Это было очень неожиданно.

Вообще-то переписывать существующие ритуалы — дело крайне сложное. А провести ритуал на человеке без его предметов — тем более, и многие считали такое попросту невозможным. Но если ритуалист достаточно хорошо знал человека, он мог подобрать предметы для глифа, которые резонировали бы с аурой того, кто к ним тянется.

— Дерзко, — впервые произнёс Его Высочество, и от его слов Барбара мило вспыхнула, чуть смущённо взглянув на него.

А мне… захотелось отвернуться.

О да, она ему нравилась, кронпринц даже чуть наклонился вперёд, как будто пытаясь уловить её запах. А я сама уловила лёгкие медовые оттенки.

Это царапало изнутри.

— Вы можете провести ритуал на мне, — предложил Его Высочество, заметив, что добровольцев нет. Он отлично знал, что кто-то из сотрудников немедленно его отговорит, просто потому, что обязан, потому что это долг каждого придворного — защищать жизнь и здоровье члена королевской семьи.

— Ваше Высочество! — лорд Вал Миррос, сидевший где-то за комиссией, тут же вскочил, как и следовало ожидать. — Я вызываюсь вместо вас. Вы не можете подвергаться ритуалу неудачи.

Лорд Крамберг, казалось, удовлетворился таким решением и уже был готов кивнуть Барбаре, как вдруг всех отвлекла бабушка кронпринца — вдовствующая королева Хонора.

— А почему бы не провести ритуал на твоей ритуалистке, Каэлис?

Барбара застыла в удивлении, а кронпринц резко обернулся к бабушке.

— Нет, это плохая идея, — бросил он холодным тоном. — Леди Валаре нужна мне в полностью рабочем состоянии, с ясным разумом, не отвлекаясь на глупости.

— Уже прошло немало часов — все опасные ритуалы, если бы существовали, давно бы завершились. К тому же, как она может считаться хорошим ритуалистом, если не справится с обычным ритуалом неудачи?

Старая ведьма! Прекрасно знает, куда давить.

Вообще-то до сегодняшнего дня я ничего против вдовствующей королевы не имела, но вот этот прозрачный намёк на то, что я не справлюсь с ритуалом неудачи!..

Я была ритуалистом — и, зная, что именно происходит, вполне могла контролировать окружающее, так же, как это делали Барбара и Аделаида, когда сами оказались под действием подобного заклинания.

— Леди Валаре… — тихо, с предупреждением в голосе сказал Каэлис, словно понимая, что у меня на уме.

— Вы, конечно, можете отдать приказ, Ваше Высочество, но тогда мне будет очень трудно доказать, что ритуал неудачи не способен сбить меня с толку. А значит, мои способности могут оказаться под сомнением.

— Только если вы действительно уверены. И… не делайте потом ничего опасного, это приказ.

— Ритуал неудачи не может переписать нить судьбы, — повторила я истину, известную каждому, и шагнула вперёд.

За моей спиной раздался полный сдержанной ярости выдох Его Высочества.

— Простите меня заранее, леди Валаре, — сердечно извинилась передо мной Барбара, глядя большими грустными глазами, и от такой её реакции я невольно нахмурилась.

Серьёзно? После того как она не сказала мне ни слова, когда я встала между ней и бандитами, теперь делает вид, будто искренне расстроена?

Я уже давно поняла, что Барбара не хочет иметь со мной ничего общего — будто она была обижена или злилась. Но для тех, кто наблюдал за испытанием, она, конечно же, выглядела доброй и чуткой.

— Я справлюсь. Приступайте, леди Ле Гуинн, — дерзко улыбнулась я, всячески демонстрируя, что не боюсь ритуала неудачи.

Ритуал действительно был полностью переписан, а может, и создан с нуля. Радиус действия стал крохотным, а предметы для глифа Барбаре оказалось подобрать на удивление легко — из всех присутствующих, меня она, наверное, знала лучше всех.

Зеркало с трещиной, тёмный янтарь, подгоревшее письмо, плотная тёмная ткань, крыло бабочки, чёрное перо. К каждому из этих предметов тянулась моя аура, и почти каждый из них намекал на сломанного человека.

Но я сломанной себя не считала.

