Не прошло и пяти минут, как в гостиной появился взволнованный Леонард, озираясь по сторонам, и, завидев меня, сразу же поспешил в мою сторону.

— Леонард! — прекрасная Гелена де Рокфельт сделала вид, будто только сейчас заметила сына, и изящно поднялась, направляясь к нему. — До меня дошли слухи, что леди Валаре искала тебя чуть ли не по всему дворцу! Неужели все эти старые глупости, наконец, остались в прошлом?

Я едва не покусала эту… графиню прямо на месте, но вместо этого замерла, сузив глаза. Она всегда умела извратить ситуацию в свою пользу. Назвать то, что случилось в прошлом, «глупой историей» и во всеуслышание объявить, будто всё осталось позади...

Это была почти пощёчина роду Валаре.

Демонстрация того, насколько ничтожными она нас считает, прикрытая показной заботливостью и умением, при необходимости, с невинным видом заявить, что я всё поняла неправильно, а речь шла лишь о моём недавнем споре с Леонардом и последующих извинениях.

Как бы я ни ответила, я в любом случае буду выглядеть скандалисткой.

— Нет, матушка… хотя я действительно хочу оставить всё позади. Подожди, пожалуйста, я поговорю с Мио, — мягко разговаривал в этот момент мой бывший жених со своей матерью.

Подумав, я поняла, что на такое не соглашалась. Одно дело — поговорить с Лео, и совсем другое — делать это на виду у всех, когда матушка Лео может в любой момент вмешаться и перекрутить разговор, как ей угодно.

Поэтому я хмыкнула и ушла.

Если он хочет поговорить — пусть сначала позаботится о том, чтобы наш разговор выглядел как деловой, и чтобы его матери нигде поблизости не было. Это его забота, не моя.

А вечером того же дня, оказавшись в своих покоях, я рассказывала матушке о том, что успела заказать за дни в поместье, умолчав, разумеется, о своём коротком походе к мистеру Гаме и о том, как потеряла сознание в месте силы.

Что-то подсказывало мне, что мама встанет на сторону Имира.

— Леди Валаре, — раздался стук в дверь, и мама тут же встрепенулась, устремившись к ней. — Я имел в виду вашу дочь, личного ритуалиста Его Высочества.

— Я передам, — ответила мама, а затем, увидев имя отправителя, просияла. — Это от милорда Леонарда! Конечно же, передам!

— Чему ты радуешься, мама? — тихо спросила я. — Это ведь именно де Рокфельты публично вытерли о нас ноги, показали всем, что нас можно унизить без всяких последствий.

— Но как же, дочка... — растерялась она. — А если Леонард решит на тебе жениться? Тогда все твои беды будут решены...

— Ты не можешь быть серьёзна? — я резко встала, с неверием глядя на маму. — Я никогда не выйду за него, мама!

— Не будь такой категоричной! — неожиданно резко и строго ответила она. — Это важно для твоей репутации, и ничего с твоей гордостью не случится, наоборот, ты сама поймёшь что так лучше. А у Леонарда, видно же, чувства к тебе не прошли. Будь с ним мягче, ласковее…

— Мама! — я просто не верила, что она и вправду говорит всё это. От абсурдности происходящего мне даже стало смешно. Хотя чего я ожидала? С детства она твердила, что главное — это счастье мужчины, и что мудрая женщина должна это понимать. — А знаешь что? Он никогда не женится на мне. Потому что у нас нет денег, потому что у меня ужасная репутация, потому что я старая дева и потому что у меня нет зверя.

Я даже улыбнулась, выложив всё это матушке, а вот та, наоборот, побледнела, услышав всю неприятную правду обо мне.

— Если он придёт к Имиру с просьбой о твоей руке, тот скажет «да». Разговор окончен. Стерпится — слюбится. Не силой же мы тебя к алтарю потащим? Ты с самого детства мечтала об этом.

— За Леонарда — только силой! — отрезала я, схватила посылку и удалилась в спальню.

Я по-прежнему верила, что единственное хорошее, что случилось со мной во всей этой истории, — это то, что в итоге я так и не вышла замуж за Леонарда де Рокфельта.

