— Ты нас слышала? — задохнулась Марианна.

— Ну… Я просто хотела выяснить, где вы расположились!

— Это гениально, правда! Признаюсь, я понятия не имела, что такое может быть!

Жюстина не сводила с нее глаз, в которых светилось любопытство.

— Хочешь еще подробностей, надзиратель? — выпалила Марианна, улыбаясь. — Этот мужик — бог! Вот теперь ты действительно в курсе!

Охранница отвернулась, хихикая, как девчонка.

— Ой! Теперь, когда я все это знаю, никогда не смогу смотреть на него, как прежде!

— Прекрати эти глупости! Если он узнает, что я говорила с тобой, он меня убьет!

— Не переживай… И… вы хотя бы предохраняетесь? Не хватало, чтобы ты забеременела…

— Не волнуйся… Он осторожен.

— Хорошо…

— Ты дежуришь весь день?

— Нет, ухожу… Моника должна заступить. Париотти начинает в полдень. Главное, Марианна, избегай ее, как только можешь!

Веселость Марианны улетучилась.

— Я бы и рада… Вот только она постоянно цепляется ко мне!

— Я это знаю. Но ты можешь показать ей, что ты сильнее, а?

Тут Даниэль, дважды постучав, открыл дверь в камеру:

— Привет, девочки!

Его охватило какое-то странное чувство. Марианна и Жюстина обменялись лукавой улыбкой. Прямо пожирали его глазами, до того, что ему стало неловко. Он вышел из раздевалки свежевыбритый. С полотенцем через плечо.

— Я помешал?

— Вовсе нет! — заверила Жюстина. — Мы немного поболтали с Марианной…

— Я как раз тебя искал… Увидел незапертую дверь и понял, что ты здесь… Моника звонила, она опоздает. Ее младшенький еще болеет! Она придет только к полудню… Я хотел спросить, могла бы ты задержаться?..

— Конечно, — вздохнула Жюстина.

— Умничка! Спасибо.

Он взглянул на Марианну. До этого избегал на нее смотреть. Боялся выдать себя, без сомнения.

— Как ты?

— Хорошо, начальник! Благодарю вас.

Девушки явно еле сдерживали смех.

— Да что с вами обеими такое? Как будто… Как будто вы говорили обо мне, — заподозрил он.

— Ничего подобного! — поспешила ответить Жюстина.

— Делились маленькими секретами, а?

— Вот именно! — призналась Марианна, снова потягиваясь. — Рассказывали друг дружке эротические сны!

Даниэль застыл с разинутым ртом. Потом развернулся:

— Ну, тогда, девочки, я оставлю вас друг с дружкой наедине!

Он исчез за дверью, и до него тут же донеслись взрывы хохота.

— Надеюсь, он не слышал, что я говорила! — шепнула Марианна. — Не то лопнет от гордости!

— Нет, он не мог! — заверила ее надзирательница, вытирая слезы.

Безумный хохот длился еще несколько минут. Потом Жюстина решила приступить к своим обязанностям. Но перед тем как покинуть камеру, задала вопрос, который всю ночь не давал ей покоя. Самый личный из всех вопросов.

— Ты в него влюблена?

— Я не слишком-то понимаю, что это такое, быть влюбленной. Но… Мне кажется, да.

Двор для прогулок — 10:05

Лето забыло о небе над тюрьмой, таком же сером, как безнадежность и бетонные стены. Серый этот цвет так же терзал глаза, как и колючая проволока, протянутая поверх ограды. Марианна полной грудью вдохнула влажный воздух, поискала ВМ. Той нынче утром не было. Стоя рядом с лестницей, она выполнила несколько упражнений для разогрева, а потом побежала трусцой по мокрому асфальту.

Маркиза вернулась к своим обязанностям. Уселась, положив ногу на ногу, посередине скамейки. Заключенные, стало быть, уже не смогут присесть.

Марианна старалась на нее не смотреть. Всякий раз, когда лицо Соланж попадало в поле зрения, неодолимая жажда свежей крови клокотала в ней, поднималась из глубин ее существа.

Она бежала круг за кругом, а дух ее витал, где хотел. Чуть больше недели — и свидание. Фрэнки придет в восторг.

Я больше никогда не увижу Даниэля.

Забудь его, Марианна. Подумай о свободе. Эмма тоже была бы рада выйти отсюда.

