Я высунулся и принялся тоже помогать ей огнём.

Это было очень неудобно. Я был правшой, но выглядывал левой стороной. Как учил Малу, стрелять надо тоже с левого плеча в такой ситуации, и это было страшно неудобно. Ко всему прочему, куда стреляю, зачем стреляю, непонятно. Просто стреляю, чтоб не дать им высунуться. По дверным проёмам, по концу коридора, где мелькают головы и не слишком бодро стреляют в ответ. По всему, что только двигается и находится напротив нас. При этом автомат буквально гулял в руках. Я стрелял просто на глаз, не целясь, стараясь удержать улетающий вверх ствол.

Это напоминало игру «Поймай крота», где надо бить молотком по высовывающемся головам. Только здесь высовывались люди, а мы не били молотком, а стреляли. Кого не успевали загнать, тот стрелял в нас. Такая вот игра на выживание. В этот момент я даже не думал, что стреляю по людям, вообще ни о чём не думал, как это бывало раньше в шутерах на компе. Ты просто стреляешь по мишеням.

И пока мы так их загоняли обратно, Малу быстро выскочил в коридор и под нашим прикрытием юркнул на балкон.

— Сирень! Отступай! — крикнул он и тоже начал отстреливаться. Стена перед ним несколько раз взорвалась осколками попавших в неё пуль. — Тара! Прикрой её и потом оставь подарок!

Как я должен был оставить подарок, мне, естественно, не сказали. Его было едва слышно через весь этот шум. Я плохо понимал, что вообще от меня требуется. Словно в голове было два сознания — одно говорило, что мы все умрём, а другое отвечало за мои действия.

—Тара! Прикрывай! — крикнула Сирень, силясь перекричать грохот очередей, после чего пригнулась, выскочила в коридор и бросилась к балконному выходу. К тому моменту атакующих стало в разы, как мне показалось, больше. Они слишком бодро отстреливались, уже пытаясь перейти в наступление, когда…

Первое, что я почувствовал — удар, словно кто-то зарядил молотком в плечо, и жгучая боль, как если бы мне вогнали раскалённое сверло до самой плечевой кости, которой я и почувствовал удар. Но, помимо жгучей боли, чувствовал ещё тепло. Тепло, как будто туда приложили горячую грелку. Я даже не понял, что произошло.

Однако от удара в плечо я отшатнулся назад, открывшись. Следующая моя очередь прошла по стене, а в живот прилетел ещё один подарок, только его я уже и не почувствовал особо. Просто удар, как кулаком, и онемение.

Где-то я читал, что едва ли не девяносто пять процентов пуль выпущены мимо, и основное количество погибших приходится на поддержку, а не на пехоту. Кажется, я попал в разряд тех, кто получает пулю.

По крайней мере, мне хватило времени нырнуть обратно в комнату от очереди и упасть на колени, держась за живот. Кровь, естественно, была, куда же без неё. Однако правда в том, что я боли не чувствовал, что могло значить две вещи — всё хорошо или всё плохо. Это универсальные ответы, которые можно давать в любой ситуации. А если без шуток, сейчас мне было как-то не по себе.

Я чувствовал, как по телу выступил холодные пот, а мне самому стало неожиданно холодно и как-то слабо. Такое состояние, словно сейчас с минуты на минуту потеряю сознание…

Не знаю, на какой силе воли, но я встал на ноги, покачиваясь. Голова кружилась, но пока я мог ещё собой управлять. Автомат уже выпал из рук и валялся рядом, я даже не пытался тянуться к нему.

Так… надо выбираться…

Едва я подумал об этом, как в комнату проскочил Малу, попутно выпустив очередь в коридор.

— Тара… Блять, тебя ранили!

— Вижу, — пробормотал я. Состояние, когда мне казалось, что вот-вот отключусь, отступило, что уже хорошо. Но меня до сих пор знобило. Но почему-то мне было спокойно, наплевать, какие последствия будут.

— Там ещё один с импульсом, и эта падла кидает фаерболы! Нам надо сваливать, так как прошло уже шесть минут. С минуты на минуту прибудут копы и будут нас натягивать на куканы.

Пока он жаловался на это, подошёл к ящику с гранатами, вытащил две светошумовых и две обычных. После этого быстро снял с себя рубашку с майкой, запихнул её в одну из деревянных коробок, кинул сверху несколько гранат и магазин от автомата, после чего поднёс зажигалку и поджёг.

