— Пойди открой нашему другу.

Они слышали, как лифт поднимает сто сорок килограммов чистого жира. Соланж оставила дверь приоткрытой.

Портье постучал, прежде чем войти в квартиру. Сначала увидел Соланж. Потом Марианну. Ствол Марианны. Главное — ее глаза. Разинул рот. Отступил на шаг.

— Входи… Иначе уложу на месте.

Держа руки перед собой, он вошел в гостиную, где находились женщины. Марианна закрыла дверь на ключ.

— Как приятно видеть вас вдвоем, в полном согласии! Прекрасная парочка вертухаев!

Портье бросил на Соланж взгляд, полный ярости и страха.

— Мне так не терпелось увидеть тебя здесь, вонючий подонок! Ты не можешь вообразить, как приятно мне сознавать, что ты сейчас наложишь в штаны.

— Послушайте…

— Заткнись! Это ты меня сейчас выслушаешь! За всю мою жизнь я любила только одного мужчину… Единственного… Его звали Даниэль Бахман… И он мертв. Вы, вы двое, убили его. Из-за Соланж он попал в тюрьму… Ты его истязал, довел до самоубийства. Ты изнасиловал меня и убил мужчину, которого я любила… Две веские причины ненавидеть тебя! А когда я кого-то ненавижу…

— Нет, вы ошибаетесь! Даниэль покончил с собой! Я тут ни при чем!

— Он умер по твоей вине и по вине этой гадины! Передо мной двое убийц, которым предстоит провести незабываемую ночь…

Она расхохоталась. Устрашающе.

— Вы струхнули, вы со страху умираете, верно? Обычно это вы мучите людей… Ну а сегодня вы это испытаете на своей шкуре! Но не беспокойтесь: если будете послушными, я вам оставлю жизнь. Хотя нет… Извините, я неправильно выразилась…

Она играла у них на нервах с отвратительным ликованием.

— Я оставлю в живых одного из вас… Того, кто будет более покорен. Кто будет охотнее ползать… Делаем ставки, дамы, господа! Кто спасет свою шкуру?

Марианна включила музыкальный центр. Выбрала диск. Вагнер. Включила не слишком громко. Просто чтобы соседи не услышали криков и не взбудоражились.

— Вам не кажется, что здесь можно сдохнуть от жары?

Они смотрели на Марианну со страхом, доставлявшим ей чувственное наслаждение.

— Догола…

— Что? — вякнула Соланж.

— Снимайте одежки… И поживей.

Они ударились в неловкий стриптиз. Остались в белье.

— Сказано вам, снять все…

Вряд ли они могли прельстить кого-то своей наготой. Особенно Портье.

— Какие хорошенькие! — издевалась Марианна. — Ну, как оно вам: раздеваться догола перед посторонними? Унизительно, правда? Ну, на данный момент между вами полное равенство… Трудно выбрать кого-то одного.

Она встала перед Портье:

— У тебя, очевидно, серьезный гандикап… Из-за того, что ты сотворил со мной в карцере.

Потом повернулась к Соланж:

— Ты изводила меня целый год, одно другого стоит… Била дубинкой, неделями держала в темной, без конца подвергала личному досмотру… Нет, правда, просто не знаю, кого предпочесть…

Портье попытал счастья:

— Я… Я слишком много выпил… Друзья потянули меня за собой, мы зашли слишком далеко… Я не хотел! Сам не знаю, что на меня нашло!

Он был жалок. Марианна глядела на него с улыбкой. Страх сочился из каждой поры на его жирном теле.

— Я прошу прощения! Мне не следовало…

— Да, — отрезала Марианна. — Тебе не следовало. Фиг тебе, а не прощение, в тюрьме забываешь, что это такое…

— Не убивай меня! Она, она причинила тебе больше зла!

Марианна вытаращила глаза. Все еще хуже, чем она себе представляла.

— Это из-за нее Даниэля посадили! Это ее надо убить!

Соланж вглядывалась в коллегу с яростью и отвращением:

— Ах ты сволочь! Мерзавец! Неужели ты ничего не понимаешь? Она прикончит нас обоих! Хоть валяйся у нее в ногах, это ничего не изменит!

Маркиза была верна себе.

— Ты права, — пробормотала Марианна. — Этот тип действительно мерзок. Но в другом ты ошибаешься: я всегда держу слово. Умрет только один из вас… По правде говоря, сейчас Портье меня искушает. Сама видишь, еще пара секунд — и он станет ползать передо мной.

