– Черт! – сказала Коломба.

Рация Альберти запищала. Его вызывал пожилой напарник:

– Эй, умники, вы периметральную сигнализацию запустили.

Коломба вырвала рацию у Альберти:

– Скажите, чтобы сторож ее отключил.

– Он не может, сигнализация управляется из диспетчерской.

– Так позвоните в диспетчерскую. Сейчас же.

– Слушаюсь.

Сирена завывала еще около минуты. Все это время Данте прижимал ладони к ушам, что напоминало «Крик» Мунка. Как только сигнализация замолчала, он снова принялся обыскивать комнату. Сев за стол, он поискал позицию, с которой мог бы видеть и стул для пациентов, и кушетку.

«С высоты, – подумал Данте. Запрокинув голову, он увидел решетку вентиляционного отверстия. – Как банально…»

Он кивнул на решетку Коломбе:

– Снимите ее.

– Ты уверен?

Данте не ответил и, хлопнув дверью, выбежал из комнаты.

– Он всегда такой? – спросил Де Микеле.

– Только в лучшие дни, – ответила Коломба.

Даже подняв руки, она не доставала до решетки. Пододвинув стол, она встала на сиденье. Теперь решетка оказалась на уровне ее лица, но за ней виднелась только тьма. Решетку удерживали четыре шурупа-звездочки.

– Госпожа Каселли, вам помочь? – спросил Альберти.

– У тебя в кармане отвертка не завалялась?

– Нет.

– А у меня да, – сказал Де Микеле. – Я был бойскаутом. «Будь готов!» – Он бросил ей швейцарский ножик. – Но что вы надеетесь найти?

Коломба выбрала нож с плоским концом.

– Надеюсь, что ничего.

Но внутри что-то было. Коломба поняла это, открутив первый же шуруп. Он поддался слишком легко – кто-то недавно уже снимал решетку. Она отвернула третий шуруп и крутанула ее, используя четвертый в качестве оси. Бинго!

К стенке вентиляционной шахты была скотчем прикреплена видеокамера.

Когда Коломба вышла с двумя пластиковыми стаканчиками кофе в руках, Данте уже выкурил последнюю сигарету из пачки.

– На нижнем этаже работает кофейный автомат, – сказала она, протягивая ему стаканчик.

– Пытаешься меня отравить?

– Куча народу его пьет, никто еще коньки не отбросил.

– Куча народу пьет воду из Ганга.

– Только не начинай. – Коломба перелила содержимое второго стаканчика в первый и осушила его в один глоток. – Главное, чтобы бодрил.

К ним подошел полицейский инспектор Дино Ансельмо, в компетенцию которой входила, помимо прочего, борьба с виртуальными преступлениями. Ансельмо было около тридцати, но в своих очках в черной оправе он походил скорее на студента, не сдавшего сессию. Сюда его направил Ровере, и он привез с собой пару подчиненных и ордер на обыск.

– Мы нашли отпечатки, – сказал Ансельмо. – С самой камеры они были стерты, зато остались на кассете плюс есть еще частичный отпечаток на стене. – Он продемонстрировал им КПК: терминал был соединен с автоматизированной системой идентификации отпечатков пальцев. – Нам повезло.

– Он есть в базе? – уточнила Коломба.

– Пятнадцать лет назад он был арестован за нанесение телесных повреждений при отягчающих обстоятельствах, – ответил Ансельмо. – Также обвинялся в участии в подпольных азартных играх. Никаких сексуальных преступлений. Зато шпионит он, как профи: камера снабжена датчиком движения. Когда в кабинете никого не было, она переключалась на режим ожидания.

– Сколько ему лет? – спросила Коломба.

– Пятьдесят, – сверившись с экраном, сказал Ансельмо и передал ей терминал.

Коломба увидела мужчину с козлиной бородкой и коротко подстриженными волосами с проседью. Сабино Монтанари, рожден и проживает в Риме. В разводе, детей нет.

– Он здесь работает, так? – спросил Данте.

– Да, служителем, – ответил Ансельмо. – Из вас бы вышел неплохой коп.

– Я завербуюсь, только если война начнется.

Ансельмо озадаченно моргнул и предпочел с этого момента обращаться к Коломбе:

– Я доложил в магистрат и получил ордер на досудебное задержание. Я упомянул об анонимной наводке и позабочусь, чтобы так все и выглядело.

