Он волновался, не желая, чтобы кто-то это заметил. Похоже, хартия действительно могла дать ищейке ответы, которые он искал. Хотя бы часть.

— Миледи! Соронский Вестник? — мальчишка-посыльный ослепительно улыбнулся, получив от меня монету, и умчался, оставив в руке свежую газету.

Я же решила, что, раз уж всё равно жду, стоит хотя бы отвлечься, хотя особых новостей не ожидала. Следующее соревнование должно было состояться совсем скоро, и только после него объявят фавориток и тех, кого исключили.

Но, развернувСоронский Вестник, я испытала немалое удивление. На обложке самой популярной газеты было размещено изображение стола… того самого, знакомого мне стола в поместье графа Бэара, за которым собрались все хорошо узнаваемые лица.

Ракхар Кровавый, кронпринц, Эларио де Рокфельт, герцог Келлсберг… и я, в бесстыдном наряде по вааргской моде, с обнажёнными плечами.

Ниже находился и другой отпечаток памяти — тот, где я за столом не сидела, а Лианна, напротив, заняла место прямо напротив Его Высочества. Щёки её слегка порозовели, она не сводила с кронпринца взгляда, а он — с неё. Именно после того обеда между мной и Каэлисом Арно произошло… то, что и произошло.

«Честность Отбора поставлена под сомнение!» — гласил заголовок. — «Недовольство вспыхнуло после того, как кронпринц провёл слишком много времени с одной из участниц в графстве Роузглен».

Если я и надеялась на нечто скандальное, то меня ждало огромное разочарование. «Соронский Вестник» явно стремился сохранить хорошие отношения со всеми — и с принцем, и с графом Бэар, — а потому не осмелился обвинить Лианну напрямую.

Газета лишь заметила, что «так получилось», что злого умысла в происходящем не было. Что визит был слишком важным, и леди Бэар не виновата в том, что он состоялся в доме её отца. Что, по слухам, визит завершился оглушительным успехом и стал первым серьёзным достижением Его Высочества как принца Левардии. И, конечно, семьи других участниц якобы непременно это поймут.

Зато целая огромная полоса была посвящена Лианне — описанию её достоинств и достижений.

...

Увлечения леди Лианны Бэар по-настоящему восхищают: она превосходно вышивает, читает философские трактаты и владеет сложной техникой игры на арфе.

Однако за утончёнными манерами скрывается независимый и отважный дух: леди Лианна ездит верхом столь же уверенно, как лучшие всадники кавалерии, одинаково свободно чувствуя себя в дамском и мужском седле. Именно верхом она вернулась в Сорону — поражая горожан осанкой, яркой улыбкой, которую, как говорят, она даровала самому Его Высочеству, — и непринуждённой грацией.

Дружеское общение между леди Лианной и Его Высочеством, по словам очевидцев, началось ещё в поместье её отца, где девушка выдержала настоящий допрос со стороны гостей из Ваарга. Она отвечала с гордостью и достоинством, а Его Высочество, только что одержавший победу над вааргским Хранителем, поддерживал её всё это время. Случайность ли, что он сражался именно во имя леди Лианны?

...

Да уж. Если газета и не хотела объявлять фавориток открыто, подобные дифирамбы одной из участниц говорили сами за себя.

Впрочем, мнение журналистов не имело никакого значения для комиссии. Если какая-нибудь участница проявит истинное мастерство на следующем испытании и привлечёт внимание принца — Лианна не станет первой. Но, с учётом того, как мастерски она единственная проходила совершенно все испытания, веры в это у меня не было.

— Леди Валаре, всё готово, — ко мне подошёл один из конюхов и даже протянул руку, готовясь помочь, но я поблагодарила его и сказала, что справлюсь сама.

Я провела ритуалы на удачу — и на карете, и на упряжках, и на сёдлах тех лошадей, которыми, теоретически, мог воспользоваться Его Высочество. Эти слабенькие ритуалы нередко оказывались полезнее сильных, но краткосрочных и сложных в исполнении.

