Проезжая со своим небольшим эскортом через Кингстон, Анна увидела приближающегося всадника и узнала лорда Уильяма Говарда, дядю королевы, который весело приветствовал ее:

— Миледи Анна, какая встреча! Как удачно, что я отправился этим путем. Позвольте мне проводить вас ко двору.

Анна поблагодарила его, он развернул коня и поехал впереди рядом с Отто и сэром Уильямом Горингом. В Хэмптон-Корте Говард провел ее во внутренний двор, где прибытия гостьи ждали герцогиня Саффолк, графиня Хартфорд и другие леди, которые проводили Анну в ее комнаты. Она обрадовалась, увидев, что ей отвели просторные апартаменты с роскошной мебелью.

Приятно было снова увидеть герцогиню Саффолк, и хотя Анне очень хотелось пожаловаться на ее мужа герцога, заставившего Уаймонда Кэри шпионить за ней, в тот момент это было явно неуместно. Они немного поболтали, делясь новостями, пока девушки Анны суетились вокруг нее, проверяя, чтобы каждый волосок лежал на своем месте. Леди Хартфорд, которую Анна едва знала, стояла молча и оценивающе разглядывала гостью, отчего та испытывала неловкость. Не дай Бог, чтобы она высматривала признаки беременности!

— Нам нужно поторопиться, — наконец сказала леди Хартфорд. — Королева ждет ваше высочество.

Дамы проводили Анну в покои королевы. Странно было снова оказаться здесь. Когда она жила в этих апартаментах, то постоянно беспокоилась о судьбе ее брака с королем и о своем будущем. Казалось, это происходило уже очень давно.

В приемном зале объявили о прибытии Анны. Она подошла к помосту и увидела великолепно одетую маленькую королеву. Екатерина была такой же пухленькой и миловидной, как прежде, но обрела царственную манеру держаться. Анна опустилась на колени у ее ног с таким почтением, будто сама теперь была одной из фрейлин.

— О, прошу вас, миледи Анна, не преклоняйте предо мной колен! — воскликнула Екатерина, наклоняясь, чтобы поднять ее. — Как я рада видеть вас! Я очень надеялась, что мы сможем стать друзьями. Вы всегда были доброй госпожой для меня, и теперь я хочу оказать вам милость в ответ.

Королева обняла Анну и поцеловала. Ее нельзя было не полюбить. Она обладала неотразимым очарованием и напоминала игривого щенка. Анна понимала, чем Екатерина пленила Генриха.

— Дорогу его величеству королю! — провозгласил церемониймейстер, и появился Генрих; он вошел в залу, тяжело ступая и сияя широкой улыбкой.

— Добро пожаловать, Анна, моя дорогая сестрица! — воскликнул король, раскрывая для нее объятия, и припечатал свои губы к ее губам. — Вижу, вы, леди, прекрасно ладите друг с другом. Кони великолепные — не знаю, чем вас отблагодарить. Любовь моя… — Генрих отпустил Анну и обнял Екатерину.

Он питал к ней неприкрытую страсть. Анна никогда его таким не видела. Придворные обменивались многозначительными усмешками.

Генрих повел всех ужинать; Екатерина шла справа от него, Анна — слева. Приемный зал короля был украшен еловыми ветвями и наполнен новогодним ароматом свечей, установленных среди праздничных композиций из сосновых шишек, засушенных с пряностями апельсинов и можжевеловых ягод. Анна обрадовалась, увидев среди гостей леди Марию, и они обменялись теплыми приветствиями. Потом ее усадили на место у края главного стола. Так она и предполагала и осталась довольна — отсюда можно было разговаривать с королем и королевой. Анна расслабилась и начала получать удовольствие от торжества. Поймав на себе пристальный взгляд мессира Шапюи, имперского посла, и заметив любопытствующий интерес к своей персоне других придворных, она подавила улыбку. Чего они ожидали? Кошачьей драки между ней и Екатериной?

Во время и после ужина разговоры за столом не умолкали, звучало много шуток, и Анна обнаружила, что ей очень легко и приятно общаться с королевой. Даже Мария, казалось, оставила предубеждения против своей юной мачехи и смеялась вместе со всеми.

