— Что, де Гревиль? Видишь сны?

— Сейчас кошмары.

— Встать!

Марианна поднялась, опираясь о стену.

— Обыск в камере. Вынимай все из ящиков.

Эмманюэль вышла из комы.

— Вы, вы можете продолжать храпеть, — презрительно бросила Маркиза.

— Ах так? Значит, только у меня? — возмутилась Марианна.

— Ничего от тебя не скроешь, де Гревиль! Итак, ты вынешь все из ящиков или я сама это сделаю?

Марианна отказалась подчиниться. Париотти, с глазами, извергающими лаву, грубо схватила ее и приковала к стояку коек. Марианна не сопротивлялась. Не тот момент, чтобы отправляться в карцер! Тогда Соланж выдвинула ящики и разбросала вещи по полу.

Видя, как враг топчет ее одежду, Марианна вскипела.

— Ты не имеешь права! — завопила она.

Соланж, продолжая рыться, обнаружила несколько зерновых батончиков.

— Это еще откуда? Такого нет в каталоге, а? Конфискуется!

Лакомства исчезли в глубине ее карманов.

— Гадина!

Марианна получила звонкую затрещину, мадам Фантом пронзительно завизжала.

— А ты заткнись! — велела охранница. — Иначе тоже схлопочешь, о’кей?

— Но вы не имеете права ее бить! — восстала Эмманюэль.

— Помолчи, — посоветовала Марианна. — Ничего страшного…

Соланж затем подняла матрас, сдернула простыни, тоже швырнув их на пол. Пошарила под койкой. Потом заинтересовалась старым будильником, попыталась разобрать его. Марианна поняла, что она ищет наркоту. Ни дать ни взять лабрадор, натасканный на дурь. Истеричный, вокруг морды пена, ноздри шевелятся. Она набросилась на будильник и, поскольку открыть его не удавалось, грохнула об пол: механизм сломался со страшным скрежетом. Марианна прикусила язык. Маркиза подошла снова:

— Где ты заныкала дурь?

Марианна позволила себе в свой черед лучезарно улыбнуться. Еще затрещина. Эмманюэль закрыла глаза.

Маркиза не забыла прихватить дубинку. Держала ее на сгибе локтя.

— Где, де Гревиль?

— Иди ты в задницу…

Она ждала удара в лицо. Но Маркиза нацелилась на коленку, и Марианна зашлась в крике.

— Ладно, сама найду!

Марианна сползла на пол, разогнула больную ногу. Надзирательница, зайдя в умывальную, через минуту вышла оттуда с косметичкой в руках. Вывалила содержимое на стол, опустошила тюбики и флаконы на глазах у беспомощных заключенных. Потрясла косметичку, чтобы удостовериться, не осталось ли чего-нибудь внутри. И лицо ее озарила широкая улыбка.

— Кажется, что-то есть на дне!

Марианна закрыла глаза. Кто бы говорил! Ангел, поди, дал наводку! Маркиза не замедлила обнаружить оставшуюся дозу, жгут и шприц, спрятанные под двойным дном. Нагнулась над Марианной, потрясая своей добычей:

— Если я заставлю тебя проглотить это дерьмо, а, де Гревиль? Ты от этого сдохнешь?

— Давай попробуй!

Снова удар дубинкой. Снова крик.

— Прекратите! — взмолилась Эмманюэль.

Тут дверь отворилась. Показался Даниэль. Марианна сразу почувствовала облегчение. Спасена.

— Что здесь происходит? Такой ор, что из коридора слышно!

Он увидел Марианну, которая валялась на полу, прикованная к койке; ее личные вещи, разбросанные повсюду; надзирательницу, вооруженную дубинкой. Картина ясная. Соланж подошла к нему.

— Я нашла это в ее вещах, — объявила она, потрясая пакетиком с героином.

— Она била меня, когда я была в наручниках! — завопила Марианна.

Соланж не мигая смотрела на своего начальника.

— Она мне угрожала, шеф! — объяснила она медоточивым тоном.

— Неправда! — возмутилась Марианна. — Я ничего не сделала!

— Да, верно! — поддержала Эмманюэль. — Марианна ничего не сделала!

— Кому вы поверите, месье? — спросила Соланж. — Двум преступницам или надзирателю?

Марианна торжествовала. Сейчас ей влетит по первое число, Маркизе! Но Даниэль опустил глаза. И когда он вышел из камеры, ей показалось, будто обрушился небосвод.

