Конечно, имелось опасение, что они решили наведаться к нам, но верилось в это слабо, им сейчас не до Аргентины. Только зря потратят драгоценное время, а этот манёвр не даст им никакого стратегического преимущества. Советские войска стремительно наступают и сейчас их никто не сможет остановить. Громят любые дивизии, пусть не без потерь, но такие бойни и не могут проходить без потерь. В общем, английскому флоту отвлекаться сейчас непозволительно, решается судьба Европы, англичане это прекрасно понимают. Ну а если высадят войска в Европе и пришлют их сюда, то тоже ничего страшного, разобьём их на суше. Впрочем, пусть даже я ошибаюсь и они собрались наведаться к нам, но на это неразумное решение я отвечу очень жёстко.

Конечно, наш флот не сможет победить английский, причину я уже назвал, но зато я могу попасть в Англию, в Лондон. И на этот раз я пойду не один, устрою там такое, что островитяне ещё долго будут пугать мною своих детей, на смерть одного моего человека ответят десятком. А потом и советским войскам помогу в штурме, будем заниматься переброской войск, тогда посмотрим, как флот англичан будет справляться с этой проблемой.

О том, что английский флот угрожает нам не сильно, я и сообщил Судоплатову, как и о том, что в этой ситуации мы помочь не сможем. Даже если получится потопить часть флота, то при этом сами понесём огромные потери. Как мне показалось, разведчик просто прощупывал почву, видно надеялся, что я сам предложу что-нибудь интересное, но не срослось.

Вечером этого же дня мы с Павлом Анатольевичем напились, случайно так получилось. Все устали, хотелось немного расслабиться. По крайней мере, у меня была такая причина, а вот Судоплатов начал разговор о ядерной бомбе, причём на этот раз сам, видно понадеялся на то, что я пьян.

— А всё же, почему ты так интересуешься разработкой ядерного оружия? — Полюбопытствовал он. — Постоянно меня об этом спрашиваешь.

— Потому что не хочу, чтобы у вас забрали победу, — пожал я плечами. — Кто первый создаст бомбу, тот и будет диктовать условия мира.

— Думаешь, мы не сможем быть первыми? — Уточнил разведчик.

— У вас и без атомной бомбы проблем хватает, поэтому да, я считаю, что американцы вас опередят, пока в этом нет никаких сомнений. Думаю, они уже сейчас принимают решение, как бы шугануть Советский Союз, чтобы не посмел занимать всю Европу или большую её часть. Сильный конкурент не нужен никому, а Советский Союз станет именно таким.

— Тогда может, ты окажешь нам помощь в одном непростом деле? — Спросил Судоплатов.

— С этого и надо было начинать, — усмехнулся я. — Зачем ходить вокруг да около?

— Нам нужно кое-какое оборудование, которое Советский Союз не в состоянии привезти к себе, нам его просто не продают. У тебя же имеются серьёзные каналы, по которым можно попытаться это сделать. Ну, и ещё одна просьба, напрямую связанная с первой, хотелось бы, чтобы это приобретение оказалось в Советском Союзе в самые кратчайшие сроки. У нас наметился серьёзный прорыв в некоторых наработках.

— Подготовьте список. Если я смогу, то помогу, — сказал я.

— Тут вот ещё в чём проблема, — Судоплатов сделал вид, что смутился. — Оборудование довольно специфическое, поэтому американцы быстро узнают о том, кто помог его доставить в Советский Союз. А у вас с ними вроде как дружеские отношения.

— Дружеские, — повторил я и расхохотался. — Нет, Павел Анатольевич, никакие они мне не друзья. Я просто оказываю им услуги медицинского плана, а они за это рассчитываются. По такому принципу вы можете назвать моими друзьями… ну, даже не знаю… например, британцев. Им я тоже помощь оказывал, как и вам.

— Значит, друзей у вас нет? — Кивнул разведчик.

— Ну, почему же? — Даже удивился я. — Советский Союз мне друг. Лично вас мог бы назвать своим другом, никакой подлости не делали, да и человек вы хороший.

— Приятно это слышать, — кивнул Павел Анатольевич.