– Спасибо, – сказала Коломба. Она знала, чем рискует Ансельмо, покрывая ее.

Данте потянул ее за руку и отвел в сторонку.

– Я и не думала, что ты такой патриот, – заметила она.

Данте непонимающе посмотрел на нее:

– Патриот?

– Ты сказал, что завербуешься в случае войны.

– Только потому, что на войне гибнет больше мирного населения, чем солдат, ты не знала? Я должен с ним поговорить.

– С кем?

– С Монтанари.

– И думать забудь. Его задержит полиция и допросит судья.

– Это с его помощью Отец добрался до Луки Мауджери.

– Даже если обнаружится связь между камерой и похищением, Монтанари мог провернуть все это в одиночку.

– Если это он и ему нужен был Лука, то почему он не демонтировал камеру?

– Может, просто не успел.

– Она была включена?

– Да.

– Батарейка не продержалась бы четыре дня. Веришь ты в Отца или нет, но Монтанари – сообщник похитителя. И если ты позволишь, чтобы он попал в шестеренки машины правосудия, мы окажемся в пролете. Мне придется дожидаться, пока его выпустят, чтобы с ним поговорить.

Коломба закатила глаза и вернулась к Ансельмо:

– Что сказал Ровере?

– Только попросил тебе помочь здесь.

– Вот и помоги. Позволь мне поучаствовать в аресте.

Ансельмо покачал головой:

– Ты в административном отпуске.

«И мне даже известно почему», – мысленно добавил он.

Коломба не была намерена сдаваться:

– Для Монтанари я буду всего лишь одной из полицейских, что задают ему вопросы. Ему и в голову не придет рассказывать, что я там была, если кто-то его об этом не спросит. И какого хрена кто-то станет спрашивать? Давай же, не заставляй меня упрашивать.

Ансельмо показал на стоящего в нескольких шагах от них Данте:

– А с ним что?

– Он посидит в машине.

– И ты тоже, пока мы не наденем на него браслеты, хорошо? Потому что, если он вооружен и пристрелит тебя, мне придется избавляться от твоего трупа.

– О’кей, – согласилась Коломба.

Ее лицо оставалось совершенно непроницаемым, но Данте даже на расстоянии понял, что она лжет.

Монтанари жил на улице Салария и на звонок не отвечал. Альберти и его пожилой напарник выломали замок с помощью небольшого тарана и отошли, пропустив вперед Ансельмо и Коломбу, которые держали пистолеты наготове.

За дверью Ансельмо сразу же остановился, направил пистолет в центр комнаты и закричал:

– Это полиция! Выходите с поднятыми руками!

Всякий раз, произнося эту фразочку, он казался себе героем второразрядного боевика, но так и не нашел ей столь же действенной замены. К счастью, учитывая особенности его работы, такая необходимость возникала редко, а из пистолета он стрелял только на полигоне. Зато Коломба, похоже, даже бутылки дома открывала пистолетом. Ансельмо слышал, что с ней произошло, и поражался ее напористости. Пожалуй, напор ей не мешало бы поубавить. Стоило им подъехать к дому, как она выскочила из машины, бросив ее посреди улицы, и принялась звонить в домофоны соседей, чтобы ей открыли.

Ансельмо подбежал к ней:

– Ты забыла, о чем мы договорились?

Коломба и ухом не повела. Из домофона донесся женский голос, и Коломба тут же ответила:

– Я случайно захлопнула за собой дверь снаружи. Вы не могли бы меня впустить?

– Каселли, да ты меня вообще слышишь? – чувствуя себя одураченным, спросил Ансельмо.

Дверь в подъезд открылась, и Коломба влетела внутрь, притормозив только для того, чтобы заглянуть в почтовые ящики. Двое других полицейских растерянно посмотрели на него.

– Она не должна была идти с нами, – сказал один из них.

– Так, может, ты ее переубедишь? – парировал Ансельмо.

– Ну уж нет. – Полицейский пошел на попятную.

Вслед за Коломбой в квартиру Монтанари вошли двое сослуживцев Ансельмо, а последними – Альберти и его напарник.

– Его здесь нет, – сказала Коломба, пряча пистолет в кобуру.