Судья цыкнул. Вместо него уже другой взял слово.

— Госпожа Адалхеидис, вы знали о нежити?

— Нет, не знала.

— И не видели её?

— Нет.

— Рей Клод никогда не упоминал о ней?

— Нет.

— Разрешите спросить, сколько месяцев вашему ребёнку?

— Шесть.

— Это получается, вы имели интимную близость примерно за месяц до произошедшего. Его видели всего раз у вашей комнаты. Следовательно, всё остальное происходило у него. И вы не увидели нежить?

— О-о-о… У нас куда чаще она была, хотите расскажу, какие позы мы предпочитали? Например, когда я…

Судья залился краской, а Шанни с Рафаэллой вновь принялись успокаивать Адель, которая заводилась с полуоборота и так же быстро впадала в своё обычное состояние. За это время она уже успела и поплакать. Её настроение менялось так быстро, что выводило многих из себя.

— И так, — стараясь побороть смущение, продолжил судья. — Вы не знали о нежити. Но вы знали, что он охотник и ничего не предприняли. С показаний, что мы получили, с ваших показаний, госпожа Адалхеидис, вы спасли Арию тем, что прикрыли собой. Значит вы имели на него влияние. Почему не остановили от дальнейших разрушений?

Губы Адель задрожали. Она открыла рот, закрыла, потом вновь попыталась что-то ответить… но замолчала. Не на долго.

— Он потерял разум, — тихо пробормотала она.

— Потерял разум? Сошёл с ума? Но он всё равно вас послушался, когда вы закричали ему остановиться.

— Он не послушался, — покачала головой Адель. — Просто он не смог убить меня, вот и всё. Я кричала ему остановиться, когда он уходил, но… Это был не Рей.

— Не Рей Клод? Тогда кто?

— Не знаю, — пожала она плечами и уставилась в стол.

Судьи переглянулись, что-то между собой обсудили шёпотом и вновь повернулись к Адель.

— Госпожа Адалхеидис, связан ли Рей с гибелью вашей семьи?

— Нет, — выдавила она приглушённо.

— Сразу после их смерти ваш отец передал вам две шахты. Одна из членов семьи заявила, что по их возращению в поместье Норстан было много личной охраны. И судя по всему кто-то был убит. Это всё совпало с вашим пожаром. К тому же вы отсутствовали вместе с Реем в Твердыне мира. Что можете сказать по этому поводу?

— А что должна?

— Рей был причастен к этому?

Она покачала головой.

— Где он был тогда? В вашем доме?

Она вновь покачала головой.

— Где?

— Со мной тра…ся, — неожиданно свирепо ответила она ему. — Вас удовлетворит такой ответ?

От такого заявления все умолкли и ещё не сразу смогли прийти в себя. Нет, все знали эти слова, взрослые уже, но чтоб так откровенно при всех кто-то заявлял, да ещё и в суде… это было что-то новенькое.

— Госпожа Адалхеидис, прошу вас не выражаться так в суде, — мягко попросил один из судей. — Мы понимаем ваше горе и то, что вам сейчас приходиться переживать. Но прошу вас держать себя в руках. Что вы можете сказать о Кио, рабыне Рея?

— Обычная, очень смышлёная девушка, — пожала плечами Адель, поджав губы.

— От куда у Рея рабы?

— Он мне не говорил.

— Вы знали, что планирует Кио?

— Меня не было тогда в Твердыне мира, я не знала. А потом я уже сидела в камере.

— Понятно… А что на счёт Нэнси? Она ещё одна рабыня Рея, в последний раз её видели у господина Агустина, но потом он сообщил нам, что она куда-то ушла. Её до сих пор не нашли.

— Я ничего не знаю об этом. Я с ними не общалась.

Но она знала. Нэнси не ушла. Агустин спрятал её, чтоб она смогла избежать проблем. Очень скоро не будет никакой Нэнси. Будет госпожа Примия из старого рода, что давно уже потерял своё могущество. Описывать то, как Нэнси убивалась по поводу смерти Кио и Рея бесполезно. Агустин говорил, что она убежала в лес, полностью изменившись, и носилась там как больная, истребляя живность в течении недели, пока не вернулась обратно к нему; вся грязная, заплаканная, в царапинах, синяках и крови в своём кошачьем обличии.

