– Алекс!

Судя по интонации, он рад меня видеть. Он гордо косится на свой катер. Нет, большие мальчики с их игрушками – это, конечно, очень мило, но надеюсь, он расчехлил катер не для меня. Сейчас, глядя на суденышко, я еще меньше хочу прокатиться на нем: оно кажется совсем крошечным, слишком хлипким, чтобы противостоять безжалостной водной стихии.

– Готовь сани летом, а лодку зимой… – Он вытирает руки о промасленную тряпку, с виду куда грязнее его ладоней. – Как идут дела?

Некоторое время я молчу.

– Хотела кое о чем с вами поговорить.

– Вы про машину? Все в порядке?

– Лучше не бывает, – отвечаю я. – Поговорить я хотела про Дэвида.

– Про Дэвида? – Он бросает тряпку в катер. – А что с ним такое?

– Вы сказали, он ваш друг. Вы ему доверяете… по части девушек?

– Ну да, – кивает он. – А что?

– Не знаете, где они могут быть? Я имею в виду Кэт и Элли.

Он смотрит на часы.

– Сейчас? Возможно, в игровых автоматах.

– Спасибо.

– Хотите, я пойду с вами? – В его взгляде читается надежда. – А потом заглянем куда-нибудь пропустить по стаканчику.

Я колеблюсь. Вероятно, если я приду в компании хорошо знакомого им человека, девушки будут посговорчивее.

– Ладно, – соглашаюсь я. – Идемте.

В зале игровых автоматов все нестерпимо блестит и сверкает; с потолка посреди зала свисает огромный зеркальный шар, переливаются огнями столы для пинбола, а довершает картину зловещий речитатив в исполнении какого-то басовитого рэпера. Вся обстановка словно перенеслась сюда из другого города, даже из другой эпохи. В дальнем углу в будочке размена денег, опустив глаза, сидит парень. То ли что-то читает, то ли уткнулся в телефон и не замечает посетителей. Девушек нигде не видно.

– Можем подождать, – говорит Брайан. – Только перекинусь парой слов с Питом.

Я провожаю его взглядом, и меня вдруг пробирает дрожь узнавания, как тогда с Дэвидом. На мгновение я жалею, что никак не могу спросить, помнит ли он меня, были ли мы знакомы прежде.

Увы, это невозможно. Я отворачиваюсь и тут же слышу сбоку чей-то голос:

– Алекс!

Это Моника. В руках у нее мешочек с двадцатипенсовыми монетками. Я приветствую ее, всячески демонстрируя радость, и она спрашивает у меня, как дела.

– Как же хорошо, что я вас встретила. – Моника бросает взгляд в сторону Брайана. – Слышала, вы говорили с Кэт и Элли?

– От кого?

– Они сами мне рассказали.

– Вы с ними знакомы?

– Ну да. Просто хотела вас успокоить, волноваться не о чем. С ними все в полном порядке. Кэт не понравилось, что ее поймали за курением, а вы выложили видео в общий доступ, но…

– За курением травки?

– Кэт настаивала, что это была не травка.

– И вы ей верите?

– Не очень, – понижает она голос. – Но это же не смертный грех. И вообще, я, собственно, к чему: они говорят, что все хорошо и волноваться не о чем.

Она вскидывает глаза на Брайана, который идет обратно.

– Ладно, не буду вам мешать.

Мешать чему? – хочу спросить я, но Моника уже направляется к «однорукому бандиту», на ходу обмениваясь приветствиями с Брайаном.

Минуту спустя в зал вваливаются пять-шесть девушек и тоже идут к автоматам. Я лихорадочно ищу среди них Кэт и, разумеется, нахожу, хотя теперь она выглядит совершенно иначе. На ней грубые ботинки, обтягивающие джинсы и черная кожаная куртка. Губы ярко накрашены, на щеках румяна. Глаза будто два темных провала. Макияж делает ее намного взрослее. А рядом с ней, не так вызывающе, но все же накрашенная, стоит Элли. Ни одна из них меня не замечает. Моника выдает каждой по пригоршне монет, потом кладет руку на плечо Кэт. Этот жест по-матерински покровительственный, совершенно очевидно, что девушки полностью ей доверяют. Меня вдруг охватывает желание вытащить телефон и заснять их на видео. Чтобы противопоставить хоть что-то всему плохому, что я здесь успела увидеть.

