— Ясное дело, я ничего не знал!

— Эрик, ответь честно хоть раз в жизни: ты шантажировал Аляску?

— Да ты что, нет, конечно!

— Ты посылал ей письма, чтобы что-то от нее получить, как от Салли Кэрри?

— Нет, клянусь!

— Это ты убил Аляску? Это ты ее убил, черт тебя дери?!

— Да нет же! Я уже одиннадцать лет ору, что невиновен!

— Тогда говори! Колись! Как ты получил эти часы?

— Аляска мне их продала. За десять тысяч долларов. Ей были отчаянно нужны бабки.

Маунт-Плезант

Январь 1999 года

Аляска назначила Эрику встречу в “Сизон”. Когда он пришел, она сидела за отдельно стоящим в глубине зала столом и явно нервничала.

— Выпьешь чего-нибудь? — спросила она.

— Я попросил у Реджайны кофе. Что у тебя такого срочного?

— У меня проблема, Эрик. Мне нужны десять тысяч долларов.

— Неслабая сумма. Зачем тебе эти деньги?

— Задолжала Льюису Джейкобу. Короче, не твое собачье дело. Можешь мне помочь или нет?

— Ты большие деньги просишь. С чего ты решила, что я такой богатый?

— У тебя было хорошее место в Салеме, ты живешь с родителями, значит, тебе не надо все время тратиться. Часто новые шмотки покупаешь. К тому же я тебе могу предоставить гарантии.

Эрика позабавила последняя фраза:

— Какие такие гарантии?

Она показала золотые часы, и Эрик восхищенно присвистнул:

— Ничего себе! Вещичка что надо!

— Знаю. Часы золотые, браслет из крокодиловой кожи. Они стоят добрых тридцать тысяч долларов. Я тебе их оставлю в залог. Когда расплачусь, ты мне их вернешь.

— Если не расплатишься в течение года, они мои.

— По рукам, — сказала Аляска. — Только об одном тебя прошу: не носи эти часы, а главное, ничего не говори про нашу сделку Уолтеру. Он не поймет. Я могу на тебя рассчитывать? Все должно остаться между нами.

— Секреты я хранить умею, — заверил Эрик.

— Когда ты можешь принести деньги?

— Да хоть сейчас, банк напротив.

— Мы пошли в банк, — рассказывал Эрик. — Я снял деньги, Аляска отдала мне часы. После ее смерти я не знал, что мне с ними делать.

— Почему ты ничего не сказал полиции? — спросила Лорен.

— Это была бы еще одна улика против меня. Я же чувствовал, что с этими часами дело нечисто. Особенно когда Аляска велела ничего не говорить Уолтеру. Расскажи я тогда копам, закопал бы себя еще глубже. Что это за история с кражей?

— Отец Аляски обчистил ее счет, — объяснил Гэхаловуд. — Она хотела отомстить или по крайней мере возместить убытки. Значит, Аляска сказала, что эти десять тысяч долларов предназначались Льюису Джейкобу?

— Да. Я думал, она из кассы стащила, но она не стала распространяться. Спросите у Льюиса.

— Именно это мы и собираемся сделать.

Эрик Донован попал в переплет, вынужден был молчать и тем самым затруднял расследование. Все, что он мог выложить полиции одиннадцать лет назад и что позволило бы взглянуть на дело под другим углом, усугубило бы его положение. Сходным образом отец Аляски, так сказать, попал в собственную ловушку. Оба таились, боясь последствий, и тем самым покрывали убийцу Аляски. Оба хранили преступное молчание. Вскоре нам предстояло узнать, что и с Льюисом Джейкобом дело обстояло так же.

Льюис в тот день был дома. Мы нашли его у крыльца, он сидел в деревянном садовом кресле “адирондак”, типичном для Новой Англии. Встретил он нас приветливо.

— Продвигается следствие? — спросил он.

— Да, — ответила Лорен. — И у нас есть один вопрос относительно Аляски, на который вы наверняка ответите.

— Рад буду вам помочь. Пойдемте в дом, там будет удобнее. С женой познакомитесь, она любит гостей.

— Льюис, это конфиденциальный разговор, — предупредила Лорен.

Он только хмыкнул:

— Мы полвека женаты, мне нечего от нее скрывать. Филис меня знает как облупленного. У меня от нее секретов нет.

