На дороге из Мёлле ее никто не преследовал.

Собственно, она не знала, куда направляется, и, только доехав до перекрестка в Бруннбю, свернула на парковку возле магазина «Иса» и остановилась, чтобы собраться с мыслями.

Разумеется, ей надо было в Сольвикен. Ей почему-то казалось, что Харри Свенссон обязательно поможет. Но что, если он обманывает ее или просто не открывает ей всей правды? Ведь он наверняка знает, кто она такая, после того что рассказали ей свекровь и муж.

Зачем же он играл с ней в эту игру?

Или муж прав и Харри Свенссон только использовал ее, чтобы добраться до Бьёркенстамов?

Очень возможно.

Даже наверняка так оно и есть.

Тем не менее.

За все время их знакомства у нее ни разу не возникло чувства, что от Харри можно ожидать чего-то плохого. И потом, что такое были его маленькие, невинные секреты по сравнению с тайнами ее семьи?

Но в Сольвикене свекор со свекровью наверняка заприметят ее автомобиль. Что, если связаться с директором порта? Нет, эту мысль она отогнала сразу. Ей не следует появляться ни в Мёлле, ни в Сольвикене.

Агнета достала мобильный и зашла в электронную почту.

Письма от русского отправителя все еще не было.

Возможно, она вообще неправильно истолковала ситуацию.

Тогда она пропала.

Агнета сжала пальцами руль и прикрыла глаза.

На мгновение ей показалось, что она умирает, потому что перед глазами промелькнула вся жизнь. Разве не так оно бывает в таких случаях? Агнета выругалась. До какой же степени надо быть дурой, чтобы думать такое? Потом по крыше автомобиля застучал дождь, и это окончательно вывело ее из оцепенения.

Отступать в любом случае было поздно, она зашла слишком далеко.

Ведь это она метнула раскаленную плойку в лицо Кочке. Отвратительному, похотливому Кочке, тем не менее…

Агнета повернула ключ зажигания и выехала в сторону Хельсингборга.

Она бывала там не так часто, но пару раз пила кофе в кафе под названием «Чашечка». Именно туда она сейчас и направлялась.

Уже на входе в кафе она заметила отель под называнием «Викинг» и свернула туда спросить насчет свободных номеров. Она сделала это скорее для очистки совести, потому что в разгар туристического сезона все отели в Хельсингборге были заполнены. Но, к ее удивлению, в «Викинге» как раз сняли бронь, и портье предложил ей несколько вариантов на выбор. На вопрос, требуется ли помощь с вещами, Агнета покачала головой:

– У меня только один пакет. Вещи пропали в аэропорту.

Комнатка оказалась совсем маленькой, но уютной. Окна были зарешечены, как в старых домах, и выходили на улицу под красивым названием Фогельсонгсгатан.

Они не успели обменяться телефонами с Харри Свенссоном, поэтому Агнета позвонила в ресторан в Сольвикене по номеру, который нашла в Интернете. Ей ответил молодой женский голос. Харри Свенссона не оказалось на месте, но девушка обещала передать ему, кто звонил. Агнета продиктовала ей номер своего мобильника.

Потом Агнета спустилась в холл. Того портье больше не было, за регистрационной стойкой стояла девушка. Агнета поинтересовалась у нее, где в городе можно приодеться.

– Думаю, вам подойдет «Сенино Донна», – ответила та. – У них есть все: «Прада» и «Гуччи», «Стелла Маккартни», «Дольче-Габбана»…

Похоже, она знала, о чем говорит.

– И где это?

– На Кюллагатан, совсем недалеко отсюда.

Когда Агнета вышла из отеля, снова накрапывал дождь.

Настроение ее улучшилось, как ни казалось это странным после всего того, что ей пришлось вынести в минувшие дни.

Теперь Агнета спрашивала себя, о чем говорил ее муж с Лади, когда она заметила их в зеркале заднего вида? Чем это Якоб был так взволнован?

Ей самой не давала сейчас покоя мысль о сыне. Она никогда не увлекалась спортом и если просматривала новости на эту тему, то только потому, что теннисом занимался Карл. Один комментатор из «Фейсбука» утверждал, что Карл Бьёркенстам непременно войдет в число участников чемпионата на Кубок Дэвиса.

