— Знаете ли вы, как тяжело нам дались все эти испытания? А вы добавлены тогда, когда две трети девушек уже исключены. Представляете, как им обидно?

По сути, обиды Коры были вполне разумными. Я уже хотела согласиться с её словами, но в разговор неожиданно вмешалась Селина.

— Ну что ты, Кора, это всё пустяки. Уверена, дворец сумеет организовать следующие испытания так, чтобы добиться справедливости, — она ослепительно и хитро улыбнулась, напоминая кошку даже в человеческом облике.

Я знала Селину. Она всегда начинала мягко, поэтому, приподняв брови, я выразительно ждала, когда она продолжит.

— Но ведь твоё главное достижение не в этом, Мио? Ты провела столько времени с Его Высочеством. Кто знает, как вы общались…

В ответ я лишь тихо рассмеялась.

Ко всем этим вопросам я была готова заранее, ожидала их и готовилась ответить на каждый.

— На что ты намекаешь, Селина? Пожалуйста, говори прямо, здесь все свои, — я дерзко улыбнулась и заметила, как побледнела Тамилла.

Она, наверное, решила, что я лишилась рассудка, раз осмелилась продолжить подобный разговор.

— Мио… — Селина только понимающе улыбнулась, не поддавшись на мою провокацию, но молчанием выразив куда больше.

Словно вынуждала меня оправдываться.

— Такими намёками ты в первую очередь оскорбляешь кронпринца, Селина, и всю дворцовую систему. Ну и меня, конечно, но вряд ли это тебя обеспокоит.

Девушка зло сузила глаза, и я подумала о том, насколько же она на самом деле была права.

— Так что, мне передать Его Высочеству твои сомнения? Он желает, чтобы все участницы Отбора чувствовали себя спокойно и счастливо. Я уже не могу работать с ним напрямую, но обязательно донесу твои тревоги до лорда Крамберга.

— Я не это имела в виду, — невозмутимо улыбнулась она, слегка разведя руки. — Ты неправильно меня поняла, Мио, хотя, возможно, кто-то действительно способен так подумать.

По одобряющим улыбкам девушек я видела, насколько они восхищены умением Селины всегда выходить сухой из воды и при этом затрагивать тему, интересующую всех. Красавицы вытянулись, прислушиваясь к каждому слову, и я понимала, что не могу их разочаровать.

— Если вы хотите поговорить или пожаловаться, сейчас самое время. Я выслушаю каждую из вас.

Желающих, впрочем, не нашлось. Одно дело — язвить за спиной числом десять против одной, и совсем другое — высказывать всё в лицо, тем более когда собеседник готов к открытому разговору. Туманные намёки Селины не считались.

Мы продолжили трапезу в молчании, которое вскоре наскучило девушкам, и они начали осторожно обсуждать следующих новых участниц, тех, кто должен был прибыть сегодня. Каждая из них принадлежала к исключительной родословной, и их добавили так поздно лишь потому, что у них неожиданно пробудились звери… прямо как у меня. К моему удивлению, все оказались крупными кошками — гепардом, тигром, рысью. Ни одной мелкой или средней кошки, тогда как иштаварская принцесса была редчайшим пещерным львом, огромным хищником.

— Всё равно это несправедливо, — внезапно сказала Тамилла. — Мио, ты знаешь, что будет дальше? Ты ведь работала на испытаниях.

— Только на первых двух и лишь до того момента, когда меня назначили ритуалистом Его Высочества. После этого я в основном накладывала ритуалы на помещения, как и все остальные личные ритуалисты до меня, — спокойно ответила я. — К тому же даже тогда, когда я работала на испытаниях, нам сообщали о них только в последний момент, потому что по всему королевству делают ставки на то, кто станет победительницей.

— Не может быть! И кто лидирует, можешь сказать?

— Леди Бэар на втором месте, — улыбнулась я. — А на первом… леди Барбара ле Гуинн.

Кислые лица всех присутствующих, кроме Арисы, стали для меня огромной неожиданностью.