И тем не менее секреты были. С некоторыми секретами проблема в том, что люди в итоге сами о них забывают. И в один прекрасный день они выплескиваются через край, как из переполненной клоаки.

Филис Джейкоб была на кухне.

— Дорогая, это по поводу дела Аляски, — сказал ее муж.

— Продвигаетесь? — спросила Филис Джейкоб; судя по радушному тону, она была явно рада гостям.

— Да, мэм, — ответил Гэхаловуд. — Мы пришли спросить у вашего мужа, почему в начале девяносто девятого года он потребовал от Аляски заплатить ему десять тысяч долларов.

Филис Джейкоб остолбенела. Супруг сломался сразу, сел на стул и закрыл лицо руками. Гэхаловуд повторил вопрос:

— В январе девяносто девятого года Аляска заложила ценные часы за десять тысяч долларов, которые была вам должна. Что случилось, мистер Джейкоб?

— Что случилось, Льюис? — повторила жена.

— Случилась одна неприятность на заправке.

Воскресенье, 3 января 1999 года

Льюис Джейкоб приехал на заправку ранним утром. Обычно по воскресеньям у него был выходной, магазином занималась его сотрудница Саманта Фрэзер. Саманта ему очень нравилась — молодая, привлекательная, клиенты ее ценили. Большая труженица: на неделе училась на медсестру, по вечерам работала в “Макдональдсе”, а по воскресеньям — на заправке. Саманта и Аляска были похожи, все при них. Льюис Джейкоб считал, что единственным их недостатком были их парни. Уолтер тянул Аляску вниз, с ним ее ждало заурядное будущее в Маунт-Плезант. Но Уолтер был хотя бы симпатичным. Саманта же уже несколько лет встречалась с Рикки, бывшим зеком, который ее лупил по любому поводу.

В то воскресенье Саманта позвонила Льюису Джейкобу:

— Вы должны сюда приехать, мистер Джейкоб.

— Что случилось?

— Есть проблема.

— Что за проблема?

На заднем плане раздался насмешливый голос:

— Гребите сюда, Джейкоб! У вас громадная проблема.

— Саманта, что происходит? — забеспокоился Льюис, решив поначалу, что на нее напал грабитель.

— Это Рикки, мистер Джейкоб. Нам правда надо с вами поговорить. Приезжайте, а то Рикки говорит, что иначе заявится к вам.

Льюис мигом примчался. Войдя, он увидел Саманту и Рикки за прилавком.

— Свинья! — крикнул Рикки; голос его звучал глумливо и неприветливо.

Льюис ничего не мог понять, но ком в горле не предвещал ничего хорошего.

— Вы зачем это сделали, мистер Льюис? — спросила Саманта. — Я вас считала порядочным человеком.

— Что я сделал?

Рикки ткнул ему в нос маленькую видеокамеру — он ее только что растоптал.

— Что это? — спросил Льюис Джейкоб.

— Не прикидывайтесь простачком! — голос Рикки стал угрожающим. — Эта штука была спрятана в комнатке, где девушки переодеваются. Снимаете работниц в раздевалке? Грязный подонок! Вас это возбуждает? Хотел бы я поглядеть на записи, да кассеты в камере нет. Где пленки, свинья паршивая?

— Рикки, Саманта, я здесь ни при чем, — Льюис был ошарашен. — Правда, поверьте. Не знаю, откуда взялась эта камера.

— Заткнись, говнюк! — приказал Рикки. — Мне не нужны извинения извращенца. Мне нужны бабки.

— Да, мистер Джейкоб, — вежливо добавила Саманта. — Мы хотим денег.

— Заплатите — отстану. А вот если не заплатите, спалю вашу заправку, спалю ваш дом, все спалю! Сечете фишку? И яйца вам поджарю!

Льюис Джейкоб понял, что у него нет ни единого шанса убедить Рикки, что он не устанавливал камеру в раздевалке. В тот момент у него в голове была одна-единственная мысль — избавиться от них обоих.

— Сколько вы хотите? — спросил он.

— Сто долларов! — воскликнула Саманта.

— Нет, идиотка, гораздо больше! — заорал Рикки.

— Пятьсот долларов! — заявила Саманта.

— Нет, больше, до хера больше! — взревел Рикки. — Я хочу двадцать тысяч!

— У меня их нет, — сказал Льюис. — У меня нет такой суммы. Я не смогу вам заплатить, никогда.