Она никогда не думала, что мальчик пойдет так далеко.

Сейчас Карл был на турнире юниоров в Бристоле. Если все получится так, как они задумали с Головиным, скоро она его увидит.

Карл вспоминал о родителях, только когда ему требовались деньги. Он никогда не отвечал ни на телефонные звонки, ни на эсэмэски.

Мальчишки – это мальчишки.

Я хотел было прогуляться до коптильни и посидеть там, но тут начался дождь. Я устроился в дальнем углу ресторана, достал мобильный и набрал номер, который мне только что передала официантка.

Агнета Бьёркенстам была, похоже, чем-то расстроена.

– Это Харри Свенссон, – представился я.

Она не отвечала. Похоже, в этот момент Агнета разговаривала с кем-то другим.

– Одну минутку, – сказала она мне.

Я стал ждать. Наконец в трубке снова раздался ее голос:

– Я была в примерочной кабинке, но теперь могу говорить.

Я сам услышал, как неуверенно прозвучало мое «о’кей».

Агнета же сразу перешла к делу:

– Почему вы не сказали, что знаете, кто я? – (Я не нашелся что ей сказать.) – Алло, вы меня слышите?

– Да, слышу.

– Так почему?

– Ну, не знаю, – замялся я. – Я просто не думал, что это так важно.

Она коротко рассмеялась. Или фыркнула, я так и не понял.

– Не важно, говорите? Тем не менее вы прекрасно знали, с кем и чем имеете дело.

– О чем вы? – не понял я.

– Вы где? – спросила она вместо ответа.

– В Сольвикене.

– Можете приехать в Хельсингборг?

– Что, прямо сейчас?

– Да.

– Хорошо, куда именно?

– Слышали когда-нибудь о кафе «Чашечка»?

– Да.

– Буду ждать вас там.

Она сидела у окна, но все равно не заметила, как подъехала его машина – темно-синяя, с литовским номером. У Харри возникли проблемы с парковкой, точнее, с автомобилем, который, похоже, не очень-то его слушался.

Когда Харри появился в дверях кафе, Агнета помахала ему рукой.

– Закажем что-нибудь? – спросил он.

Агнета покачала головой и показала на стоявшую перед ней чашку кофе.

– Я думала, у мужчин не бывает проблем с машинами.

Харри улыбнулся:

– У меня проблемы только с этой машиной. И она не моя, я взял ее у друга.

– А где ваша?

– В ремонте.

Таким она его еще не видела.

Харри выглядел растерянным, в его глазах она читала вопрос. Он не понимал, зачем она его сюда вызвала, и это делало ее хозяйкой положения.

Именно она задавала тон этой беседе.

Агнета могла быть довольна: слишком долго приходилось ей всем угождать и держаться в тени, чтобы, не дай бог, не раскачать лодку, как выражалась ее мать.

– И все-таки я вынуждена повторить вопрос, который задавала вам по телефону. Почему вы сразу не признались в том, что знаете, кто я? – (Харри развел руками, но смотрел в стол, избегая ее взгляда.) – И что вам еще известно?

Он заказал кофе и бутерброд и начал рассказывать, что заставило его приехать в Мёлле несколько дней назад, и как он познакомился с капитаном, и как впервые услышал от него ее имя. И как потом был вынужден играть в эту игру, в которой он делал вид, будто не знает того, что на самом деле знал, ибо не знал, знает ли она и только делает вид, будто не знает, или действительно не знает, и что именно она знает, а чего не знает. А потом добавил, что она чертовски хорошо выглядит и ему очень приятно сидеть здесь рядом с ней.

– Ну, в общем, так, – закончил он.

– Но когда я спросила вас, бывали ли вы раньше в Мёлле, вы ответили, что нет. Между тем я своими глазами видела, как вы разворачивались у нас во дворе.

Харри поднял глаза. Он как будто удивился:

– Я не совсем понимал, где нахожусь. И не замечал ничего, кроме красивой женщины на балконе.

– И с той самой минуты, – продолжила Агнета, – жизнь моя круто изменилась: меня били, надо мной издевались, наконец я сбежала от мужа и никогда больше не вернусь к нему.