она потребовала клятву, что я проживу эту жизнь за всех нас. – Аттэ поднялся, прошел к окну и уже оттуда тихо закончил: