– Говорить тут не о чем, – сухо отозвалась Сильвия Тенненбаум. – Мой адвокат подает иск против полиции штата.

– Сильвия, – продолжала Анна, – по-моему, твой брат замешан в убийстве Меган и семейства Гордонов. И думаю, доказательство находится у тебя дома.

Сильвия не поверила своим ушам.

– Анна, теперь и ты туда же? – возмутилась она.

– Сильвия, мы можем поговорить спокойно? Я хотела тебе кое-что показать.

Растерянная Сильвия согласилась сесть к нам за стол. Анна коротко изложила ей ситуацию и показала выписки из дневника Меган Пейделин.

– Я знаю, что ты переехала в дом брата, Сильвия. Если Тед действительно в этом замешан, книга может находиться там. Нам очень нужно ее найти.

– Я много чего перестроила, – еле слышно прошептала Сильвия, – но его библиотеку не трогала.

– Можно мы ее посмотрим? – спросила Анна. – Если книга найдется, мы получим ответ на вопрос, который мучает нас всех.

Сильвия колебалась недолго. Выкурив на тротуаре сигарету, она согласилась. Мы поехали к ней. Мы с Дереком впервые за двадцать лет снова оказались в доме Тенненбаума, который тогда обыскивали и ничего не нашли. Тем не менее доказательство лежало у нас на глазах. И мы его не увидели. Книжка о фестивале. С загнутым уголком обложки. Она чинно стояла на полке среди книг великих американских писателей. Все это время она стояла на месте.

Нашла ее Анна. Мы сгрудились вокруг нее, а она медленно листала страницы с подчеркнутыми фломастером словами. Как и в пьесе Кирка Харви, обнаруженной у мэра, первые буквы подчеркнутых слов образовывали имя:

В нью-йоркском медицинском центре Маунт-Синай Дакота, проснувшаяся накануне, шла на поправку не по дням, а по часам. Врач, явившись ее осмотреть, обнаружил, что она поедает принесенный отцом гамбургер.

– Тише, тише, – с улыбкой сказал он, – вы хотя бы прожевывайте.

– Я ужасно голодная! – отозвалась Дакота с набитым ртом.

– Очень рад видеть вас в таком настроении.

– Спасибо, доктор. Это, наверное, вам я обязана тем, что выжила.

Врач пожал плечами:

– Вы никому не обязаны, кроме себя самой, Дакота. Вы боец. Вы хотели жить.

Она опустила глаза. Врач проверил повязку на ее груди. На коже виднелось с десяток точек от швов.

– Не волнуйтесь, – сказал врач, – мы, разумеется, сделаем пластическую операцию и уберем шрам.

– Нет, не надо, – прошептала Дакота. – Это будет мое искупление.

В двух тысячах километров оттуда трейлер семейства Бергдорф, двигаясь по 94-й автостраде, уже проехал штат Висконсин. Неподалеку от Миннеаполиса Стивен остановился на автозаправке залить полный бак.

Дети бегали вокруг машины, чтобы размять ноги. Трейси тоже вылезла и подошла к мужу.

– Давай заедем в Миннеаполис, – предложила она.

– Ну уж нет, – рассердился Стивен, – опять ты хочешь изменить всю программу!

– Какую программу? Мне просто хочется по ходу поездки показать детям пару-тройку городов. Вчера ты отказался задержаться в Чикаго, теперь не хочешь заезжать в Миннеаполис. Куда мы так несемся, Стивен, почему нигде не останавливаемся?

– Мы несемся в Йеллоустонский парк, дорогая! Если мы будем останавливаться у каждого столба, то вообще никуда не доедем.

– Ты спешишь?

– Нет, но мы собирались в Йеллоустон, а не в Чикаго, и не в Миннеаполис, и не знаю в какую еще деревню. Мне не терпится увидеть уникальную природу парка. И дети очень расстроятся, если мы будем медлить.

Ровно в этот момент дети подбежали к родителям с криком:

– Папа, мама, машина воняет! – крикнула старшая, зажимая нос.

Стивен в ужасе бросился к машине. В самом деле, из багажника начал сочиться жуткий запах.

– Скунс! – воскликнул он. – Только этого не хватало, мы задавили скунса! Ах ты ж мать твою за ногу!

– Не выражайся, Стивен, – упрекнула его Трейси. – Ничего страшного.

– Мать твою за ногу! – радостно подхватил сын.

– Сейчас схлопочешь! – вне себя крикнула мать.

– Так, все в трейлер! – велел Стивен, возвращая на место наконечник шланга, хотя бак был еще не полон. – Дети, к машине не подходить, ясно? Там могут быть бог весть какие болезни. Эта вонь не выветривается много дней. Еще сильнее будет вонять. Фу, какая вонь, прямо трупный запах! Проклятый скунс!

В Орфеа мы отправились в книжную лавку Коди, чтобы по дневнику Меган восстановить события 1 июля 1994 года. Майклу и Кирку мы предложили поехать с нами: они могли помочь нам во всем разобраться.

Анна встала за прилавок, как будто она Меган. Мы с Кирком и Майклом изображали покупателей. Дерек встал у стенда с книгами местных писателей, который находился слегка на отшибе. Анна захватила с собой статью из “Орфеа кроникл” от конца июня 1994 года, которую обнаружила накануне гибели Коди. Она всмотрелась в фото Коди перед стендом и сказала:

– В то время стенд находился в чулане, за перегородкой. Коди даже называл его “помещением местных авторов”. Стену Коди снес уже потом, чтобы расширить пространство.

– Значит, из-за прилавка не было видно, что происходит в том отделе, – произнес Дерек.

– Именно, – ответила Анна. – Никто не должен был видеть, кто там что затевает в этом отделе 1 июля 1994 года. Но Меган следила за каждым шагом мэра. Она наверняка с подозрением отнеслась к его визиту, ведь он в последние месяцы вообще не заходил в книжный магазин, и не упускала его из виду. Потому и заметила его уловку.

– Значит, в тот день Тенненбаум и Гордон тайно, в этом бывшем чулане, записали имена людей, от которых хотели избавиться, – сказал Кирк Харви.

– Два смертных приговора, – прошептал Майкл.

– Вот почему убили Коди, – сказала Анна. – Он наверняка сталкивался с убийцей в книжном магазине и в конце концов вычислил его. Возможно, убийца испугался, что Меган еще тогда рассказала Коди про странную сцену, которую ей довелось наблюдать.

Мне показалось, что это очень убедительная гипотеза. Но Дерек еще сомневался:

– И что следует из твоей теории, Анна? – спросил он.

– Размен состоялся первого июля. Джеремайя убит шестнадцатого июля. Гордон две недели следил за ним, изучал его привычки. Выяснил, что тот каждый вечер возвращается из клуба одной и той же дорогой. Наконец он начинает действовать. Но он неумеха, не может убивать хладнокровно. Сбивает Джеремайю и бросает его на обочине, хотя тот еще жив. Собирает все, что может, удирает, паникует, назавтра избавляется от машины, причем рискует – ведь дилер мог его выдать. Это импровизация от начала до конца. Гордон убивает Джеремайю только потому, что хочет убрать Меган, пока та его не выдала и не погубила. Он убийца поневоле.

Мы с минуту помолчали.

– Ладно, – сказал Дерек. – Будем исходить из того, что это похоже на правду и Гордон убил Джеремайю Фолда. А что с Меган?

– Тед Тенненбаум ходил шпионить за ней в книжный магазин, – продолжала Анна. – Она упоминает в дневнике, что он был постоянным покупателем. Видимо, в какой-то из визитов он услышал, что она не пойдет на открытие фестиваля, и решил убить ее во время пробежки, пока весь город будет толпиться на Мейн-стрит. Без свидетелей.

– В твоей версии есть одно большое “но”, – напомнил Дерек. – Тед Тенненбаум не убивал Меган Пейделин. Не говоря уж о том, что он утонул в реке во время нашей погони, а оружие так и не было найдено, пока оно снова не всплыло в прошлую субботу прямо в Большом театре.

– Значит, есть кто-то третий, – рассудила Анна. – Тенненбаум передал приказ про убийство Джеремайи Фолда, но его интересы здесь совпали с чьими-то еще. И этот человек сегодня заметает следы.

– Парень с газовым баллончиком и татуировкой с орлом, – предположил я.

– А у него какой мотив? – спросил Кирк.

– Его бумажник остался в номере, и Костико по этому бумажнику его находит. Момент более чем неприятный. Только представьте: Костико наверняка в ярости, что его унизили на парковке, на глазах у всех проституток. Ему хочется отомстить парню, превратить его в шестерку, угрожая его родне. Но человека с татуировкой голыми руками не возьмешь, он знает: чтобы обрести свободу, ему нужно убрать не Костико, а Джеремайю Фолда.