— Крузиков… — недовольно пробормотал я, отбирая паспорт у Феи. — Вот же толстый ублюдок…

— Тебя действительно волнует, под каким именем проезжать?

— Плевать. Но согласись, неприятно платить за это деньги, а получать вот такую ерунду, — поморщился я. — Практически унизили.

— Ты же не знаешь, может это самое безопасное имя.

— Именно такое? — посмотрел я на неё. — Сама-то в это веришь? Что Руссо выбрал имя, исходя не из своих побуждений, а ради меня?

Да, самое неприятное в этом всём то, что ты платишь деньги за услугу, а взамен получаешь Артемона Крузикова. То есть я мало того, что отдаю деньги, мне ещё и в лицо плюют после этого. Будто делают одолжение, а не отрабатывают полученные деньги. Мне кажется, что Руссо когда-нибудь поплатится за такое отношение. Не от меня, так от кого-нибудь другого.

— Благо на границе всем плевать на имя, — отсмеялся Джек. — Нет, ну Руссо знатно протролил, конечно. Крузиков, блин…

— Плевать… — я покрутил паспорт и загранпаспорт в руках, после чего вздохнул и бросил их на стол. — Главное, что пойдут, а остальное уже и не важно.

Да, не важно.

По крайней мере именно так я пытался себя настроить, не обращая внимания на злость и раздражение, которые вспыхнули внутри меня. Сегодня у меня ещё были дела, важные, где эмоции, особенно такие, будут только мешать, поэтому постарался взять себя в руки.

— Ладно, я сейчас поеду, поэтому, — я взглянул на Фею, — введи его в курс дела, хорошо?

— К той монашке? — сразу заулыбался Джек.

— Да, к той монашке. Перед отъездом хочу поговорить с ней, — кивнул я. — Так что сегодня вечером буду. Хотя, скорее всего, раньше.

За это время я всего один раз созвонился с ней, и наш разговор продлился не более пяти минут. Я чувствовал радость Марии на другом конце трубки, как и её желание встретиться, однако сам испытывал смешанные чувства. Вроде бы и на душе тепло, сразу светлее, но в то же время какое-то недовольство, обида и желание сказать: ах ты патлатая святая, зачем ты меня обманула?!

Я чувствовал, что Мария ещё хочет поговорить, спросить, всё ли в порядке и так далее, но поспешил распрощаться. Не из-за того, что был не рад её слышать или она была мне противна, а потому что боялся, что Мария попытается сейчас разрулить ситуацию по телефону. Что-что, но Ишкуина, эта сука, возможно, была права — Мария аристократка, взращённая в соответствующем обществе. И хитрость — неотъемлемая часть всех людей, что крутятся в тех кругах. Считай, врождённый инстинкт для выживания. И Мария хорошо продемонстрировала это, так запросто, не моргнув глазом, поклявшись мне в честности и при этом соврав, хотя я обычно неплохо подобное подмечаю.

Поэтому, чтоб она не успела сделать шаг первой и решить этот вопрос заранее, я попрощался, сославшись на работу и сказав, что заеду к ней на выходных. Здесь инициатива должна быть за мной. Я хочу прийти и прижать Марию, чётко объяснив ситуацию.

Честно говоря, когда я только-только узнал об этом, меня это не так сильно трогало, как сейчас. Возможно, слишком многим была забита голова. Зато сейчас, когда всё немного успокоилось, я почувствовал, что меня это всё-таки задело, пусть и не сильно.

Туда я поехал на обычной машине в сопровождении небольшой охраны. Перед тем, как отправиться туда, пусть Мария меня и должна была ждать, я позвонил людям, что за ней приглядывали. На её охрану я спустил действительно сильных парней, посчитав, что её жизнь куда важнее, да и работы особой у них не было, кроме сопровождения меня самого. Но если за себя я не беспокоился, то вот за Марию, которая была моим слабым местом, волновался всерьёз.

— Нет, босс, здесь сидит, дома. Всё чисто, — ответил охранник на другом конце.

Вот и славно. Мало ли, вдруг решила куда-нибудь отъехать или что-то ещё. Конечно, мы договаривались о встрече сегодня, но уточнить, как по мне, стоило.

Всё прошло как обычно. Спокойно подъехал, вышел из машины, поднялся к ней на этаж. Попутно, пока шёл к подъезду, окинул взглядом улицу на наличие тех, кого здесь быть не должно. Вряд ли такой район прямо сильно контролируется Брюсселью, всё-таки те ещё дебри относительно Верхнего города, но осторожность никогда не мешала.

