— Не смешно, — я чувствовал её взгляд спиной.

— И мне не смешно. Но это был бизнес. Война. И в этом котле дерьма крутились только мы — все те, кто согласился на это. Ты же, — обернулся я к ней, — убила совершенно непричастного человека. Просто случайную девушку, которая была ни слухом, ни духом, ещё дальше, чем ты, от этого всего.

— Я надеюсь, тебе было больно, говнюк, — прорычала она. — Надеюсь, ты мучался, когда твоя шалава сдохла! Я была рада, когда всадила в неё пулю!

— Признаюсь, я действительно мучился, — кивнул я.

— Не видно, — нахмурилась она.

— Конечно. Ведь прошло уже ровно пять месяцев. Ты пролежала пять месяцев, знаешь об этом?

Стелла, глядя мне в глаза, медленно кивнула.

— И что ты от меня хочешь услышать? Зачем ты вообще пришёл? Чтоб повыёбываться? Или тыкнуть меня лицом, что я тут блядь на блядских правах? Или решил, что я как переходящий приз, который достаётся победителю? А знаешь что? Да пошёл ты! Ты…

И в ближайшие несколько минут я услышал о себе много нового и в основном лживого. Но ничего того, что я бы о себе не слышал, если честно. Стелла смеялась и радовалась, что «пристрелила ту суку» и что жаль в меня не попала, проклинала меня до седьмого колена, кричала, что ненавидит меня, что я сломал её жизнь, что зря я вообще появился в этом городе и на свет вообще.

Под конец Стелла просто плакала, что-то неразборчиво причитая. Я просто выслушал её, не принимая всё близко к сердцу.

— Я тебя ненавижу, — пробормотала она, когда немного успокоилась. — Мы бы могли жить счастливо. У нас был бы ребёнок, — она погладила свой живот. — Своя жизнь, свой дом… У нас было бы всё…

— Построенное на моих костях.

— Какая разница…

— Никакой, — согласился я. — Я тоже не сильно грущу по тем, кого убил, если честно. Просто ещё один труп, ещё одно тело в ступеньки до моей власти. Они все враги, а я Д’Артаньян.

— Так зачем ты пришёл, Том? Что ты хочешь услышать? — продолжила она. Агрессии в голосе не было, но я не питал иллюзии, что она меня простила. — Понтануться, что смог победить? Что убил его? Опустить меня? Или убить, чтоб отомстить за свою девчонку? А может решил поиграть в благородство, и типа я, мол, такой, смотрите на меня, пришёл тут пальцы веером, мол, прощаю тебя, так? Пафосом не забрызгал ещё штаны?

— Хотел сказать, что как только родишь, ты уедешь из этого города. Можешь навестить своего парня…

— Он был моим мужем. Мы обвенчались, — прошипела она.

— Своего мужа, — согласился я легко, — и потому уедешь из города.

— Я убила твою сучку, — покосилась она на меня со злостью. Пыталась спровоцировать. Излить свою боль и тоску, сделав мне больнее.

— Она была не моей сучкой. Она была скорее… родственником. Частью моей семьи, которая никаким боком не была причастна к случившемуся. Если бы ты убила меня, Стелла, я бы даже не обиделся, честное слово. Таковы правила, готов рубить чужие головы — будь готов, что срубят и твою. Но… она была ни при чём.

— И ты типа не держишь зла на меня после этого? Типа катись на все четыре стороны, и я тебе ничего не сделаю? Не буду мстить за её смерть?

— Если бы ты убила меня, ты бы убила ту девушку, Стелла?

Промолчала, отвернулась.

— Мне хотелось тебя убить в одно время. Заставить очнуться и испытать боль за то, что втянула сторонних людей в наши внутренние разборки. Я представлял, как заставлю тебя страдать.

— Что же тебя остановило? — хмуро смотрела она на меня. — Она не была дорогим тебе человеком?

— Что остановило? — я немного задумался. — А убей тебя, что бы изменилось? Да ни черта не изменится — станет на одно мёртвого… на двух мёртвых людей больше.

Всё может решить насилие, но не везде это необходимо. Станет чуть-чуть больше горя и смерти в этом мире. Кому-то станет больнее и холоднее, кто-то останется один, и всё станет только хуже. Не этого хотели те, кому я был дорог. Не этого хотел и я сам. Даже после всего того, что прошёл. Это наши дрязги, наши разборки и наша грязь. Только мы должны быть в ответе за это, а не кто-то, кто случайно оказался не в том месте и не с тем знаком.