Сейчас она была в одном из отдалённых поместий, подальше от проблем и лишних глаз. Конечно, не все были довольны решением Агустина, но он был единственным наследником, и он умел убеждать людей. К тому же, он не отказывался от других союзов ради бизнеса и политики, однако с условием, что Нэнси останется с ним.

— С чего Кио решила вдруг спасти Рея?

— Я не знаю. Возможно просто она испугалась за его жизнь.

— Она знала, кто он есть на самом деле?

— Я не знаю. Мы не разговаривали с ней об этом.

— Ясненько. Госпожа Адалхеидис, вы знали, что он и есть тот самый охотник, что уже совершал нападения и кого не добила в прошлом госпожа Ария?

— Нет, я не знала.

— И вас не смутило, что вдруг по прошествии такого времени появился охотник на ведьм?

— Нет, не смутило.

— Вы пытались предположить, что он и есть тот самый охотник?

— Мне не положено было знать эту информацию в тот момент. Так что я не знала, что даже было до этого: про охотника и про нападения.

— Вас не смутила его потеря памяти?

— Нет, не смутила. Ни вижу ничего странного.

— Ну… — протянул судья, явно на кое-что намекая. — Может он хотел что-то от вас скрыть?

— Я не могу знать об этом.

Вопросы продолжали сыпаться на неё. Адель в одно время то приободрялась, в другое наоборот, словно впадала в апатию. Она спокойно отвечала на все вопросы, хотя иногда буквально взрывалась ненавистью и её успокаивали Шанни с Рафаэллой. Для её же блага.

Ни по одному вопросу Адель так и не дала положительного ответа, который мог бы привлечь её к суду. Она клялась богиней Нуарой в начале суда, что будет говорить правду, но врала глазом не моргнув.

Очень скоро ей вновь стало плохо. Она словно из горячего душа вылезла, вся мокрая и тяжело дышащая, из-за чего Рафаэлла попросила завершить слушание. В любом случае, уже ничего выведать у неё бы не получилось, а повторять основные вопросы никто не собирался. В конечном итоге всё было свалено на Рея, Калипсо и Кио, так как мёртвые, в отличии от живых, не могут оправдываться.

Последняя фраза, которую произнёс судья, была странной и сказанна словно между делом, хотя все знали, что это было заранее запланировано. Чтоб дома смогли прощупать почву.

— Госпожа Адалхеидис, спасибо вам за ваше присутствие здесь в столь тяжёлое для вас время.

— Не за что, — пробормотала она, вставая с помощью Шанни и Рафаэллы.

— Всё-таки прийти сюда, ожидая двойню, это подвиг, за что мы хотим поблагодарить вас, — слегка поклонился он.

Рафаэлла бросила злобный предупреждающий взгляд, но было поздно. Адель со слегка мутным взглядом посмотрела на судью и ослабевшим голосом произнесла:

— Двойня? Боюсь, что нет, не двойня. Я жду тройню.

Шесть лет спустя.

Лилит заканчивала готовить ужин, задумчиво смотря на приготовленное блюдо. То не самой аппетитной кучей возвышалось на тарелке, своим видом больше отпугивая, чем привлекая. Подойдёт на сегодня или нет? Можно было добавить чего-то ещё, более не полезного и вкусного… Но Лилит решила, что сможет обойтись и этим. Ведь она вбухала уже туда всё, что можно было вбухать. Как рекомендовала Рафаэлла.

— Ох, толстею, — пробормотала она, туша огонь в печке.

Она до сих пор служила в Твердыне мира. До сих пор вела дела и следила за порядком, хотя в последнее время всё было спокойно. Слишком спокойно. Твердыня мира продолжила жить своей жизнью, перевернув ещё одну печальную историю этого мира.

На место Калипсо пришла какая-то ведьма — из бедной семьи, но очень целеустремлённая идеалистка, что уже смогла зарекомендовать себя с хорошей стороны. Она даже иногда захаживала к Лилит. Возможно она будет даже лучше Калипсо, так как очень проста в общении и неведомым образом уже знала все сплетни страны.

Лилит лично её выбирала, после чего представила совету. И всем показалось, что та, в принципе, подходит. Были конечно изъяны, но те можно было поправить со временем. Ведь никто не был идеальным по пришествии на эту работу.