— Леди Валаре, разве вы подчиняетесь графу де Рокфельту? Или, быть может, лорду Вал-Мирросу? — голос Каэлиса Арно звучал лениво, почти мурлыкающе, но взгляд оставался взглядом хищника — лидера, требующего подчинения.

Ну вот опять…

— Я поняла, Ваше Высочество, — нацепив на лицо привычную улыбку, ответила я, не желая произносить вслух то, что, безусловно, он ждал — подтверждение своей и без того безусловной власти.

— Вы хотите что-то добавить, леди Валаре? — кронпринц, напротив, заметив мою улыбку, стал заметно сердитее и сделал шаг ко мне.

— Я всё поняла, Ваше Высочество, — вновь повторила я. — Готова приступать к ритуалам.

Каэлис Арно сделал ещё один шаг, глубоко вдыхая, наверняка пытаясь уловить мои мысли по запаху, и я вновь ощутила это…

Желание подчиниться — вперемешку с напряжением во всём теле и стремлением подчинитьего.

Словно он говорил со мной на каком-то внутреннем уровне, общаясь напрямую с моим зверем, в то время как я пыталась просто выполнять работу и зарабатывать деньги. А спящая зверюга внутри хотела только одного — играть, драться, развлекаться, и только с кронпринцем.

— Может, мы уже начнём? Иначе все прислужники храма уснут — вряд ли они позволяют себе долгие развлечения по ночам, — Николас Хаул влез прямо между нами, и, увидев это, кронпринц почти зарычал.

— Никогда не перебивай меня. И не влезай между мной и леди Валаре, — произнёс он, но всё же направился в здание таверны.

Здесь было людно, шумно и весело — дубовые столы, отливавшие в свете свечей, выглядели липкими от пролитого пива. Запах воска приглушал прочие ароматы, но, несмотря на распахнутые окна, я отчётливо чувствовала, как здесь пахло людьми, а запахи волка и Его Высочества становились всё более явственными.

Каэлис Арно, как всегда, насыщая пространство феромонами, пытался подавить всех окружающих — и это срабатывало. Кто-то в его присутствии притихал, а кто-то и вовсе ощущал желание уйти, даже не понимая, с чем связано такое решение.

Мимо нас пьяно пронеслись двое мужчин, и я почувствовала, как сильная рука кронпринца мягко отводит меня в сторону — так, чтобы я оказалась между ним и ищейкой, а не за ними, — чтобы прохожие случайно не налетели на меня.

— Нет у нас трёх комнат, — недовольно пробурчал мужчина за высокой деревянной стойкой, не догадываясь, кто скрывается под капюшонами.

— Нет у нас трёх комнат, — недовольно пробурчал мужчина, не догадываясь, кто скрывается под капюшонами. И лишь после того, как на грязной стойке рядом с ним оказалась ещё одна серебряная монета, резко изменил тон: — Ах, да, припоминаю что есть. Только крохотные.

Три комнаты нам были не нужны, потому что кронпринц и ищейка не собирались оставаться в таверне — лишь создать видимость.

Хотя, если мы задержимся здесь дольше необходимого, возможно, придётся остановиться на ночь. До более крупного города, куда мы планировали вернуться ближе к полуночи, было около двух часов езды верхом, и сама мысль о том, что мне вновь предстоит сесть на коня, причиняла почти физическую боль.

— Мне проблемы не нужны, — мужчина, видимо, хозяин таверны, кивнул на наши капюшоны, словно давая понять, что выглядим мы подозрительно. — У меня честное заведение.

— Мы просто остановились здесь на пути в столицу. Целый день верхом, устали как собаки, — голос Николаса Хаула звучал по-домашнему непринуждённо, по свойски, и я была благодарна, что именно он говорил за всех нас.

Каэлис Арно, всем своим тоном и тембром демонстрировал стремление повелевать, да и в целом звучал несколько напыщенно, как аристократ. Вроде бы он учился в Иштаваре под прикрытием, так, что никто не знал его настоящего имени и титула? Вряд ли он тогда пытался казаться простолюдином.

— Второй этаж, в самом углу. Если будут проблемы — выкину вас немедленно.

Мы, не поблагодарив, направились именно туда, поймав по пути наверх несколько подозрительных взглядов. В слабо различимом запахе читался интерес, но не было ни агрессии, ни зависти — в своих простеньких плащах мы не казались богатыми постояльцами.