И теперь я могу выбирать.

— Решил сыграть в благородство?

— Нет, просто поступаю, как считаю правильным. Ты ведь тоже так поступала, когда шла убивать меня, верно? Другой вопрос, будешь ли ты делать теперь глупости, Стелла?

— Глупости?

— Да, глупости. Как сделала уже один раз.

— Если я скажу «да»? Что? Убьёшь?

— Не знаю, — покачал я головой. — Но разве тебе самой этого недостаточно? Мы квиты, потеряли и отняли друг у друга что-то. Я не считаю это равноценным обменом, но всё же хотел бы, чтоб на этом всё и закончилось.

— Отобрали у друг друга что-то?.. — пробормотала она. — У меня не было никого, кроме него. Ты убил единственного человека, который был дорог мне в этом проклятом городе.

— Как и ты. Спрашиваешь, почему я пришёл? Я боюсь, что ты попробуешь отомстить. Боюсь, что сделаешь глупость, и всё снова повторится.

— Так ли боишься? — недоверчиво спросила она меня. — Ты же хочешь, чтоб я сдохла!

— Уже нет, — я вздохнул и потёр переносицу. — Один человек показал мне, что может быть всё иначе. Что город не состоит из одного дерьма. Мне бы хотелось, чтоб это оказалось правдой.

— Ты типа прощаешь меня? — фыркнула она.

— Типа да, — я двинулся к двери. — Как бы мне ни хотелось сделать тебе больно.

— Потому что решил выебнуться и поиграть в благородного рыцаря!

— Потому что могу не убить, — отозвался я. — Потому что могу выбирать.

— Да пошёл ты… — бросила она мне в спину. Но когда я уже переступал порог, крикнула. — Я тебя ненавижу и желаю тебе сдохнуть в канаве в муках. Очень жаль, что я промахнулась. Эта пуля предназначалась тебе… умереть в тот день должен был ты. И мне жаль, что я промахнулась…

— Мне тоже жаль… — я вышел из палаты.

Как я понял, Стелла находилась на седьмом месяце беременности и должна будет родить в конце апреля. Тогда с ней и распрощаемся. Мне было и тяжело, и легко на душе. Может я наконец что-то понял, а может лишь принял наркоз для собственной совести.

Правильно ли я поступил? Возможно, надо спросить, правильно ли, что я смог сохранить чью-то жизнь и есть ли в этом что-то плохое. Мария бы сказала, что, несмотря на злопыхания циников, это был хороший поступок, что нет ничего плохого в том, чтоб простить того, кто сбился с пути. Что мир не состоит из одних отбросов и ублюдков, просто в нём слишком много потерявшихся людей, которых затмевает зло. Главное — понять человека, понять его сторону и попытаться простить.

А Джек бы сказал, что всегда надо мстить, чтоб другие боялись. Нельзя прощать такое. Как сказал бы и я.

— Куда, босс? — спросил водитель, когда мы сели в машины.

— Не знаю… — я посмотрел в зеркало, которое было в кабине. Выглядел паршиво. — Поехали домой. Нам есть ещё чем заняться.

***

— Итак, — вздохнула Фея, выслушав меня и мой план. Сейчас мы находились в моём кабинете. — Ты хочешь, чтоб мы под видом покупателей познакомились с этим отпрыском Ли и купили стволы, попутно сунув под него девку?

— Да, всё верно. Насколько я могу судить, мы можем позволить себе крупную покупку оружия, чтоб заинтересовать его. И это не вызовет подозрений, так как мы картель, у которого повсюду враги.

— И избавиться предлагаешь в…

— Горячие точки. Через море на каком-нибудь судне.

— Погранцы? — сразу же оживился Джек. — Нас потянут на дно?

— Отправим прямиком из Китая. Там заведует отпрыск Ли. А дальше плевать, поймают или нет. Главное — выглядеть покупателями.

— Но куда отправим столько оружия? — спросил он. — Какую точку?

— Тайланд. Там у них снова прения между домами и картелем, который поставляет героин. Одну часть сбагрим туда. Вторая пойдёт в Колумбию. У них там как раз война, из-за которой мы лишились в прошлом поставщика. Дома против картеля, выращивавшего коку, а заодно доброй части населения, что жила за счёт этого. Мы можем хорошо нажиться на этом.