– Кто ты? Лев Левович? Доктор Казан? Синиор Тарногол? Вагнер? Вот бы узнать, с кем я разговариваю. Я понимаю, что ты солгал полиции, Лев. Но твои штучки рано или поздно не сработают! Я хочу понять, зачем тебе это надо было.

Лев посерьезнел.

– Поначалу я не рассчитывал так долго играть Тарногола, – сказал он. – Но в день смерти отца я подумал, что пусть его персонаж еще поживет. Пока жив Тарногол, рассуждал я, жив и отец в каком‐то смысле. Постепенно я увлекся. В обличье Тарногола я дурил всех в нашем банке и получал от этого какое‐то пьянящее удовольствие. Заседания совета неизменно вызывали у меня прилив адреналина. А затем Абель Эвезнер разозлился на Макера из‐за того, что тот учудил, но, должен признаться, меня это не слишком расстроило.

– Тебе этого показалось мало, и ты включил доктора Казана!

– Макер искал психиатра. Я сообразил, что смогу воплотить в жизнь еще одного персонажа, придуманного отцом, – доктора Казана, берлинского врача и психоаналитика. У меня было при этом огромное преимущество – благодаря акциям Тарногола я мог жить на широкую ногу. В общем, я снял на чужое имя квартиру на площади Клапареда и оборудовал там медицинский кабинет. Повесил на дверь табличку, поставил телефон. Кому бы пришло в голову меня проверять?

Анастасия была поражена.

– А Вагнер? – спросила она. – Что за история со спецслужбами? Это все ты?

Лев кивнул. Упираться не имело смысла.

– Я все выдумал от начала до конца. Вагнера, P- 30 и их якобы спецзадания. В Мадриде не было никакого двойного убийства. Этот несчастный айтишник отлично себя чувствует. За небольшую плату они с женой позволили мне инсценировать их убийство и сфотографировать трупы в луже искусственной крови. Я им что‐то там наплел.

– Но зачем тебе все это понадобилось? – спросила Анастасия.

– Мне нравилось распоряжаться жизнью Макера, который отнял у меня самое дорогое – тебя. Так я проник во все его тайны, спасибо доктору Казану. Что касается Вагнера, то он посылал Макера в командировки подальше от Женевы, чтобы хотя бы ненадолго вас разлучить. После того как мы с тобой наконец встретились на похоронах Абеля, я готов был покончить с этим маскарадом. Вагнер объяснил Макеру, что, вступив в должность президента, он вынужден будет отказаться от поездок.

Анастасия ошеломленно прошептала:

– Но если я так была тебе дорога, почему ты меня игнорировал все эти годы?

– Потому что я считал, что ты игнорируешь меня. Что ты не хочешь меня видеть. Пятнадцать лет недомолвок. Вот к чему это привело.

– Лев, ты убил Жан-Бенедикта, потому что он узнал твой секрет?

– Я его не убивал.

– Не понимаю, как тебе теперь верить. Ты столько всего насочинял.

– Можешь задавать мне любые вопросы.

– Что произошло за неделю до убийства? Ты правда собирался уехать со мной?

– Я только об этом и мечтал. Но я понимал, что Макер сделает нашу жизнь невыносимой. Разве что я заставлю его обменять тебя на президентское кресло.

– Как в свое время на акции?

– Да. Я знал, что он спит и видит, как бы стать президентом. И пойдет на все ради этого. Тогда бы он точно отстал от нас, лучший способ трудно было придумать. Я водил дружбу с главным редактором “Трибюн де Женев” и пообещал ему устроить интервью с президентом Франции в обмен на публикацию одной утечки в воскресном издании.

– Статьи о том, что Макер будет избран президентом?

– Да. Я хотел, чтобы он был на седьмом небе от счастья. Тем больнее ему будет падать, думал я. На следующий день, в понедельник, я рано утром явился в банк под видом Тарногола и позаботился о том, чтобы Кристина, наша секретарша, услышала вымышленный телефонный разговор, из которого она заключила, что Макера не изберут. У меня оставалось пять дней до назначения нового президента.

– Но ведь в то утро мы были вместе, – заметила Анастасия.

