И щит Люнь отправляет его же удар обратно в них. Заминка, они немного сбиты тем, что их собственный удар вернулся. Всего мгновение заминки, и я бросаюсь на самого большого хряка из всех, чья-то рожа сейчас пострадает. Это огромное чмо уже не смеётся, он уже не сможет смеяться…

Чмо пытается строить из себя главного хряка этого свинарника, визжа что-то как свинья перед бойней. Но я успокаиваю его ударом с ноги прямо в его визгливую сучью рожу, перехватив топор, после чего замах, и я вкладываю все силы в удар.

Но не в него.

В пол.

Я говорил, что отправлю вас всех во тьму?!

ТАК ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!!!

И с хохотом наблюдаю, как пол обрушивается вместе со всеми нами в низ, как они тщетно пытаются сбежать, но падают вместе со мной в бездну.

— Почему вы бежите?! ВЫ ЖЕ СКОРО ВСТРЕТИТЕСЬ СО СВОИМИ МЁРТВЫМИ!!! — загоготал я и дневной свет померк.

Под мой хохот мы все улетели во тьму, куда ублюдки годами сбрасывали своих жертв.

Я ненавижу, ненавижу всех, ненавижу каждого, кто сейчас оказался со мной внизу. Но теперь им никуда от меня здесь не дется и даже тьма не может этого изменить. Не могут изменить голоса со всех сторон. Их слишком много, они меня раздражают, они меня БЕСЯТ, Я ХОЧУ УБИТЬ ВСЕ ГОЛОСА, КОТОРЫЕ ЗДЕСЬ, ПОЧЕМУ ОНИ ЗВУЧАТ И РАЗДРАЖАЮТ?!

Свет вспыхивает над нашими головами, и я обнаруживаю себя на горе костей. Вокруг крутые ровные стены, где-то сверху небо, которое совсем не даёт света, а вокруг что-то хрустит костями, ходя по ним.

Но меня это не интересует, я просто отпускаю контроль на самотёк, предоставляя себя ненависти. Я хочу сорвать злость, я устал, устал от вечной борьбы, и хочу сделать больно другим.

А передо мной как раз какие-то полулюди разрывают за руки и за ноги дикаря со сломанной ногой, отрывают от него куски, жрут живьём, но делают это не умело.

Я бросаюсь вперёд, втыкаю руки под его визги в живот, после чего резко разрываю на части, раскинув в разные стороны. Он уже разорванный ещё кричит, когда на его верхнюю часть нападают, сжирая жьвём.

ВОТ КАК НАДО!!!

Кто-то укусил меня за ногу, какое-то дерьмо, и я молча давлю его череп, после чего оглядываюсь.

Я слышу писк.

Кто-то делает больно моему Зу-Зу.

ТОЛЬКО Я ИМЕЮ ПРАВО ДЕЛАТЬ ЕМУ БОЛЬНО!!!

Я бросаюсь на зов и вижу, как пушистую тушу пытаются разорвать на две части, растянув его за лапы, две твари. Я плыву к этим существам, плавно оказываюсь рядом, и когда оскалившаяся рожа поворачивается ко мне, ударом сношу ей голову. Бросаюсь на вторую, валю на землю и вырываю ей глотку, оторвав голову.

Смотрю на енотическую тварь и кричу:

— ПОШЁЛ ВОН!!!

Мне мало, я хочу больше крови. Пусть бежит животина, я займусь им позже.

Кто-то бросается сзади и кусает меня за шею, и я перебрасываю его вперёд перед собой на кости. Тварь рычит, и я хватаю её за руки, упираюсь ногой в грудь и дёргаю, отрывая верхние конечности нахрен. И ударом сношу половину головы ещё одной твари, которая бросается на меня сбоку.

Но их много, они вокруг, они идут, мужчины, женщины, дети, голые, одетые, они идут ко мне, они воют, скалят частоколы зубов, тянут ко мне руки, прыгают, как кузнечики.

Их много, они хотят меня сожрать…

А ВАС ТОЧНО ХВАТИТ, ЧТОБЫ МЕНЯ ВЗЯТЬ?! Я МЛЯТЬ БОГ ЭТОГО МИРА!!! Я ВАС ВСЕХ УБЬЮ, СУКИ!!!

Пелена закрывает сознание, и я обнаруживаю, что схватив тварь лицо, срываю рывком с неё кожу, оголяя череп и мышцы. Обнаруживаю себя около другой твари, которой выдираю сердце. На меня наваливаются, пытаются придавить к земле, кусают, но…

Я вновь в центре. Бью кулаками, разрываю на части голыми руками, отрываю руки и ноги…

Пару раз мне попадаются ублюдки, что хотели мне смерти, и ярость просыпается с новой силой. Я хуже этик сосунков. Я набрасываюсь на упырков, рву их зубами и руками, откусываю носы и сдираю кожу с лица.