— По мне, так лучше сдохнуть!

Марианна на какой-то момент даже восхитилась ею. Потом снова перешла к офицеру:

— Видишь, Портье, у Соланж больше мужества, чем у тебя…

Он не ответил. Пот лил с него градом. Марианна вернулась на канапе.

— Вы оба настолько прогнили, что я и не знаю, кого выбрать…

Она развлекалась, наставляя оружие то на одну, то на другого.

— Пиф-паф…

Глаза у них вылезли из орбит. Но Марианна на самом деле уже решила, как дать им почувствовать всю свою боль. Монстр был горазд на идеи, когда страдал.

— Сейчас мы все втроем поиграем в одну игру! — возгласила она, вставая.

Потом вырвала телефонный провод, связала Соланж руки за спиной.

— Уверена, ты любишь такие игры… Должно быть, часто играешь в них с клиентами, а?

Портье ждал, что и его постигнет та же участь, но Марианна оставила ему руки свободными. Схватила Соланж, повалила на стол. Приставила ей «глок» к горлу.

— Иди сюда, жирдяй…

Портье приблизился, прижимая обе руки к причинному месту. Гротескная фигура. На грани сердечного приступа.

— Займись ею, — приказала Марианна. — Сделай с ней то же, что сделал со мной в карцере…

Соланж закрыла глаза.

— Но… Но… — заблеял Портье.

— Что? Тебе не нравится Маркиза? И все-таки придется! Ты хочешь умереть, Портье?

— Нет!

— Тогда займись ею!

Соланж вырывалась. Марианна воткнула ей в шею пистолет с такой силой, что почти пресеклось дыхание.

— Поторопись, Портье! Ей неймется…

— Нет! — выла Соланж.

Первая мольба. Божественный холодок пробежал у Марианны по позвоночнику. Но офицер все еще не решался.

— Ты или она. Выбирай, Портье… Вспомни: я убью только одного из двоих!

Колебания прекратились. В конце концов, что он теряет? Он раздвинул бедра Маркизы, получил удар ногой по голове. Это его завело.

— Давай, давай, толстячок! — кричала Марианна. — Выложись по полной! И сделай так, чтобы она не перебудила весь квартал… Ибо, если прикатят копы, я убью вас обоих!

Портье с большим трудом удерживал Соланж, которая отказывалась подвергаться поношению. Она отчаянно билась, лягалась. Марианна шепнула ей на ухо несколько слов:

— Уймись, Маркиза… Вот увидишь сама: это жутко больно, но пережить можно…

Портье правой рукой заткнул Соланж рот. Молодец, правильно действует.

Марианна чуть отстранилась, чтобы насладиться зрелищем. Местью, которую так часто воображала себе. Она знала, что у Портье ничего не получится. Страх сделал его импотентом. Главное, чтобы Маркиза поверила. Марианна вглядывалась в ее лицо. Только на него и смотрела. Ничто другое не интересовало ее. Страх и страдание в ее глазах. Заново пережить собственные мучения, в последний раз.

Несколько минут она позволила Портье трудиться. Потом решила сократить их мучения. В конечном итоге это было слишком гнусно. Невыносимо присутствовать при таком. Тогда Марианна повторила жест Даниэля. Портье почувствовал, как глушитель уперся ему в затылок. Неподвижно застыл.

— Лежи тихо… Помнишь, тогда, в карцере? Даниэль не выстрелил… Он был хорошим человеком, Даниэль…

Портье окаменел. А Соланж хотела одного: чтобы эта туша с нее слезла.

— Даниэль был хорошим человеком. А я всего лишь преступница… Худшего разбора. Но и я такого не заслужила…

Она отвернулась, нажала на курок. Портье рухнул на Маркизу, та издала душераздирающий крик. Марианна на мгновение застыла.

Да, она сделала выбор. Но хуже придется Соланж.

Соланж, вся в брызгах крови, в ошметках плоти. Лицо, шея, плечи. Все это продолжало струиться, стекало на грудь Соланж, которая видела, как пуля прошла через лобную кость насильника. Разнесла череп, который раскололся прямо перед ее глазами. Соланж, которая задыхалась, тщетно пытаясь скинуть с себя чудовищный труп, давящий ее, сплющивающий. Соланж, которая плакала от страха.

Марианна взяла с этажерки толстый рулон скотча. Примотала пару казненных к столу.