Тихий, проникновенный шёпот ритуальных слов — и я почувствовала, как нити фиолетовой магии тянутся ко мне, хотя Барбара накладывала их на предметы в незнакомом мне глифе.

Щелчок — и каблук моих любимых удобных туфель сломался с такой громкостью, что все наблюдающие вздрогнули.

— Ещё раз прошу прощения, леди Валаре.

Я только широко улыбнулась, разворачиваясь к комиссии и к Его Величеству, зная, что сейчас на меня посыплется куча неприятностей, но собираясь доказать, что способна полностью их контролировать.

Сделала два шага, прежде чем сломался второй каблук, и я рухнула, на локти и колени, прямо перед кронпринцем. Моё тело было напряжено до предела, и я удержалась от того, чтобы упасть набок — в сторону, где оставались грязные следы, натоптанные гостями.

За спиной раздался громкий, испуганный выдох Барбары.

А я, вручную оторвав каблуки, болтавшиеся на обрывках ткани, направилась к Каэлису Арно куда более уверенно — идти так было намного проще.

Ритуал неудачи можно преодолеть — главное, не позволить отчаянию проникнуть внутрь и уметь находить плюсы даже в момент, когда ритуал действует. Тем более что этот ритуал, хоть и сильный, был краткосрочного действия.

Когда у меня оторвался рукав платья, полностью обнажив правую руку и плечо, я лишь пожала плечами и спокойно заметила, что так даже легче переносить жару, и хорошо бы второй рукав тоже оторвало. Каждую секунду я строго следила за тем, чтобы не приближаться к отколовшимся частицам покрытия, к напиткам или другим участницам.

Контроль и спокойствие…

Барбара победила после недолгого обсуждения, и больше всего мне было жаль Мию Верден, которая, услышав результат, беззвучно плакала, судя по всему, считая, что её немедленно отчислят. Барбара-то в любом случае осталась бы в отборе.

Кронпринц провожал леди ле Гуинн долгим, задумчивым и явно заинтересованным взглядом, а я отсчитывала минуты до момента, когда ритуал неудачи наконец перестанет действовать, и можно будет выдохнуть.

Тем более что следующими выступали Камилла и леди Хис, и мне хотелось наблюдать за кузиной, не отвлекаясь на тревоги о том, что может случиться со мной.

Леди Хис выступала первой — она расписывала перед комиссией красивые глиняные кувшины необычной горячей краской, когда раздался неожиданно громкий резкий треск.

И время словно замедлилось.

Я увидела, как один из кувшинов прямо перед нами взорвался изнутри, разлетевшись на множество осколков.

Несколько из них стремительно полетели в сторону Его Высочества.

Почти не осознала, как оказалась перед ним — именно в тот миг, когда осколки были уже совсем близко.

Один, два, три, четыре — они рассекли мне руку, шею и даже щёку, но не коснулись кронпринца, зато со стороны зрителей тут же послышались испуганные крики.

— Тишина! — потребовал лорд Крамберг, а я только теперь начала ощущать боль.

Пошатнулась — и вдруг оказалась прижатой к крепкому, горячему телу, почти каменному.

— Тише, Миолина, всё будет хорошо. Вам нужно в лазарет, — кронпринц говорил быстро. Его сердце, бьющееся рядом с моим, стучало так яростно, будто хотело вырваться наружу, а я и сама не могла до конца понять, что произошло.

Где-то сбоку послышался плач леди Хис.

— Я не хотела… Я не понимаю, — бормотала она.

— Успокойтесь. Сядьте! — лорд Крамберг изо всех сил пытался взять ситуацию под контроль.

— Я провожу Мио в лазарет, — вдруг раздалось с мест позади комиссии. — Она теряет много крови. Это не смертельно, но остановить кровопотерю нужно немедленно.

Леонард решительно вышел вперёд и направился ко мне.

Сильные ладони сжались на моей руке, стоило Леонарду приблизиться, и в тот же миг я почувствовала резкий, острый запах — на секунду он едва не лишил меня воздуха. Но, должно быть, на расстоянии он почти не ощущался — мы ведь находились на открытом воздухе.

Каэлис Арно не сводил взгляда с моей щеки и шеи, куда попали осколки, а затем медленно втянул воздух рядом со мной.