– Ну так как насчет выпить? – спрашивает Брайан, и я поворачиваюсь к нему.

В углу примостился круглый пластмассовый столик с четырьмя стульями, и мы устраиваемся друг напротив друга. Между нами стоит блюдце с шоколадными конфетами. Брайан достает из заднего кармана флягу.

– Будете?

Я киваю, и он разливает, наверное, виски по одноразовым стаканчикам. Я наблюдаю за Кэт с Элли. Обе они уже уткнулись в свои телефоны и увлеклись непонятно чем. В компании друг друга им настолько комфортно, что это уже граничит с безразличием. Элли показывает экран своего телефона Кэт, и та с заговорщицким видом рассматривает его, но потом обе снова впериваются каждая в свой телефон, а Моника, точно наседка, стоит рядом, прислонившись к автомату.

– Полагаете, у них все в порядке? – спрашиваю я.

Брайан бросает взгляд в сторону девушек:

– С виду более чем.

Делаю глоток из своего стаканчика.

– Я тут все размышляла о том, что вы рассказали про Гэвина. В смысле, про тот вечер, когда я приехала. Как думаете, зачем ему понадобилось врать?

– Понятия не имею, – качает головой Брайан.

– Дэвид сказал, что это Гэвин продает девушкам наркотики.

Он вскидывает голову:

– Дэвид так сказал?

– Да.

– Сказал, что это Гэвин? Вы уверены?

– Ну, не совсем так. Имени он не назвал. Он сказал «твой приятель», но кого еще он мог иметь в виду?

Брайан раздумывает, потом одним глотком осушает свой стаканчик и наливает снова. Я замечаю, как дергается у него кадык.

– Он не Гэвина имел в виду. Думаю, он говорил обо мне.

Я не верю своим ушам. Что?!

– Когда-то давно я промышлял этим, – поясняет он.

– Чем? Торговали наркотиками?

– Толкал травку время от времени. Я сто лет как с этим завязал, но Дэвид может быть не в курсе. В основном сам употреблял всякую дрянь, похлеще травки. Но это было в юности, тогда тут вообще больше нечего было делать. Вы же понимаете, как это бывает?

Он говорит многозначительно, как будто знает о моем прошлом.

– Я попал в плохую компанию и не сразу просек, что к чему. А вон та девушка, – он кивает в сторону Моники, – меня вытащила.

– Вытащила? Вы были вместе?

– Я бы так не сказал, но она убедила меня, что такими темпами я закончу в тюрьме. Если не хуже.

– Неужели все было так плохо?

Он смеется:

– О да, я был отпетый. Воровал. Ну и все прочее в полном комплекте.

Интересно, что же входило в этот «комплект»? И собой торговал? Ублажал вонючих пьяных проходимцев, лишь бы вмазаться? Нет, вряд ли, хотя, конечно, всякое возможно.

– Вот почему теперь я стараюсь помогать другим, понимаете?

– Каким образом?

– Я отремонтировал местный досуговый центр, чтобы ребятишкам было чем заняться. И Моника помогает, придумывает для молодежи всякие интересные занятия, чтобы увести их с кривой дорожки. Это наш вклад в благополучие местного сообщества.

Он кивает в сторону автоматов, где Кэт и Элли, стоящие рядом с Моникой, со смехом болтают о чем-то с подругами.

– Как по мне, с ними все в полном порядке, – заключает Брайан.

Я улыбаюсь. Он прав. При взгляде на них я на мгновение вспоминаю, зачем вообще хотела снять свой фильм.

– Может, я просто слишком тревожная.

– Может, и так.

Но потом я вспоминаю беременность Зои, слухи о насильственной смерти Дейзи, слова Брайана о том, что она и Сэди поссорились.

– Думаете, смерть Дейзи была как-то связана с бегством Сэди? Вы говорили, они поругались.

– Я не знаю. – Он вздыхает, потом наклоняется вперед. – Возможно. Ходили слухи, что там была не просто размолвка. Одна угрожала другой.

– Кто?

– Дейзи. Дейзи угрожала Сэди, насколько я помню. Она говорила, что убьет ее. Во всяком случае, так я слышал. Не знаю, что тут правда. Сто лет прошло.

– Без малого десять, – ляпаю я. – Практически день в день.

– Короче, много.

Он сверлит меня взглядом. Ему явно очень хочется сменить тему. Я смотрю на Кэт с Элли и снова вижу нас двоих, меня и Дейзи.