Как вам такая жертва?! Каково быть жертвоприношением?!

Некоторые умирают до меня, их достаёт толпа и меня радуют их крики, радует, как их рвут на части. Я даже добираюсь до главного хряка. Он всё ещё отбивается, но его рвут на части, рвут, разгрызают, разрывают. Подвинетесь, я помогу…

Я уже ничего не понимаю, всё смешалось воедино. Я убиваю, рву на части, опять убиваю, а тварей не кончается. Я каждый раз будто засыпаю, а потом просыпаюсь, но вокруг опять твари, а моё тело всё изодранно, но кипит жизнью, которая их привлекает.

Я с разгона врезаюсь в толпу, хватаю за ноги одну из тварей и начинаю раскручивать, сбивая других с ног, после чего швыряю в стену с такой силой, что её разрывает. Взмахом руки сношу половину черепа одной твари, разрываю на части другую и…

Опять всё темнеет, а я чувствую только нескончаемую ярость и раздражение. И к их несчастью, здесь больше не на кем выместить злость…

***

Сколько это длилось?

Десять минут?

Час?

Сутки?

Я не знаю, просто не знаю…

Когда я поднял голову, на шее буквально захрустела засохшая корка крови. Несколько секунд я смотрел просто во тьму, после чего упал на колени и проблевался.

Повсюду был мрак. Сердце ещё отбивало быстрый ритм, но теперь оно сходило на нет, и я чувствовал страшную слабость. Никогда бы не подумал, что приступ спасёт мне жизнь. Или наоборот, угробит?

Сейчас точно сказать было сложно, так как во тьме ничего не увидишь даже с моим зрением, но…

— Зу-Зу? Зу-Зу, ты здесь?

Мой голос эхом разнёсся по округе. Несколько секунд я совсем ничего не слышал, но вот где-то вдали послышался шорох, который медленно ко мне приближался. Я ещё до того, как рук коснулся мех, знал, что это пушистый, так как слишком уж лёгкой и осторожной была для человека походка.

— Пушистый, ищи сумку, — прохрипел я. А то её сняли, когда собирались меня сбросить. Предположу, что её надел кто-то из ублюдков, а значит она должна было тоже обвалиться вместе с нами вниз. — Люнь, ты здесь?

— Да, Юнксу, — тут же ответила она

— Сколько я бушевал?

— Я… я не знаю. Я пыталась тебя остановить, но ты меня послали и я…

— Ладно, я понял.

Её голос вызвал у меня раздражение, и я постарался поскорее её заткнуть, пока меня полностью не отпустит.

Зу-Зу вернулся минут через пять, ткнувшись носом мне в руку. Я не сразу понял, почему не могу накинуть сумку на плечо. Лишь когда правой достал лампу и зажёг её, понял, что левая схватку пережила с трудом.

Сейчас левая рука болталась, как обрубленная, без признаков жизни. По всей длине виднелись укусы, а в некоторых местах не хватало клочьев мяса. Досталось ей настолько, что я даже пошевелить ею не мог, будто руки и не было.

Правой досталось поменьше, но все пальцы представляли и себя кровавое месиво. Причём на среднем пальце я не досчитался крайней фаланги.

Первым делом я съел горсть таблеток, запив их антидотом. Яд, которым меня отравили, до сих пор гулял по организму, и я не чувствовал его воздействия лишь благодаря тому, что до сих пор находился под приступом. Однако как только он спадёт…

Это будет потом, верно?

Сейчас меня интересовало место, где я оказался.

Здесь действительно фонило в разы больше, чем снаружи. Смерть, как говорят, так и летала в воздухе, её даже можно было потрогать, как трупы, которые были вокруг меня. Кстати, насчёт них…

Я поднял лампу, освещая место, где находился.

Это была… гора трупов.

В прямом смысле слова.

Гора трупов, на которой восседал я.

Довольно забавно и в то же время жутко. Вокруг лежали тела девушек, юношей, мужчин, женщин, стариков и даже ещё совсем младенцев. Последних, судя по всему, я топтал чисто как тараканов ногами, из-за чего от них осталось только месиво. И всех объединяло то, что они стали цзянши. Ожившие мертвецы, энергетические вампиры и просто те, кто может тебя сожрать.

Их трупы были повсюду, и ими было всё завалено, и я не брался подсчитать, сколько же здесь убил за всё это время. И сколько здесь вообще погибло, так как стоило просто копнуть чуть глубже, и под свежими трупами начинались кости. Я даже представлять не стал, сколько здесь было похоронено людей за всё то время, что дикари проводили свои жертвоприношения.