В посылке оказалось короткое письмо и небольшая деревянная дощечка с вырезанными рунами. Я тут же, с досадой, вчиталась в написанное:

«Мио,

Почему ты не дождалась меня? Я ведь всего лишь пытаюсь тебе помочь, а ты не смогла подождать даже двух минут? Так хочется выставить меня на посмешище?

С письмом я посылаю тебе отпечаток звука — думаю, тебе будет интересно. Я заметил, что Его Высочество защищает тебя, как бы ни старался показывать обратное, и не хочу, чтобы ты попала в беду, слишком сильно на него надеясь. Я сделал эту запись за пару дней до нашего похода в игровой дом».

И всё.

Я насторожённо уставилась на дощечку с рунами, сразу узнав отпечаток звука, и почему-то в груди сдавило от тревоги — с тем самым глухим волнением, когда будто заранее знаешь, что ничего хорошего не услышишь.

Я догадывалась, как им пользоваться — видела это несколько раз: достаточно стереть одну из рун, и звук развернётся, наполнив комнату.

Так и произошло. Сначала я даже не различала голосов — только гул таверны, топот ног, отдалённую брань, грохот кружек и смех. Но потом…

— Леди Барбара ле Гуинн? Почему ты спрашиваешь?

— Я заметил, что ты обращаешь на неё больше всего внимания. Это так? Его Величество, твой отец, с самого начала знал, кто станет его королевой.

— Да. Сейчас я планирую сделать леди ле Гуинн королевой Левардии, — ответил кронпринц, его голос был холодным, почти равнодушным. Он обменялся парой реплик с кем-то ещё, но они звучали слишком далеко, и разобрать их было невозможно. — Для этого она, конечно, должна попасть в семёрку финалисток.

— У неё натянутые отношения с Мио… с леди Валаре. Не думаю, что твоей будущей королеве будет приятно видеть рядом такую ритуалистку. И причин для этого более чем достаточно.

Ответ кронпринца прозвучал неожиданно серьёзно:

— Я тоже так думаю. Я не собираюсь оставлять леди Валаре на этой должности дольше месяца. Как только начнутся свидания с участницами, у меня появится более подходящий ритуалист.

Наследный принц — высокий, привлекательный, в идеально сидящем дорогом комзоле — смотрел на меня так, будто не узнавал. Его прищуренные, яркие глаза, полные настороженности, следили за мной с той самой секунды, как я вошла в комнату.

— Вы уверены, что всё в порядке? — в который раз спросил он прямо перед испытанием, и я лишь уверенно кивнула, делясь улыбкой, которую не чувствовала даже на малую долю.

Внутри всё будто окаменело, застыло, а в голове гулко билась единственная мысль:

Мне снова нужно искать выход. Нужно поговорить с бароном Эскларом — сейчас не время думать о гордости. Кроме того, пока у меня ещё есть работа, я должна выяснить, насколько возможно отсрочить выплату в банке, можно ли снизить проценты.

Но действовать нужно незаметно, осторожно. Свидания с участницами начнутся через две десятки — к тому моменту я должна чётко знать, каким будет моё будущее, и быть к нему готовой.

У меня осталось одна просьба, которую следует использовать с умом.

— Вы не обязаны присутствовать на испытании, если чувствуете себя нехорошо, — вновь сказал Его Высочество. Ему явно что-то не давало покоя в моём поведении.

— Всё в порядке. Благодарю за вашу заботу.

Ритуал с браслетом из змеиной кожи в этот раз мы проводили наедине, и Его Высочество почти не отрывал от меня взгляда, но я оставалась совершенно равнодушной.

Будто все мои постыдные чувства отступили под тяжестью осознания что я по-настоящему доверяла ему, пока он играл в какую-то свою игру. Наверняка он испытывал вину — именно поэтому и пытался откупиться. Но тот факт, что он собирался избавиться от меня, убедив сначала оставить все прочие работы, прекрасно зная, в каком отчаянном финансовом положении я нахожусь, — убил что-то внутри меня. И этот разговор с Леонардом состоялся уже после нашей близости в графстве Роузглен.

Хотя… чему тут удивляться? Стоило вспомнить как он сказал что его люди знали на что шли, общаясь, например, с Вааргцами, и если нужно будет, будут жертвовать и большим.