У меня давно был составлен полный перечень ритуалов, положенных принцу, и я строго следовала расписанию, забегая на день-два вперёд, где это было возможно. К тому же, это помогло мне отвлечься от воспоминаний о том, что происходило в графстве Роузглен и что так живо описывалось в газете. От образов Лианны и принца, улыбающихся друг другу.

— Идут, — всё тот же конюх, с любопытством наблюдавший за моими действиями, кивнул на широкую заднюю дверь, ведущую из одного из крыльев дворца, и я обернулась.

Надо же, как они похожи…

Я никогда не видела Леонарда и Каэлиса Арно так близко друг к другу. Любой посторонний, взглянув на них, сразу бы понял, что они родственники — пусть и дальние.

Кронпринц, не удостоив меня ни взглядом, направился к одному из коней, на которых я ранее провела ритуал, а вот Леонард удивил: он подошёл к двери кареты, открыл её, а затем посмотрел прямо на меня.

— Мио, — тихо позвал он, так что я скорее уловила это по движениям его губ, и тихо хмыкнула.

Это что же, он решил изображать джентльмена при Его Высочестве? Теперь, когда принц открыто формирует свой круг приближённых, Лео хочет показать всем, будто между нами всё в порядке?

Знакомый запах моего бывшего жениха был всё таким же приятным и ощущался даже здесь, на открытом воздухе.

— Не делай так больше, Леонард, — тихо ответила я, поднимаясь по ступенькам и игнорируя его руку. — Я не собираюсь притворяться, что между нами нормальные отношения, и не собираюсь к тебе прикасаться. Лучше уж будем делать вид, что мы друг для друга не существуем.

— Я не знал, что ты испытываешь ко мне такие сильные чувства... не знал, что ты меня ненавидишь, — Лео смотрел пристально, серьёзно, будто словами пытался выразить... сожаление? Нет. Он ни разу не извинился — ни за тот спор, ни за мою репутацию, ни за то, что не взял на себя никакой ответственности, позволив всей вине лечь только на меня. Будто я сама с собой спала.

Семь лет жизни... не только моей, но и моей семьи — нас не приглашали ни на одно мероприятие, а кузины пропустили множество сезонов.

Он не сожалел, а я не верила ни единому его слову. Поэтому просто отвернулась, ясно давая понять, что продолжать этот разговор не собираюсь.

— Что за задержки? — довольный голос Николаса Хаула прервал неловкое молчание, и Леонард с хлопком захлопнул дверь моей кареты.

В городские архивы все, кроме меня, направлялись верхом. Помимо Его Высочества и Леонарда, с нами в поездке присутствовали, конечно же, Николас Хаул — ради которого она и задумывалась, — лорд Вал-Миррос и несколько гвардейцев.

Я особо ни на кого внимания не обращала, позволив себе лишь кратко задуматься о том, что мне бы стоило больше практиковаться в верховой езде. Но когда? Свободные часы у меня и так расписаны до минуты.

В карете я готовилась к предстоящим ритуалам — сразу двум, высокого, восемнадцатого уровня. Один из них, против непрошеных гостей, по изначальному замыслу требовал присутствия трёх магов, но был переработан. Теперь я могла провести его одна, но действовал он на очень ограниченной площади и совсем недолго. Мы даже проверили его действие вместе с Роном Моргрейвом, позавчера. А чтобы подготовить предметы для глифа, мне пришлось делать официальный запрос в архивы и ещё несколько раз писать им с напоминаниями.

Я подозревала, что в само хранилище, читать хартию вместе с Его Высочеством и ищейкой, меня не пустят — и оказалась права. Она хранилась в полностью закрытом помещении, за тяжёлыми дверями и решётками, где воздух звенел от наложенных магических нитей, и новые ритуалы лишь добавляли путаницы в паутину магических нитей.

Ритуалист, служивший в архивах, смотрел на меня почти с презрением, будто считал работников дворца ленивыми дилетантами по сравнению с ритуалистами, нанятыми городом.

— Я всё перепроверю, как только вы уйдёте, — недовольно бросил он. — Приезжаете раз в год, накладываете что хотите, в половине случаев оно не работает, а последствия нам потом разгребать. Никакого контроля.