Дверь мне открыла Мария. С улыбкой, которой она меня одаривала до этого при встрече, если исключить только последний раз. Уже одетая, готовая идти куда-то, она открыла дверь нараспашку.

— Добрый день, — на меня аж пахнуло этой атмосферой какого-то счастья. Я не сдержался и улыбнулся, хотя старался держать себя в руках.

— Прекрасно выглядите.

— Спасибо, — мило потупила она глазки.

— Могу ли я войти? — неожиданно спросил я.

Если Мария надеялась оттянуть разговор на потом, когда моё настроение будет куда более податливым, то зря. И повлиять на меня сейчас своей харизмой, что, увидев её, я тут же растаю, тоже может не рассчитывать. Да, она сразу встрепенула во мне многие чувства, однако решимости провести разговор это не убавило.

Меня таким не пробрать, Мария.

— Войти? — сразу растерялась, забегала глазками, но быстро улыбнулась, пропуская меня. — Да, конечно.

Я сразу прошёл в зал, не сильно заботясь о том, что у неё в гостях. Марии только и оставалось, что последовать за мной — здесь сразу стоило расставить наши роли, чтоб избежать возможных попыток Марии перевести наш разговор в другое русло. Когда я остановился в центре зала, она даже не смотрела мне в глаза, переминаясь с ноги на ногу и не зная, что сказать. Я же остановился, медленно огляделся, после чего упёрся в неё взглядом, заставляя чувствовать её себя ещё более неловко и неуютно. Наверняка она знала, что мне известно о её лжи, но не знала, как помягче подойти к этой теме.

Стыдно, Мария, не так ли? Сразу поняла, почему я здесь? Ничего, это мы ещё разговор не начали.

— Нурдаулет…

Хитрая Мария. Попыталась зайти с моего родного имени.

— Не произносите этого имени, Мария, — сразу пресёк я попытку. Ещё будет пытаться давить на меня своим доверительным тоном. Я не поднимал голоса, не пытался говорить грубо, но посыл Мария сразу поняла.

— Я… простите, — сразу осеклась она. — Просто…

— Для вас я Томас, — мягко продолжил я. — Или Эрнест. А то имя лучше вообще забудьте. И это не из-за гордости или подобной глупости, а ради вашей же безопасности, Мария. Поймите меня правильно.

— Да… да, конечно. Томас, просто я хочу…

— Мария, — перебил я её, не давая возможности что-либо сказать. Она смолкла, испуганно захлопав глазками. — Я хочу с вами поговорить кое о чём.

— Я тоже, — быстро отозвалась Мария. — Томас, я…

— Позвольте, я буду первым, хорошо? — поднял я руку, останавливая её.

Мария поджала губы. По взгляду явно понимала, что время, когда она могла перехватить инициативу и рассказать правду, тем самым заранее разрядить обстановку, прошло. Ведь просто позвони она мне или расскажи заранее, эффект был бы другой.

— Но для начала не могли бы вы закатать рукав?

Она схватилась за него, словно пытаясь оттянуть вниз. Вообще, я не был уверен, где конкретно нанесла татуировку Ишкуина, поэтому сказал наугад. Но, как видно, угадал.

— Томас, я не понимаю…

— Рукав закатите, — уже тише, но куда более жёстко повторил я.

Её испуганные глаза забегали. Видимо, не так она представляла раскрытие всей правды. Возможно надеялась сделать это под вечер, когда возбуждение, а может и алкоголь притупят все остальные чувства, а там уже и поздно возмущаться. Нет уж, Мария, просто так тебе уйти не удастся.

Мария жалобно поджала губы и медленно закатала рукав на правой руке. Мне сразу открыли аккуратные линии, начинающиеся примерно на середине предплечья и уходящие под рукав. Но этого одного уже было достаточно, чтоб понять — татуировка там явно не маленькая.

Я медленно поднял взгляд с руки на её лицо. Повисло тяжёлое молчание. Она смотрит на меня жалобным взглядом, я на неё, но уже холодным.

— Не тронула, говорите? — тихо переспросил я. — Дело в том, что я повстречался с той женщиной, что рассказала вам правду. И я её не тронул, так как пообещал вам. Ведь клятвы и обещания для людей, которые друг другу небезразличны, не пустой звук, верно? По крайней мере я так думал. А потом настала её очередь мне рассказывать, и то, что я услышал, мне очень не понравилось.