Прибытие иштаварской принцессы готовилось с особой торжественностью, потому что участие особы столь высокого ранга в Отборе на равных условиях с прочими претендентками уже само по себе стало причиной сотен разговоров — и в Левардии, и в Иштаваре. В эти дни «Соронский Вестник» не писал ни о ком другом, кроме неё.

Меня это устраивало полностью. Не хотелось бы, чтобы мне в очередной раз перемывали косточки, а газеты всегда гонятся за самой громкой и скандальной информацией. Поэтому бесконечные нахваливания принцессы, а также её будущее противостояние с Барбарой, из всех девушек, меня вполне устраивало.

Кого это совершенно не устраивало, так это несчастную леди Лианну Бэар. Она держалась достойно, холодновато, как настоящая леди. Однако каждый раз, читая утренний «Соронский Вестник», она заметно расстраивалась. Настолько, что в какой-то момент я даже подошла её утешить.

— Все эти девушки в первую очередь должны победить в испытаниях, — сказала я утешительно той, кто в графстве Роузглен была особенно дружелюбна ко мне. — Нас почти сорок, но до конца дойдут только семеро, остальные будут исключены. А вы прекрасно справлялись со всеми испытаниями.

— Меня это не беспокоит, я уверена в себе.

Ну и ладно, не беспокоит — так не беспокоит. Каждый носил здесь свою маску, и я не исключение.

К балу я готовилась вместе с остальными девушками в крыле участниц Отбора, хотя мои кузины прятали свои платья в моих старых покоях, где теперь проживала матушка. Конечно, там было удобнее, но нервировать лорда Крамберга и других участниц не стоило, они и так злобно косились на Тамиллу и Камиллу. А те вовсе не собирались отказываться от большой гардеробной и возможности хранить всё в тайне.

Впрочем, они были не единственными, кто пользовался покоями родственников. Мелва Вал Миррос жила в своих покоях только строго отведённое правилами время, как и Кора Монтрас, как и Исольда Ферран.

Мелва, кстати, до сих пор со мной не разговаривала. Не иначе Имир надоумил её держаться подальше от его склочной сестры. Ну и ладно, будет надобность — сама с ней поговорю. А если не поймёт, то поговорю с её отцом. Уж он-то точно «обрадуется», узнав, что у Имира пока не сложилось ни с одной работой, и никогда не одобрит подобного брака.

Мелочно? Возможно. Но брат сходил на работу к одному из бывших клиентов Финна всего раз и потом почти полчаса жаловался. Никаких изменений в нём я не видела и подставлять невинную девушку под удар лишь из-за того, что она недостаточно знала о своём ухажёре, я не собиралась.

При мысли о бале во мне пробуждался адреналин. Я знала, что запахи не будут глушиться, и что-то внутри меня жаждало этого, жаждало подавлять остальных, словно агрессивный подросток. Я понимала, что на балу встречу многих знакомых впервые после моего обращения, и хотела узнать, изменит ли кто-то своё мнение обо мне только потому, что я внезапно оказалась здоровой.

— Уважаемые участницы, вы будете представлены в порядке вашего последнего рейтинга, — вежливо обратилась к нам мисс Бенедикта Осс.

Я внимательно смотрела на её утончённое сухое лицо, слишком суровое для её возраста, и не видела на нём ни единой лишней эмоции. Трудно было поверить, что столь серьёзная женщина могла оказаться вовлечена в такие острые отношения с покойным графом.

— К сожалению, четвёртое испытание не влияет на рейтинг до тех пор, пока все девушки, которые должны были участвовать на третий день, не пройдут его. Не переживайте, комиссия подготовила следующие испытания так, чтобы они были честными для всех.

По-моему, девушки куда больше переживали о сегодняшнем балу, чем о последнем испытании.

— Леди ле Гуинн, прошу. Вы будете торжественно объявлены мастером церемоний первой, в то время как участницы, добавленные в Отбор три дня назад, окажутся последними, — она указала на место около самых дверей, и Барбара послушно и безмолвно ступила туда.

Она выглядела очаровательно в наряде коричнево-золотых оттенков и, как всегда, держалась отстранённо. Со мной она не разговаривала все эти дни, но это меня не удивляло и уже давно не задевало. Не хочет — как хочет.