Надо сказать, что за столом мы были не вдвоём, рядом сидело несколько офицеров и магистр, который делал вид, что изрядно нажрался. Ну, и полковник, отвечающий за политическое воспитание штаба. После моего заявления он хмыкнул, а магистр ехидно улыбнулся.

— И чего ты ржёшь? — Покосился я на Гратиса. — Я сказал что-то смешное?

— Заливаешь ты почтенному собранию, — всё так же ухмыляясь, сообщил магистр. — У нас с тобой уже как-то был разговор, ты ведь считаешь, что если так пойдёт и дальше, то Советский Союз развалится.

— Это ещё почему? — Тут же сделал стойку полковник, а другой сотрудник НКВД грозно нахмурил густые брови.

— Говорил, — ответил я Гратису. — Только это не делает меня врагом советским людям. Думаю, что уже все убедились в том, что я помогаю искренне, я начал делать это в самый трудный для страны момент.

— Почему вы считаете, что Советский Союз распадётся? — Снова влез в разговор полковник, но я опять его проигнорировал, зато довольный Гратис решил ответить за меня, ему нравились такие разговоры. Вот же сволочь, ведёт крамольные беседы и меня подставляет.

— Страной должны управлять дворяне, а не чернь! — Ударил кулаком по столу магистр. — Мы люди благородные и сами владыки вручили нам власть.

— Хватит строить из себя шута, — сказал я. — Не настолько ты и пьян.

— Не настолько, — кивнул магистр. — Чего вы на меня так злобно смотрите? Если выбирать между дворянами, народом и торгашами, то я выбрал бы дворян, народ на втором месте, ну а политический строй в Аргентине, где руководит мой недалёкий друг, так вообще на третьем. По сути, там у власти стоят торгаши, а это самое плохое, что может быть для государства.

— Это ты меня торгашом называешь? — Возмутился я.

— Нет, не тебя, а твоё окружение. Ещё этот ваш президент, все эти выборы. Я как вспоминаю про всю эту блажь, меня тут же смех разбирает.

Магистр был человеком любопытным, он не поленился узнать о политическом устройстве стран, в которых побывал, всё свободное время читал разные книги, особенно исторические. Вот и про Советский Союз тоже успел многое выведать, как и о гражданской войне. Со мной тоже часто беседовал на эту тему, остальные с ним разговаривать не желали. Слишком он острый на язык, а в рожу не дашь, считают моим другом. Поэтому своими гениальными мыслями он часто изводил именно меня.

— У нас выборы не такие, как в капиталистических странах, — никак не мог угомониться полковник. — Это любого капиталиста можно купить со всеми потрохами.

— Меня из-за вас, таких неподкупных, в СССР несколько раз чуть не убили, — усмехнулся я. — Только речь не о том, кого и как выбирают во власть, а о том, какие решения принимает государство. Кто идёт в ваши колхозы? Самые бедные люди, у которых ничего нет. По крайней мере, так было раньше, потом туда стали загонять всех силой, предварительно уничтожив всю трудолюбивую часть населения.

— Это вы про кулаков, что ли? — Уточнил полковник. — Так им и надо, хватит за наш счёт жиреть.

— Ну да, ну да, — покивал я. — Всех загнали в свои колхозы и запретили людям выезжать из сёл, как крестьянам ввели крепостное право, зато самая свободная страна. У меня в Аргентине люди живут в разы лучше, чем у вас даже до начала войны. Если мне предлагают что-то дельное, я это обдумываю и решаю, как лучше применить, а вы тут же обвиняете недовольного или захотевшего сделать что-то по-другому в измене. По сути, ваше правительство — это и есть самое настоящее новое дворянство.

— Следите за своим языком, — прорычал полковник, алкоголь здорово ударил ему в голову.

— Зачем? — Пожал я плечами. — Вы решили, что я ваш подчинённый? Это напрасно. А может, правда глаза колет? Тогда сочувствую. Могу ещё добавить, что у любого человека всегда было общее и своё. Я считаю, что глупо платить одинаково пьянице и хорошему работнику. Тот же работник подумает, с чего ему гнуть спину за других дармоедов и от безвыходности своего положения просто станет меньше работать, стараясь поискать что-то попроще, от этого люди богаче жить не станут. И не будет в вашей стране богатых. Какой смысл человеку выращивать коров, если разные бездельники рано или поздно всё это заберут?