— Ну всё, Тара, бежим, пока тут не ёбнуло вместе с нами. Ты же там ещё жив?

— Да, не умер, — пробормотал я.

В коридоре в это время продолжалась стрельба. И как мне казалось, выстрелы со стороны противника становились всё ближе, всё громче и всё чаще, в то время как со стороны Сирени они становились всё реже.

Едва Малу подошёл к двери, как тут же отскочил назад. Буквально перед ним словно из огнемёта ударил столб пламени в сторону балкона. В буквально смысле слова едва ли не стена, которая продержалась около секунды, заставив смолкнуть автомат Сирени. Зато стрельба банды усилилась и стала куда увереннее.

— Ну и пидоры же… ничему жизнь не учит, — вздохнул Малу и как ни в чём не бывало выдернул чеку из светошумовой гранаты, после чего выбросил её в коридор. Оттуда послышались крики: «Граната!», топот ног, а через пару секунд и хлопок, который больно ударил по ушам. Следом полетела и обычная граната, но здесь даже Малу уши закрыл, хотя это и не спасло особо. По голове всё равно ударило неслабо.

Следом за гранатой полетела ещё одна светошумовая, а потом и обычная граната. Едва последняя взорвалась, как мы тут же выскочили в коридор и выбрались на балкон. К тому моменту у меня уже звенело в голове, и я сам плохо слышал. Сирень же продолжила отстреливаться, не подпуская их близко.

— Али вызвала?! — Малу тоже кричал, видимо, ничего не слыша. В ответ Сирень лишь мотнула головой в сторону улицы. Под нами уже стоял грузовик. — Отлично… Ну, понеслась, да?

Он слишком безумно улыбнулся, после чего подхватил сумки и сбросил их вниз. Следом полетели ещё две сумки, после которых Малу перевесил обе ноги через бетонные перила, подмигнул мне, салютнул и спрыгнул вниз.

Не буду врать, даже при таком бардаке в голове, звоне в ушах, боли в животе и плече на пару с ознобом, моё сердце ёкнуло. Ёкнуло так сильно, что у меня слегка потемнело в глазах. Я бросился к перилам и… облегчённо вздохнул, когда увидел, как он двигается в кузове.

— Не тормози! — крикнула Сирень мне, отбросила автомат и, ни на секунду не задумываясь, перемахнула так же через перила. Хотя это было верхом глупости, так как она могла приземлиться прямо на Малу.

Но нет. С замиранием сердца я наблюдал, как она летит какие-то мгновенья, после чего приземлилась где-то сбоку, когда Малу уже выбрался из кузова и бежал к кабине.

Значит… моя очередь?

В этот момент я понял, насколько был безумен мой план и я сам, когда предложил эту авантюру с грузовиком. Мне было тяжело представить, как Малу смог вот так сигануть вниз, не раздумывая. Про Сирень я даже и не подумал, так как, насколько я понял, она могла пережить падение с такой высоты — то, что она не человек, я уже понял, хотя и отказывался в это верить. Но ничего так не мотивирует идти на смерть, как другая смерть.

Стоило мне просто услышать топот ног, как желание спрыгнуть вниз у меня сразу появилось. Удивительно…

Поэтому даже для своего веса я очень оперативно перекинул ноги через перила и в тот момент, когда топот уже слышался буквально в пару метрах от меня, оттолкнулся руками от края, столкнув свою тушу в пустоту.

Сердце билось где-то у горла, вперемешку с ужасом. Всё внутри словно защекотало, как иногда бывает на качелях, если сильно разогнаться. Я буквально чувствовал собственные органы внутри себя.

Или же мне просто так казалось.

Как и казалось, что те полторы или две секунды растянулись во времени. Они были такими же стремительными, как и очень долгими, будто нарушилось само течение времени в этот момент. Все пять этажей пронеслись перед моими глазами, в какое-то мгновение сменившись небом — меня развернуло в воздухе во время полёта.

И приземлился я спиной.

Что, кстати говоря, к лучшему.

Что я чувствовал в момент посадки? Мягкость и резкое торможение вместе с собственным сердцебиением. Слышал ещё голос Сирени, которая стучала по кабине, крича: «Погнал! Погнал!», но он был где-то там, далеко, за границей моего маленького образовавшегося на несколько минут вокруг меня мира.