Соланж, улыбаясь до ушей, вернулась к своей жертве. Выбросила порошок в унитаз.

— Можешь попить водички из нужника! — издевалась она.

Марианна еле сдерживалась: так хотелось плакать. Плакать из-за предательства Даниэля. Оно причинило гораздо больше боли, чем дубинка. Маркиза подошла, чтобы снять наручники, Марианна в ярости попыталась пнуть ее. Получила еще порцию, стиснула зубы, чтобы не закричать, а Эмманюэль разразилась слезами. Наконец Марианна перестала двигаться, и Соланж убралась.

Мадам Фантом мигом спустилась с койки.

— Все нормально, — заверила ее Марианна. — Я прикинулась мертвой, чтобы эта мразь ушла…

— Но что это на нее нашло? — хныкала Эмманюэль.

Марианна скорчилась на койке. Содрогаясь от боли. Она вспомнила Даниэля. От гнева перехватило дыхание.

— Не знаю, — пробормотала она. — Не знаю, что на нее нашло…

23:30 — Камера 119

Марианна вглядывалась в ночь невидящим взором. Вслушивалась в мерное дыхание сокамерницы, которая все еще спала. Хотя кто ее знает. Эмманюэль ведь теперь питалась почти исключительно таблетками. В обед она съела ломтик ветчины, и все. Марианна — немногим больше. Добавила к этому йогурт с неопределимой добавкой.

Даниэль до сих пор не принес ей плеер. Но она ждала, не теряя надежды. Я ему, негодяю, все выскажу! Отыграюсь за полученные удары. За несколько лишних синяков. Но это не важно. Предательство — вот что причиняло боль. Она закурила. Подумала о дозе, спущенной в канализацию. Как минимум два укола. Рапорт явно встал Париотти поперек горла… Но Даниэль? Испугался, что Соланж его заложит? Отсюда его вероломство? Она не видела другой причины. Хоть он и уверял, что бояться нечего.

Вдруг дверь отворилась, Марианна подпрыгнула на матрасе. Хотя этой ночью и дежурила Жюстина. Но в слабом свете неоновой лампы она узнала силуэт офицера. Прохромала к нему. Он сделал знак рукой, она вышла вслед за ним в коридор, где было еще темнее, чем в камере.

— Я тебе принес подарочек…

Марианна вырвала пакет у него из рук, но не заглянула внутрь, не поблагодарила.

— Даже не посмотришь? — проговорил Даниэль разочарованно.

— Иди ты к черту!

Он промолчал. С другой стороны, чего было ожидать?

— Я принесу тебе дури вечером в понедельник, — сказал он, будто извиняясь. — Нужно придумать тайник получше…

— Уж принеси мне сразу каску и бронежилет!

— Да ладно, ведь не убила же она тебя…

Вот этого говорить не следовало.

— Ты в самом деле говнюк! — яростно прошептала она. — Я даже не возражала, я была в наручниках, а она меня отделала дубинкой! Не думала, что ты ей спустишь такое!

— Послушай… Я должен тебе сказать… Давай отойдем подальше, ладно?

— Мне не о чем с тобой говорить!

— Мне есть о чем. Так что пошли.

Они снова укрылись в библиотеке. Даниэль попытался обнять ее, но она грубо его оттолкнула. Села на стол. Холодно проговорила:

— Я тебя слушаю.

Он закурил сигарету, предложил ей. Она отказалась, мотнув головой.

— У нас… у меня проблемы, — робко признался он. — Я… у нее на крючке…

— Потому что она нас видела? Я думала, что…

— Потому что у нее есть доказательства, — отрубил он.

— Доказательства? Она что, сняла фильм?!

— Сфотографировала.

Марианна на мгновение опешила:

— Сфотографировала?.. Но… Но как? Когда? Где?

— Той ночью, когда мы оставались в твоей камере… Она сделала две фотографии. Полагаю, действовала очень быстро. Два снимка почти идентичны.

— И… Нас можно узнать?

— Еще как! Она могла их запороть, но нет, они получились на славу, вот невезуха… Грозится отправить их начальству и… моей жене.

— Чего она хочет?

— Сжить тебя со свету… А если я помешаю, она обнародует снимки… Я в дерьме, Марианна.

— МЫ в дерьме! — поправила она. — Довожу до твоего сведения, что это меня сегодня избили!

Он робко подошел, взял ее лицо в ладони, и Марианна не отстранилась.

— Знаешь… Сегодня, когда я увидел тебя прикованной и ее с дубинкой… Мне хотелось ее придушить! Но…