— А хотел вернуться домой, ты говорил уже мне.

— Да.

— А где твой дом?

— Далеко. Достаточно далеко, чтобы ты не знала этого места. Может как-нибудь и расскажу о нём.

А пока медитация.

Я вновь углубился в знакомые потоки, полные силуэтов, звуков, напоминающих голоса или вой ветра в замке, и множества нитей. Я так и не узнал, что это за место, куда ты погружаешься при медитации.

Люнь его объясняла как мир Ци. В книгах это просто называлось рекой великой жизни, где обитают образы величайших героев и знания, недоступные обычным смертным. Но я понимаю это как что-то типа информационного поля земли.

С уровнем Созревания я мог вполне углубиться и услышать шёпот бесконечности, однако сильно с этим не заигрывал, прекрасно помня, как меня уже однажды едва не засосало во время медитации.

— Люнь, а что это за образы такие? — спросил я. — Ну типа людей, голоса и так далее.

— Образы людей? Их называют предназначениями или талантами.

— Предназначениями или талантами?

— Ну… на пути Вечных же много всевозможных нитей судьбы, верно? Кто-то становится хорошим мечником, кто-то мастером печатей, кто-то целителем или артефактором. И человек, однажды зайдя за определённую стадию, может прикоснуться к ним, получив немного мудрости и знаний, чтобы выстроить дальнейшее своё развитие.

— А что это? Ну, эти тени?

— Это… как след, тень величайших мастеров мира. Они умерли, но их мощь была столь высока, что они оставили свой след не только в истории. Ты же знаешь, что сильные культиваторы способны оставить после себя как бы тень, которая будет обладать частью их сознания и силы?

— Не-а, не знал.

— Теперь знаешь, — улыбнулась она. — Вот в потоке это практически то же самое, их отпечаток, их кусочек знаний, что станет талантом и твоим предназначением.

— То есть я могу сейчас нырнуть и коснуться их?

— Я бы не советовала. Ты помнишь, что случилось в прошлый раз?

— М… да, помню…

Едва не утонул.

Потом так потом, что ещё сказать?

Рисковать я пока не собирался, да и было без надобности. Это если припрёт, можно рискнуть всем и нырнуть на глубину, а сейчас…

Как я и говорил, медитация в потоке была куда эффективнее, словно больше глотки той самой Ци. Это была будто своя волна на фоне всего мира. Но даже с ней я мог медитировать до усрачки и всё равно отставать по всем фронтам от белых начал. И тем не менее я делал это, не забыв оставить время и на поспать.

А на следующий день вновь двинуться по бескрайнему озеру, которое отражало небо, встречая на своём пути деревца.

Нет, реально прикольно, они будто из неба растут.

Хотя всё больше и больше мои мысли занимала медитация и то, как можно поскорее себя прокачать.

Правда, все эти мысли ушли к чёрту, стоило мне увидеть раздолбанную лодку-плоскодонку перед собой.

— Осторожно, — Люнь нырнула, после чего вновь вынырнула передо мной. — Здесь справа глубокая яма. Очень глубокая. И там, кажется, что-то есть.

— Что-то насколько большое?

— Как дом, чуть больше.

— Понятно… — я бросил взгляд на раздолбанную лодку. — Это не лодка тех, кто перед нами шёл?

— Я не знаю. Я их лодку не запоминала. Ступай только мягче, а то мало ли.

— Да тут лучше и вовсе не ступать по дну.

Вот тебе и безопасность. Если бы не Люнь, то я бы продолжил так топать, и тогда как знать, что бы со мной сделали. Может ничего, если тварь сыта, а может я бы повторил участь хозяев лодки. Поэтому я осторожно загрузился в свою плоскодонку и проплыл этот участок чисто по воде. В какой-то момент мне действительно показалось, что что-то двинулось в воде, но…

Вскоре я преодолел тот участок. Даже не стал подплывать к лодке мародёрить, чтобы не дай бог из-за тупой жадности меня ещё не сожрали.

А вечером я вновь принялся медитировать.

— Ты можешь тогда уж в алхимики податься, раз так хочешь поскорее подняться, — фыркнула Люнь.

— Делать мне нечего сейчас, как в каждой секте светиться, — хмыкнул в ответ я. — А ты знаешь, может какие-нибудь естественные вещи, которые могут поднять мою ступень?