Анна обратила внимание, что Генрих немного постарел с момента их последней встречи. Заметила, как раз или два он поморщился, и предположила, что это нога продолжает причинять ему боль. Но Екатерина, казалось, была занята лишь собой. Она без умолку трещала о грядущих торжествах по случаю Двенадцатой ночи, о своих новых платьях, прекрасных стихах, написанных ее кузеном, графом Сурреем, и новогодних подарках, которыми осыпал ее король.

— Мы будем танцевать? — спросила она. — О Генрих, прошу вас, скажите, что нам можно устроить танцы. Мне так нравится, когда вы ведете меня в паре перед всем двором!

Король снисходительно улыбнулся ей. Анна никогда бы не посмела называть его Генрихом на людях, но он, казалось, не имел ничего против.

— Думаю, я слегка подустал и, пожалуй, пойду в постель. А вы, леди, потанцуйте. — Он дал знак сидевшим на галерее музыкантам, и те завели живую мелодию.

— О, благодарю вас, Генрих! — воскликнула Екатерина.

— Не задерживайтесь слишком долго, — сказал он, погладил ее по щеке и поднялся уходить. Все встали, но король махнул рукой. — Сидите, друзья! Наслаждайтесь вечером.

Когда он ушел, Екатерина протянула Анне руку:

— Миледи Анна, прошу вас, потанцуйте со мной!

Анна разучивала танцевальные шаги со своими дамами в Ричмонде, предчувствуя, что во время праздников при дворе устроят танцы, но не рассчитывала, что ее выделят вот так. Она с мольбой в глазах взглянула на Марию, но та только ободряюще улыбнулась.

Пришлось принять вызов.

— С удовольствием, — ответила Анна и взяла руку королевы.

Они спустились с помоста. Глаза всех придворных были прикованы к ним.

— Павана! — крикнула Екатерина, и зазвучала музыка, медленная и торжественная.

К счастью, Анна знала движения этого танца. Когда он закончился, она чувствовала себя более уверенно. Королева приказала играть живой бранль, и Анна охотно продолжила танцевать. Екатерина двигалась очень изящно, как делала вообще все. Анне было не сравняться с ней, но какое это имело значение?

Разгоряченные вином придворные жарко аплодировали. Вскоре по приглашению королевы танцевать вышло множество пар, и Анна обнаружила, что задевает плечом Отто. Он стоял в паре с одной из фрейлин, и у Анны кольнуло сердце, потому что эта девушка смотрела на своего партнера с обожанием, но, когда они в следующий раз прошли мимо друг друга, Отто бросил на Анну такой полный желания взгляд, что у нее внутри все запело, и она украдкой улыбнулась любимому.

А потом покосилась на Шапюи, тот опять наблюдал за ней. Заметил ли он? Не дай Бог! Иначе этот мимолетный обмен бессловесными признаниями скоро будет обсуждать весь христианский мир. Нужно быть более осмотрительной, укорила себя Анна, и предупредить Отто, чтобы тот постарался не выдавать на людях их любовь.

Ох, но как же она хотела его! Ужасно хотела и знала, что он тоже хочет ее. Они так мало были вместе.

Когда танцы завершились и все вино было выпито, Екатерина неохотно ушла в спальню, и огромный дворец погрузился в сон. Анна выглянула в окно и увидела внизу Отто. Закутавшись в накидку и опустив на глаза капюшон, она на цыпочках прокралась по своим покоям, молясь, только бы не разбудить своих дам, спустилась по лестнице и вышла в ночь. Отто приложил палец к губам и кивнул в сторону стоявшей у входа в королевские покои стражи. Анна отпрянула назад и укрылась под лестницей. Отто последовал за ней, закрыл дверь и овладел ею сразу, без лишних разговоров. Это было великолепно: запретный плод особенно сладок. Анна была уверена, что их никто не видел и не слышал.

На следующий день Анна под смех и разговоры обедала с королем и королевой. Вечером, когда они с Екатериной играли в триктрак в личных покоях королевы, явился посыльный от короля, который держал на поводках двух милых маленьких собачек. Он поклонился Екатерине:

— Ваша милость, король прислал вам эти подарки. — Мужчина передал ей поводки и протянул бархатный кошель, из которого она вынула кольцо с рубином и взвизгнула от восторга.

Собаки обнюхивали тростниковую подстилку на полу.