Из трёх комнат, если их можно было так назвать, только одна могла вместить нас всех — в ней мы и остановились. Кронпринц быстрыми шагами подошёл к окну и резко закрыл пыльные шторы, отрезая поток свежего воздуха.

— Ух… я весь вспотел, — Николас Хаул стянул капюшон и встряхнулся, почти как собака.

В комнате тут же запахло мокрым волком, из-за чего кронпринц и я дружно поморщились.

— Вы, знаете ли, тоже не ромашками пахнете, — заявил ищейка, показательно сморщившись, но ответить я не успела.

Кронпринц уселся на крохотную табуретку, задрав рукав свободной рубашки и, видимо, ожидая, что я немедленно приступлю к ритуалу с браслетом из змеиной кожи.

На этот ритуал, суммарно, за месяцы службы во дворце, я, пожалуй, тратила больше всего своей силы. Иногда мне приходилось проводить его несколько раз в день, иногда принц хотел его прямо перед советом, словно верил, что кто-то там может желать зла своему будущему правителю.

И, как и всегда с момента нашего возвращения из графства Роузглен, я проводила ритуал в присутствии другого человека — словно Каэлис Арно не желал оставаться со мной наедине.

Думаю, это и к лучшему. Он же пообещал, чтотакогобольше никогда не повторится.

— Мы ищем жреца по имени Реддо. Он провёл в этом храме последние сорок лет и был здесь в ту ночь, когда вашего отца, по слухам, видели в Ридстоуне. С ребёнком.

— Мой брат или сестра только на год старше меня… Могла ли его любовницей быть одна из участниц Отбора? — принц произнёс это, следя за моей рукой, за тем, как я раскладываю предметы на столике, готовая прикоснуться к нему.

— Ваш отец по-настоящему любит вашу мать. Намного больше, чем вас, — принц лишь хмыкнул, услышав такую дерзкую правду от волка.

— Так значит, ты считаешь, что мой отец и тётя соврали? Бастарда не существует?

— Не считаю. Я сильно сомневаюсь, что до королевы Люциллы у Его Величества не было нескольких любовниц. Возможно, знатных, но скорее всего — обычных работниц дворца, всегда рядом...

Я на секунду прервалась, но затем, моргнув, вновь вернулась к своему чемоданчику, осторожно раскрывая змеиную кожу, хранимую в специальном отваре. А ищейка между тем продолжил:

— Вряд ли хоть один из кронпринцев к моменту Отбора, в период Времени Зова, не имел во дворце одну-двух девушек для облегчения…

— Замолчи, — ледяным тоном отрезал Каэлис Арно, и я почувствовала, как внутри меня что-то болезненно сжалось.

«Девушки во дворце для облегчения»...

Наверное, именно так будут воспринимать меня, если кто-нибудь узнает о том, что произошло между мной и Его Высочеством.

Противно.

И, что самое горькое, не слишком далеко от истины. Хотя, если бы тогда этого не произошло, я, возможно, сама бы напала на Каэлиса Арно — прилюдно. И, скорее всего, сейчас даже работы у меня бы не было.

— Миолина, — горячая рука кронпринца легла на моё запястье, пока ищейка проверял свои сумки.

В ответ я одарила его сердитым взглядом — с какой стати он называл меня по имени? — и столкнулась с его глубокими, потемневшими глазами, будто он искал в моём лице какие-то ответы.

Наверное, спрашивал себя, задели ли меня слова Николаса Хаула.

Мне не хотелось демонстрировать свою слабость, поэтому я механически выполняла работу, думая про себя о том, что прошлого не изменить.

Нужно лишь не допускать больше никаких ошибок. И правильно, с умом распорядиться тем самым одним желанием, если станет совсем невмоготу. А также — отрезать эмоции. Так, чтобы не чувствовать ничего. Как сейчас, когда я дышала ртом, лишь бы не вдыхать запах мужчины, к которому так безрассудно тянулось что-то внутри меня.

— Всё готово, — произнесла я, подняв взгляд на принца — и увидела, что он не сдвинулся с места. Всё так же смотрел на меня. Почти пялился, изучая, будто хотел проникнуть внутрь моей головы.