— Разумеется.

Они продолжали идти вверх среди черных сосен; внезапно на тропе показался силуэт. Кто-то спускался им навстречу.

— Это Жюльен, — заявил Венсан.

— Черт! Что мы ему скажем?.. А если нам спрятаться?

— Слишком поздно, он нас заметил… Вперед, идем, предоставь это дело мне.

Через несколько минут они нос к носу столкнулись с Мансони. После традиционного рукопожатия, он спросил:

— Куда это вы направляетесь в такой час?

— Идем к заброшенным хижинам, — не стал уточнять Венсан.

— Однако вы рискуете, возвращаться-то придется практически ночью…

— И что? Забыл, что я работаю проводником?

— Да нет, но барышня…

— С барышней все будет в порядке, — с улыбкой произнес Лапаз.

— Напоминаю, вы вполне можете укрыться в одном из домиков… А то скоро начнется гроза.

— За нас не волнуйся!

— Но что вы забыли на этой вершине? — поинтересовался Жюльен.

— Мы решили размять ноги! — неожиданно промолвила Серван.

— А ты? — строго посмотрев на Мансони, спросил Венсан. — Ты что там делал?

— Я ходил проведать орла.

— Все в порядке?

— Да… Оба птенца растут отлично! Ладно, я с вами прощаюсь… Хорошего вам вечера, и… будьте осторожны, берегите себя… От грозы, разумеется!

Повернувшись к ним спиной, он продолжил спускаться, а Серван сделала жест, словно направляет на него пистолет.

— Какой дурак! Берегите себя!

— Вперед! — приказал проводник. — Он прав: гроза приближается…

— Еще далеко? Этот Мансони сбил мне весь ритм!

— Нет, примерно четверть часа.

И действительно, минут через двадцать они пришли на место. Обойдя домик, задворки которого заросли крапивой, Венсан достал из рюкзака пару перчаток.

— Ты всегда такой предусмотрительный? — удивилась Серван.

Защитив руки, проводник начал выдирать жгучие растения. Расчистив участок у стены, он наклонился и вытащил из нее камень, на взгляд непосвященного казавшийся единым целым со стеной. Затем еще один. Потом, не обращая внимания на остатки крапивы, изогнулся и просунул руку в тайник: она ушла туда почти по плечо.

Внезапно лицо его изменилось.

— Там что-то есть!

Серван замерла от изумления: значит, он прав!

Вытащив из дыры пакет, тщательно завернутый в полиэтилен, Венсан тотчас вскочил на ноги, чтобы наконец избавиться от крапивы, обжегшей его в нескольких местах. Отойдя подальше от коварных зарослей, они сели, и Венсан взглянул на Серван, набираясь мужества, чтобы увидеть то, что завещал ему Пьер. Он вынул из кармана свой «опинель» и перерезал скотч, которым был замотан пакет. Развернув полиэтилен, он увидел несколько стопок купюр, обернутых прозрачной пленкой.

Глубокое разочарование.

Серван положила руку ему на плечо.

— Деньги! — обескураженно произнес он. — Он воспользовался тайником, чтобы спрятать там пиастры…

Бросив деньги на землю, он пошел прочь. Серван продолжала сидеть, ожидая сама не зная чего. Лучше бы он ничего не нашел. Она положила деньги в пакет, а пакет в карман куртки. И отправилась за Венсаном. Она нашла его на берегу горного ручья. Обхватив голову руками, он пытался усмирить свой гнев.

Она с грустью смотрела на него; ей не нравилось, когда он, отрешившись от мира, погружался в омут одиночества: в такие минуты он становился недоступен. Неожиданно она спросила себя, было ли так всегда или началось после бегства Лоры.

— Вчера ты мне сказал, что, чего бы Пьер ни натворил, он навсегда останется твоим другом.

— Я уже не знаю! Перестаю что-либо понимать…

— Мы не можем осуждать его, пока не узнаем истину… Еще не время.

— Но деньги, Серван? Эти чертовы деньги! Если он их получил, значит его смогли подкупить!

— Возможно… Но был ли у него выбор?

— Что ты хочешь сказать?

— Не стоит забывать, что Пьер спал с Гислен… Возможно, мэр был в курсе этой связи и пригрозил все рассказать Наде, вынудив таким образом Пьера молчать и принять деньги в обмен на молчание…

— У меня в голове не укладывается… что Пьер мог позволить подкупить себя в обмен на семейный мир… — признался Венсан.