Марианна бежала все быстрей и быстрей. Колено до сих пор давало о себе знать. Но оно подчинится. Достаточно проявить силу воли, презреть боль. Через полчаса она прекратила бег, сделала несколько глубоких вдохов. Потом продолжила приводить себя в форму. Не обращая внимания на толпу, лицом к стене, нанизывала одно движение на другое. Многие женщины наблюдали за ней, зрелище того стоило. Жесты стремительные, чистые, выверенные, точные. Совершенные. Термин «боевые искусства» раскрывался в полном объеме. Да, это было искусство. Во всей его красе. Великолепие тела, превращенного в оружие. Каждый удар нацелен на то, чтобы убить. Защитить свою жизнь. Те, кто ходил на курсы карате, наблюдали вблизи юное дарование, втайне надеясь однажды сравняться с Марианной. Другие бросали опасливые взгляды.

Марианна наконец скользнула на землю вкусить заслуженный отдых. Она чувствовала, что готова. Встретиться с неизвестным, с опасностью. Биться насмерть. Но сейчас настала пора возвращаться в клетку.

Соланж, на верху внешней лестницы, вопила, как сирена. Стадо двинулось в загон. Не с такой лихорадочной поспешностью, как из загона.

В сто девятнадцатой Марианна сняла пропотевшую футболку. В новых тюрьмах вроде бы установлен душ в каждой камере. Здесь ей этого ужасно не хватало. Приходилось довольствоваться тем, что есть. Для начала она ополоснула лицо холодной водой. Затем подняла голову и обнаружила лицо Маркизы в зеркале. Несколько секунд они смотрели на свои отражения. Потом Марианна взяла полотенце и вытерлась перед тем, как выйти.

— Чего вам нужно?

Маркиза завладела плеером, который валялся на койке.

— Миленький! — заметила она. — Полагаю, с неба свалился?

Марианна надела чистую футболку, скрестила руки на груди.

— Положите на место… Такие продаются по каталогу… Можете заказать, если хотите!

— Ах так? И из каких денег ты его оплатила, де Гревиль?

— Просто Гревиль… И это не ваше дело.

— О нет, еще как мое! Твоя цена возросла, насколько я вижу!

Марианна закурила, замечая, что руки дрожат. Не подавай виду. Храни спокойствие.

— Дорого же обходятся начальнику твои услуги! Ты, наверное, вытворяешь всякие мерзости, раз он вот так швыряется деньгами, а?

— Не знаю, о чем вы говорите, надзиратель.

— Да нет, ты знаешь, о чем я говорю…

Вдруг Марианна с яростной улыбкой перешла в наступление:

— Тошно, что он даже не смотрит на тебя, да, Париотти?

Это задело Соланж за живое. Посбило спесь. Но она попыталась дать отпор:

— С чего ты взяла, что мне нужен этот жалкий тип?

— Знаю, ты по нему давно сохнешь, а он и глядеть на тебя не хочет… Ты подыхаешь от ревности… Знала бы ты, как с ним хорошо… Но тебе этого никогда не узнать…

— Ты бредишь, тварь несчастная!

Марианна подошла еще ближе к гадюке:

— Воображаю, как ты мучаешься… Поэтому без конца цепляешься ко мне, да? Потому что тебе плохо… Мне жаль тебя, Маркиза… Но если хочешь, я могу сократить твои мучения, — предложила Марианна с садистским наслаждением. — Никогда не могла спокойно смотреть, как мучаются животные…

— Я сломаю тебя, де Гревиль! Уничтожу!

— Да ну? Что ты себе вообразила, а? Что я стану ползать перед тобой на брюхе, как другие девушки? Ты плохо меня знаешь. Ты меня не согнешь…

— Я спущу с тебя шкуру, вот увидишь!

— Убирайся, или я позову начальника… И ты знаешь, стоит мне крикнуть, как он оказывается поблизости…

Голос Даниэля послышался в коридоре. Очень кстати. Он как раз искал охранницу. Зашел в полуоткрытую дверь. Маркиза все еще держала в руках плеер.

— Что ты здесь забыла?

— Марианна показывала мне свое последнее приобретение! — заявила надзирательница с наглым видом. — Спрашивается, каким образом она на это заработала!

Соланж положила плеер на стол, Марианна с облегчением вздохнула.

— Тебя ждут на собрании, — отрезал начальник.

— Слушаюсь, месье!

Дерзко взглянув на него, она вышла из камеры. Даниэль подошел к Марианне:

— Она тебе сделала какую-то гадость?