– Ты еще спала. Закончив это представление, я сразу вернулся в “Берг”. После чего мне оставалось только ждать и дурачить Макера. Мой план отлично сработал. Тарногол довел его до ручки. В обличье Вагнера мне удалось раскрыть их заговор с Жан-Бенедиктом – им взбрело в голову инсценировать автомобильный наезд на Тарногола после вечеринки Ассоциации женевских банкиров. Поэтому Тарногол и не появился на ужине.

– Но я видела вас вместе, тебя и Тарногола, в холле отеля!

– В тот раз в костюм Тарногола облачился Альфред, – объяснил Лев.

– То есть в пятницу утром, – продолжала Анастасия, – когда мы встретились на вокзале Корнавен, чтобы вместе сбежать, и ты сказал, что Тарногол якобы ставит Макеру палки в колеса, ты на самом деле вовсе не собирался уезжать со мной?

– Макер сам ставил себе палки в колеса. Он вздумал мне сопротивляться. В пятницу утром он заявил Вагнеру, что сможет убедить Тарногола назначить его президентом. Макер явно решил не соглашаться на сделку и не менять тебя на президентское кресло. Мне надо было срочно найти способ его сломить. Поэтому пришлось отложить наш отъезд. Я занялся поиском компромата на Макера, организовав кражу со взломом.

– Что? Грабителем был тоже ты?

– Вообще‐то Альфред. По моему поручению.

– Альфред?! – задохнулась Анастасия, понимая, что в тот день узнала его взгляд, но не догадалась, кто именно перед ней. – Как ты мог…

– Альфред шпионил за Макером и запомнил шифр сейфа. Я хотел забрать тетрадь Макера, чтобы шантажировать его. Я понятия не имел, что он туда записывает, но полагал, что наверняка что‐то важное, раз он постоянно корпит над ней и прячет потом под замок. Мы рассчитывали, что Альфред, воспользовавшись нашим свиданием на вокзале, заберет тетрадь. Только вот ее не оказалось в сейфе. Он позвонил мне спросить, что теперь делать. Поскольку я не сомневался, что ты вернешься домой, я велел ему дождаться тебя и напугать. Все ради того, чтобы Макер удостоверился, что спецслужбы не отстанут от него, пока он не займет пост президента.

– Как ты мог пойти на такое?

– Я сделал это ради нас.

– Ты сделал это ради себя, – возразила Анастасия.

Они молча смотрели друг на друга. Лев заметил такси и поднял руку.

– Поехали, – сказал он. – Сядем где‐нибудь и все спокойно обсудим.

Но она не двинулась с места.

– Я не пойду с тобой, Лев.

– Анастасия…

– Уходи! Умоляю тебя!

Лев нехотя повиновался. Он сел в такси. Анастасия подождала, пока он отъедет подальше, и разрыдалась. Она снова осталась одна.

Анастасия шла куда глаза глядят и вскоре оказалась на площади Цирка. Она увидела перед собой кафе “Ремор”, где провела столько времени со Львом в начале их романа. Не зная уже, куда податься, она вошла внутрь и застыла на пороге, увидев за одним из столиков человека, который тоже смотрел на нее с изумлением. Это был Макер.

Она села напротив него. Они помолчали. Наконец Анастасия не выдержала:

– Я очень сожалею, что все так вышло.

– Я тоже.

– Как ты?

– Намного лучше. Я начал новую жизнь. Я влюблен.

– Рада за тебя.

Они долго проговорили в тот день. Решили побыстрее развестись. Им обоим не терпелось перевернуть эту страницу. Расставаясь, Макер спросил, понизив голос:

– Анастасия, мне необходимо знать одну вещь… Ты убила Жан-Бена?

– Нет. С чего ты взял?

– Я заключил это из записки, которую ты подсунула мне под дверь в “Паласе”.

– Когда я убегала из отеля, оставляя позади все, что у меня было, мне захотелось тебе написать. Сказать, что, несмотря ни на что, ты был мне дорог.

– Несмотря ни на что? – вскинулся Макер, задетый за живое. – Как мило.

– Я жила не той жизнью, о которой мечтала. Мне не следовало выходить за тебя. Из-за меня ты попусту потерял много лет, и я очень сожалею об этом. Время так дорого, жизнь так коротка. Ее надо посвятить настоящей любви. И любить всем сердцем.

– Значит, ты меня никогда не любила?

– Я никогда не любила тебя так, как ты хотел бы, чтобы я тебя любила. Поэтому мне важно было попросить у тебя прощения.