— Тебя это удивляет? Думаешь, если бы Надя узнала, она бы его бросила?

— Не могу ничего утверждать, но… Вполне возможно. Надя не из тех, кто готов делиться. Особенно своим мужчиной!

— Послушай, что главное в жизни мужчины? Что может быть важнее, чем видеть каждый день жену и детей?

— Ты права, — согласился Венсан.

— Мы еще к этому вернемся, — пообещала она. — А сейчас нам надо успеть спуститься до наступления темноты.

Он встал и, борясь с давящей усталостью, поплелся к домику.

— Не забудь поставить камни на место, — напомнила Серван. — Если хочешь, давай я это сделаю…

— Нет, лучше я. Ты сразу угодишь в крапиву.

Он исчез за домом; Серван закурила. Как было бы здорово, если бы он нашел объяснение. Поддержку.

В погоне за истиной его ожидали только страдания. Но он чувствовал, что обязан дойти до конца.

И когда он появился, вид у него был мрачный.

— Ты взяла деньги? — спросил он.

— Они у меня в кармане. Их надо надежно спрятать, это улика.

Улика. Доказательство, что брат его оказался предателем, что он не лучше остальных.

Вдалеке сверкнула молния, и Серван вгляделась в опасно потемневший горизонт; вряд ли им удастся не попасть под ливень. Она шла рядом с Венсаном; тот по-прежнему молчал, зациклившись на своем горе. Она взяла его за руку, но он оттолкнул ее. Достаточно одной боли; нет нужды добавлять еще одну.

Дорога стала у́же, Венсан пошел вперед. Небо окрасилось тревожно-роскошными оттенками серого и сиреневого; над головой задул ледяной ветер. Вскоре упали первые капли. Серван засунула замерзшие руки в карманы куртки и опустила голову. Сейчас, когда дневной свет постепенно покидал их, они шли по самому опасному участку тропы. Холодные и тревожные сумерки, горы, меняющие свое лицо.

Серван пришлось самой справляться со своими страхами. Во всяком случае, Венсан явно пребывал не в том настроении, чтобы успокаивать ее. Потеряв равновесие, увлекаемый тяжелым рюкзаком, он с размаху упал на землю. Она бросилась к нему на помощь, но, пока добежала, он уже поднялся.

— Не сильно ударился? — взволнованно спросила она.

— Нормально! — раздраженно ответил он. — Пустяки!

И снова пошел вперед. Прихрамывая.

Но через несколько метров он вынужден был остановиться. Опершись на камень, он наклонился и стал массировать ногу. Серван терпеливо ждала, когда он попросит помощи. Но он упорствовал в своем стремлении идти дальше, хотя хромал все больше и больше.

— Дай мне твой рюкзак, — предложила она.

Он опустился на обочину тропы. Необычайно бледный, до скрипа сжимая челюсти. Серван освободила его от груза.

— У меня в аптечке есть настойка арники, — произнес он. — Достань ее, пожалуйста…

Она нашла лекарство и протянула ему. Боль терзала его все сильнее, но Серван не знала, как помочь ему. А тут еще и холодный дождь, поливавший их с каждым порывом ветра! Вот уж точно испорченный вечер…

Теперь она была уверена, что до наступления темноты они до машины не доберутся. Внезапно страх сдавил ее словно клещами.

— Давай я вызову помощь?

Он отрицательно покачал головой. Не открывая глаз.

— Сейчас пройдет, — прошептал он. — Это всего лишь вывих…

— Хочешь, я сниму с тебя ботинок?

— Ни в коем случае! Если я его сниму, щиколотка распухнет, и я больше не смогу его надеть… Лучше найди мне крепкую палку.

Перебравшись через валуны, высившиеся вдоль тропы, она углубилась в лес. Царапая ноги о колючие, плотно переплетенные стебли, устилавшие почву, она отправилась на поиски природного костыля.

Первая палка, которую она нашла, имела подходящую толщину, но настолько прогнила, что сломалась сразу, стоило ей на нее опереться. В конце концов ей удалось отыскать более или менее прямую и прочную ветку.

— Я помогу тебе подняться, — сказала она, протягивая ему руку.