— Ну… демоническое ядро, — пожала она плечами.

— А ещё?

— Ну это тебе надо к алхимикам этим. Вроде можно сделать хорошую пилюлю из железы королевы скорпионов — у нас подобным баловались, когда алхимия только-только зарождалась. Или коры божественного дерева. Есть вроде цветущее жало — такой цветок, который использовали для поднятия на стадию. Если так подумать, много чего есть в мире, что поможет тебе подняться.

— Так, значит, надо просто это собрать? — чую подвох.

— Во-первых, найти, такие вещи очень редки. Во-вторых, чтобы тебя другие не обокрали.

— Другие, в смысле последователи?

— Ага. Это может для тебя выглядит странно, но вспомни нижнюю деревню, как там обирали других те парни. А в большом мире это сплошь и рядом. Кто поднимется наверх?

— Только талантливый, наглый и упёртый.

— Готовый на всё, — сказала Люнь свою версию. — Мало таланта, если ты его не развиваешь, наглость не поможет, если ты не готов переступить через других. Упёртость хороша, если ты готов пойти на всё ради цели.

— Хочешь сказать, что мир куда страшнее?

— Большой мир. Все хотят стать сильнее, все хотят прожить как можно дольше. И все готовы ради этого пойти против остальных, иначе ты ничего не добьёшься. Выживает сильнейший, и там идёт борьба за те ресурсы, что позволят всем стать сильнее. Они не нападут на сильного, но отобрать у слабого что-то ценное — даже вопроса не встанет. А империя Дасенлин… она живёт вдали от всех проблем и прений у себя на клочке тихо и мирно. Вот и всё. По крайней мере, так было при мне, и я очень сомневаюсь, что что-то изменилось в людях.

Прямо капитализм описала, ёптить. Хотя если заменить людей на корпорации, которые выдавливают конкурентов и поглощают слабых, чтобы получить с них всё самое лучшее, то, в принципе, всё становится предельно ясно.

Только там деньги, а здесь сила.

— Ты говоришь так, будто…

— Я сама была такой, — с грустью улыбнулась Люнь, — и мне нечем гордиться. Спроси, как я стала такой сильной, и я отвечу, что многим другим сильными стать не удалось.

— Но ты же изменилась, — улыбнулся я.

— Надеюсь…

Ну… что ж… я даже и не знаю, что сказать. Борьба за ресурсы? Я в какой-то РПГ, помню, тоже боролся, первые места занимал, только сомневаюсь, что здесь так же будет.

А на следующий день где-то на середине пути меня ждал сюрприз, не самый приятный.

Заметил я его ещё издалека по тем вещам, что плавали по округе в виде всякого мусора: одежды, досок, каких-то листов, исписанных уже потёкшими чернилами, и прочего хозяйственного мусора. Я даже видел плавающие обломки лодок, которые были разбросаны по округе.

Но ни одного тела.

— А вот и кораблекрушение… — пробормотал я. — На этот раз караван покрупнее, чем прошлый.

— Путь не тот выбрали.

— Да, судя по всему. И мы, раз встретили их, тоже, — я уже осторожно перебирался в лодку от греха подальше. Со слов Люнь я понял, что немало существ больше реагирует на шаги по илистому дну, поэтому было логично проплывать такие участки. — Люнь, ты первая.

Та сразу нырнула под воду, внимательно осматривая территорию передо мной, когда я осторожно поплыл вперёд, стараясь делать как можно меньше всплесков.

— Там, чуть левее, что-то есть, — высунулась голова Люнь из лодки.

— Что-то в плане твари?

— Да, на глубине под илом. Там можно запросто провалиться.

Понятно…

Хотя меня заинтересовало ещё дерево, что стояло чуть поодаль. Обычно деревья можно было расценивать как признак того, что вокруг более-менее твёрдая почва. Поэтому было вполне логично предположить, что какая-нибудь тварь да заселится рядом, чтобы отлавливать тех, кто думает так.

Но заинтересовало меня дерево не своим расположением, а тем, кто был в его ветвях.

Я не сразу понял, кто это или что это, и изначально подумал, что тряпьё какое-то, но лишь подплыв по ближе, разглядел, что это тело. В смысле, какой-то ребёнок, который залез в самые кроны и прятался в листве.